Navigation – Plan du site

AccueilNuméros57/2-3Ascensions, déclassements et stab...Bezhetskie Kuptsy Reviakiny

Ascensions, déclassements et stabilités

Bezhetskie Kuptsy Reviakiny

Semeinyi portret v inter´ere rossiiskoi provintsii XVIII veka1
Les Revjakin, marchands de Bežeck. Peinture d’intérieur  : une famille provinciale dans la Russie du xviiie siècle
The Reviakins, merchants of Bezhetsk: A provincial family portrait in eighteenth‑century Russia
Aleksandr Kamenskii
p.  401-421

Résumés

L’article reconstruit l’histoire d’une famille marchande de province en Russie au xviiie siècle. Il révèle ainsi, d’une part, l’importance de la position sociale et du réseau familial dans le choix des stratégies vitales et l’utilisation des possibilités de mobilité sociale, et d’autre part, l’influence de certaines circonstances fondamentales. Par ailleurs, l’histoire familiale des Revjakin témoigne que les différentes possibilités de mobilité sociale dépendaient pour beaucoup de la situation économique initiale des membres de la famille, de leur propre activité et de la répartition des ressources matérielles familiales. Enfin, l’auteur évoque les facteurs qui contribuaient à la stabilité d’une famille sur plusieurs générations.

Haut de page

Texte intégral

  • 1 « Бежецкие купцы Ревякины : Семейный портрет в интерьере российской провинции XVIII века ». В данно (...)
  • 2 David L. Ransel, A Russian Merchant’s Tale : The Life and Adventures of Ivan Alekseevich Tolchenov, (...)

1Скудость источниковой базы и, прежде всего, почти полное отсутствие источников личного происхождения, как известно, делают реконструкцию истории семей русского провинциального купечества XVIII в. весьма непростой задачей. Наиболее удачный в этом отношении опыт представлен в монографии А.И. Аксенова « Очерки генеалогии уездного купечества XVIII в. » (1993), первая глава которой содержит подробный обзор использованных автором источников (материалов ревизского учета, метрических книг, исповедных ведомостей, окладных книг и других массовых источников) и анализ возникающих при работе с ними проблем. Основное внимание в книге Аксенова уделено генеалогии купеческих семей нескольких подмосковных городов – Дмитрова, Коломны, Серпухова и Боровска. Отмечая устойчивость семей уездного купечества, автор обращает внимание и на вопросы социальной мобильности, однако главным образом в виде перехода отдельных лиц из мещан в гильдейское купечество и наоборот. Между тем, поскольку социальная категория мещан появляется лишь в последней четверти XVIII в., когда происходит и реформа купеческих гильдий, эти наблюдения носят ограниченный характер. До этого времени, как свидетельствуют источники, свою принадлежность к той или иной гильдии демонстрировали, как правило, лишь столичные купцы, а жители уездных городов именовались общим наименованием « купцы », заменившим в ходе податной реформы Петра I слово « посадские ». Дэвиду Рэнселу, в исследовании о дмитровском купце Иване Толченове, удалось сделать ряд важных наблюдений и выводов об изменении самосознания русских горожан в конце XVIII столетия2. Однако эта книга основана на уникальном источнике (дневнике Толченова), практически не имеющем аналогов.

2В настоящей работе предпринимается попытка реконструкции истории довольно многочисленного и заметного в хозяйственном отношении на протяжении всего XVIII века купеческого рода Ревякиных из уездного города Бежецка Ярославской губернии. Пример этой вполне типичной для центральной России провинциальной купеческой семьи дает возможность выявить, с одной стороны, значение статуса семьи в социуме, важности семейных и родственных связей для выбора представителями этого социального слоя жизненных стратегий и использования возможностей социальной мобильности, а с другой – влияние на судьбы членов семьи конкретных жизненных обстоятельств. Работа основана преимущественно на материалах хранящегося в РГАДА архивного фонда Бежецкого городового магистрата, что также позволяет выяснить информационные возможности подобных архивных комплексов для воссоздания истории уездных семей XVIII века.

  • 3 Н.А. Попов, « Исторические заметки о Бежецком Верхе XVII и XVIII веков », Чтения в Обществе истории (...)
  • 4 Купеческие семьи Ревякиных известны и в экономической истории других регионов центральной России XV (...)
  • 5 Город Бежецкий Верх был основан скорее всего в XII – XIII в ?. в.
  • 6 В данном случае понятие поколение используется не в генеалогическом, а в социологическом значении, (...)
  • 7 Возможно, нам известно не о всех потомках Саввы, Никифора и Степана Ревякиных : некоторые их дети м (...)

3Согласно сохранившейся легенде, город Бежецкий Верх был основан бежавшими (отсюда и название города) из Великого Новгорода Ревяком, Петухом и Неворотом.3 Таким образом, Ревякины4 были коренными бежечанами, жившими в городе на протяжении нескольких столетий и к началу рассматриваемого времени имевшими, по‑видимому, прочное положение внутри городской общины5. В XVIII в. в Бежецке проживали многочисленные представители этого рода, однако наиболее заметными были две семьи – потомки Саввы Яковлевича и братьев Никифора и Степана Харитоновичей Ревякиных. Все трое по возрасту принадлежали примерно к одному поколению6 : Савва родился около 1678 г., а Никифор и Степан – соответственно в 1657 и 1664 гг. В следующем поколении мы находим уже семерых мужчин, родившихся в промежутке между 1699 и 1711 гг., а в третьем – тринадцать мужчин и четырех женщин, родившихся в 1723‑1745 гг. При этом, как можно увидеть на схеме 2, семеро из этих шестнадцати человек были детьми одного отца – Ивана Никифоровича Ревякина. Именно эти три поколения Ревякиных и рассматриваются в данной работе7.

Схема 1. Потомство Саввы Яковлевича Ревякина

Схема 1. Потомство Саввы Яковлевича Ревякина

Схема 2. Потомство Никифора Харитоновича Ревякина

Схема 2. Потомство Никифора Харитоновича Ревякина

Схема 3. Потомство Степана Харитоновича Ревякина

Схема 3. Потомство Степана Харитоновича Ревякина
  • 8 РГАДА (Российский государственный архив древних актов), ф. 709, Бежецкая ратуша и городовой магистр (...)
  • 9 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 44, л. 9.
  • 10 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 129.
  • 11 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 129, л. 2.
  • 12 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 190, л. 1.
  • 13 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 135, л. 185об. Этим данным несколько противоречат ревизские сказки 1763 г. (...)
  • 14 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 341, л. 13
  • 15 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 474, л. 1
  • 16 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д.570.
  • 17 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 165а, л. 67об. ‑68.
  • 18 А.В. Демкин, Купечество и городской рынок в России во второй четверти XVIII века, М. : Институт рос (...)

4Есть основания полагать, что к началу XVIII века Савва Яковлевич Ревякин был главой одной из наиболее зажиточных семей Бежецка и самым состоятельным из Ревякиных. В 1704 г. он купил за 9 алтын у одного из посадских « пустырную землю »8. В ведомости 1709 г. значится, что он « торгует кожами, козлинами, хрящем, салом и с тем товаром ездит к Архангельскому городу ; во всякие великого государя платежи и в десятую деньгу и в мирские росходы в один побор шесть рублев »9. В 1711 г. он исполнял обязанности таможенного и кабацкого бурмистра10 ; за 1716 г. имеется запись о том, что в 1711 г. было велено на таможенном и кабацком бурмистре Савве Ревякине « с товарыщи […] за неприезд их в Санкт‑Питербурх к отчету на определенной по сказке их срок доправить штрафа 100 руб., а ныне для их в кабацком зборе против прошлых лет прибору править не велено »11. Сборщиком кабацких денег Савва Ревякин был и в 1733 г. В 1720 г. он фигурировал среди тринадцати бежечан, владевших рублеными банями12. В ведомости 1725 г. о Савве говорится, что он является « первостатейным » купцом, « торгует юфтью, салом, холстами и сыреными товары » и владеет капиталом в 200 руб. У него также имелся « купленный » человек Андрей Михайлов, в свою очередь имевший сына Петра. В 1751 г. оба эти крепостные числились за сыном Саввы Лукой, а в 1765 г. Лука Саввич сдал в местную богадельню свою шестидяситилетнюю крепостную Прасковью13. В 1727 г. Савва Ревякин отправил на продажу в Петербург солидный груз, состоявший из 100 концов холста и 5 990 пудов сала14. В 1731 г. у него покупали бумагу для городской ратуши15, а в 1737 он торговал холстами, рожью и пшеницей16. В 1766 г. за его сыном Лукой в Бежецке числились две лавки в москательном ряду и две лавки и три амбара в крашенинном ряду17. По данным А.В. Демкина, основанным на таможенных книгах второй четверти XVIII в., Савва Ревякин вывозил в это время из Бежецка больше всех бежечан холстов (по 5‑6 тыс. концов), сырых кож (до 3,4 тыс.) и сала (1,2 тыс. пудов в 1724 и 1,5 тыс. пудов в 1733‑1734 гг.) ; в 1728 г. он продал 700 пудов « корельского льна », а в 1729 г. ‑ 1,2 тыс. овечьих и козьих кож. Во второй половине 1720‑х гг. стоимость привезенных им в Бежецк товаров составляла 11‑22 % от всей стоимости привоза, а в 1732 г. эта цифра составила аж 79 %18.

  • 19 РГАДА, ф. 709. оп. 2, д. 44, л. 17об.
  • 20 РГАДА, ф. 709. оп. 2, д. 44, л. 9

5О Никифоре Харитоновиче Ревякине в ведомости 1709 г. значится, что он « торгует кожами и лавочным товаром », а платит « в один побор два рубли »19. В ведомости 1725 г. о Никифоре сказано, что он « торгует сыреным и лавочным товаром », а его капитал составляет всего 1 руб. Однако в 1727 г. он также отправил в Петербург на продажу 410 концов какой‑то материи, скорее всего холста, и 150 аршин « выбойки холщевой ». Младший брат Никифора Степан, согласно ведомости 1709 г., также торговал кожами, козлинами, салом и хрящем, тоже возил их на продажу в Архангельск, а « в один побор платил » шесть рублей20. В 1711 г. он также служил земских дел бурмистром ; в 1713 г. подписал на имя местного помещика П.М. Унковского заемное письмо на 110 руб., которые обязался вернуть через две недели (косвенное указание на то, что эту сумму он, вероятно, получил в счет поставки какого‑то товара).

  • 21 РГАДА, ф. 709. оп. 2, д. 142, л. 2об., 3, 4об.

6Разницу в имущественном положении Саввы, Никифора и Степана Ревякиных подтверждает и составленная в 1717 г. доимочная роспись, в которой значились должники по окладным и неокладным сборам за 1710, 1713, 1714 и 1717 гг. Если долг Степана Ревякина составлял 9 руб. 25 алтын, а Никифора – 16 руб. 5 алтын, то Савва задолжал казне весьма солидную по тем временам сумму в 46 руб21. К сказанному стоит добавить, что Никифор владел в Бежецке двумя дворами. На одном он жил сам, а на другом, согласно ведомости 1709 г., проживал со своей женой « гулящий человек » Кузьма Поляков.

  • 22 РГАДА, ф. 709. оп. 2, д. 44, л. 8об.
  • 23 РГАДА, ф. 709. оп. 2, д. 44, л. 8.
  • 24 Харитон Ревякин в 1660‑е гг. был в Бежецке земским старостой (А.Г. Кирсанов, Край наш Бежецкий, Выш (...)

7То, что Савва Яковлевич был самым состоятельным из Ревякиных, объясняется, по‑видимому, обстоятельством, связанным с генеалогией этого рода, не отраженном в приведенных выше схемах, но важном для более полного понимания жизненных траекторий членов этой семьи. В ландратской переписи 1709 г. значится Яков Харитонович Ревякин, старший брат Степана и Никифора, которому в это время было 73 года. Перепись сообщает, что он торгует хрящем и платит « в один побор тритцать алтын »22. Его сыну Алексею в тот же год было 30 лет (родился примерно в 1681 г.), он был женат, но сыновей не имел. Хотя в ведомости значится, что « торгу у него нет », он платил « в один побор два рубли с полтиною »23. По всей видимости, речь идет об отце и брате Саввы Яковлевича Ревякина и, значит, он был племянником Никифора и Степана. Их родство подтверждает и тот факт, что в 1709 г. дворы Алексея, Якова, Степана и Саввы Ревякиных находились рядом друг с другом. Если данное предположение верно, то более прочное материальное положение Саввы по сравнению с Алексеем Яковлевичем, а также Никифором и Степаном Харитоновичами объясняется тем, что он был старшим сыном Якова Харитоновича, который, в свою очередь, был старшим сыном Харитона Ревякина24. Иначе говоря, старший сын в семье Ревякиных еще при жизни отца получил бóльшие возможности для ведения хозяйственной деятельности, что, как будет показано ниже, обеспечило затем благополучие нескольких поколений его потомков.

  • 25 Сысоевы – старинный и весьма разветвленный род кашинских посадских и священнослужителей. К нему, в (...)
  • 26 Согласно материалам Третьей ревизии, более 80 % горожан были женаты на дочерях бежецких купцов. См. (...)

8Судьбы сыновей Саввы Яковлевича Ревякина и их потомков сложились по‑разному, можно даже сказать, контрастно, причем обстоятельства, повлиявшие на эти судьбы, по‑видимому были достаточно характерными для рассматриваемого времени. Конечно, решающую роль сыграло то, что Василий Саввич умер совсем молодым (в тридцать с небольшим лет), оставив вдову с тремя детьми, в то время как его брат Лука дожил до преклонных лет : он был жив во время Третьей ревизии 1763 г., а последнее упоминание о нем в документах относится к 1764 г., когда на его имя одним из местных помещиков был выписан вексель на 30 руб. Однако обращает на себя внимание и разница в стартовых позициях братьев, связанная с выбором Саввой Ревякиным жен для своих сыновей. Если старший из братьев, Лука, женился на дочери кашинского купца Сысоева25, то женой младшего, Василия, стала дочь служителя московского Новодевичьего монастыря. Таким образом, оба брата женились не на местных девушках, что отличало их от абсолютного большинства земляков26. Социальное положение дочери монастырского служителя (пусть и одного из важнейших столичных монастырей) формально было существенно ниже положения купеческой дочери, брак с которой, с одной стороны, указывал на наличие у семьи деловых связей в крупном торговом центре, каковым являлся в то время Кашин, а с другой, должен был способствовать их поддержанию и развитию. Однако не исключено, что и тесть Василия Саввича был человеком достаточно состоятельным, способным дать дочери приличное приданное.

  • 27 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 917, л. 341.
  • 28 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 1152, л. 1‑1об.

9Вероятно, первоначально отец предоставил обоим братьям относительно равные возможности для развития торгово‑предпринимательской деятельности или они занимались ею совместно. Во всяком случае, после смерти Василия, в начале 1750‑х гг. его вдова Марфа Михайловна пыталась отсудить у Луки Ревякина весьма внушительную сумму в 2 629 р.27, которую он якобы задолжал младшему брату. Однако Лука именно в это время занимал пост бежецкого бургомистра, т.е. возглавлял городовой магистрат, и шансов на удовлетворение иска у вдовы было немного. Свекор же, Савва Яковлевич, либо вообще не вмешивался в эти споры, либо занял сторону единственного оставшегося в живых сына. В первые годы после смерти Василия у его семьи, вероятно, еще оставались какие‑то средства, однако и они иссякли ко второй половине 1750‑х гг., когда произошло два важных события. Во‑первых, незадолго до этого умерла дочь Василия и Марфы, которая была замужем за канцеляристом Бежецкой канцелярии сбора подушных денег Александром Кузьмичом Воиновым. От этого брака осталась малолетняя дочь Прасковья, и бабушка забрала ее к себе. Стоит заметить, что Воинов принадлежал к семье канцелярских служителей и впоследствии сделал неплохую карьеру. Его отец, Кузьма Кузьмич Воинов, был сперва подканцеляристом, а затем канцеляристом Бежецкой воеводской канцелярии. Сам Александр Воинов в 1752 г. также был подканцеляристом воеводской канцелярии ; с 1768 г. он значится уже ее секретарем, а с 1773 г. – провинциальным секретарем, то есть чиновником XIII класса. И Кузьма, и Александр, и его младший брат Петр (автор опубликованного Н.А. Поповым « Хронологиона »), также прошедший путь от копииста до канцеляриста, и даже их мать активно занимались предпринимательской деятельностью. Александр, по‑видимому, специализировался на взыскании денежных долгов с местных помещиков, чему способствовала его служба в воеводской канцелярии и в связи с чем он выкупал у кредиторов просроченные векселя. Иными словами, семья Воиновых была не бедной, но не пожелала воспитывать дочь Александра. Возможно, это было связано с тем, что ее отец вскоре женился во второй раз. Между тем, в 1757 г. его дочь от первого брака умерла и зять потребовал от бывшей тещи, чтобы та вернула ему оставшиеся после дочери вещи, купленные, как он утверждал, на его деньги : « всего по цене на двенатцать рублев восемьдесят копеек »28.

  • 29 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 1113, л. 1.

10В том же 1757 г., когда умерла внучка Василия и Марфы Ревякиных, в этой семье произошло еще одно важное событие : их старший сын Иван попросил магистрат выдать ему паспорт, сообщая при этом, что он совершенно разорился и будет пытаться определиться к какой‑нибудь должности29. Должность Иван нашел в Петербурге, где в 1758 г. был определен лакеем при дворе императрицы, о чем в 1759 г. в Бежецке был получен указ из Придворной канцелярии. Хотя эта должность была, скорее всего, относительно « хлебной », в социальном отношении, по крайней мере формально, она означала понижение социального статуса. Показательно при этом, что на заработки отправился старший из сыновей, но сведений о том, продолжал ли Иван поддерживать связи с родными в Бежецке и помогал ли им материально, в документах не имеется.

  • 30 Каменский, Повседневность русских городовых обывателей, c. 177‑193.
  • 31 Каменский, Повседневность русских городовых обывателей, c. 184.

11Ранняя смерть отца и отсутствие старшего брата самым плачевным образом сказались на судьбе Сергея, младшего сына Василия и Марфы Ревякиных, которому в год отъезда Ивана в Петербург исполнилось 18 лет. Его образ жизни городского хулигана, которого от уголовной ответственности спасала, по‑видимому, принадлежность к влиятельной семье, подробно описан в моей книге 2006 г.30 К сказанному там можно добавить, что в документах магистрата и, в частности, в книгах протеста векселей сохранились некоторые следы его хозяйственной деятельности. Всего имеются сведения лишь о 19 векселях, составленных с его участием за период с 1753 (в это время ему было примерно 14 лет) по 1774 гг., что косвенно указывает на то, что сколько‑нибудь значительной торгово‑предпринимательской деятельностью Сергей не занимался. Фигурирующие в этих векселях денежные суммы невелики – от 1 до 60 руб. При этом лишь в пяти случаях Сергей был составителем векселей, то есть заемщиком, а во всех остальных случаях – заимодавцем. Вместе с тем, обращает на себя внимание, что первые восемь векселей (1753 – 1761 гг.) были выданы Ревякину на суммы от 2 до 55 руб., причем по пяти из них заемщиками были крестьяне, по двум – канцеляристы, а по одному (на 55 руб.) – помещица. Однако два следующих векселя, 1762 г., – это, очевидно, денежные займы, сделанные Ревякиным совместно с матерью Марфой Михайловной на общую сумму 85 руб. В 1763 г. Ревякин одалживает 10 руб. пономарю Федору Романову, а в 1764 г. сам занимает по двум векселям 60 руб. у своего сородича Ивана Ивановича Ревякина и затем в счет долга продает доставшуюся ему от отца лавку Ивану и Никифору Ивановичам Ревякиным (велась ли в ней какая‑то торговля неизвестно, возможно она сдавалась в наем). Начиная с 1766 г., он лишь однажды выписывает вексель на 10 руб., а сам вновь ссужает деньгами разных людей, однако значащиеся в выданных ему векселях суммы значительно ниже, чем на первом этапе. Это неудивительно, имея в виду, что криминальная деятельность Сергея пришлась как раз на 1760‑е гг. В некотором смысле, ключом к этим данным может служить явочная челобитная, поданная на Сергея Ревякина в 1767 г. канцеляристом С.А. Поповым, в которой тот утверждал, что Ревякин « ничем не торгует […] и пробавляется по большей части картежною игрою »31. Действительно, денежные суммы, фигурирующие в выписанных на его имя векселях, вполне могли быть карточными долгами. При этом ко времени Третьей ревизии 1763 г. Сергей был уже женат, причем женился он на местной девушке из купеческой семьи, которая была примерно на пять лет его моложе, что косвенно указывает на то, что свой социальный статус семья полностью не потеряла.

  • 32 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 1105, л. 1‑3.
  • 33 Понятно, что одиннадцатилетний мальчик вряд ли мог самостоятельно заниматься торговой деятельностью (...)

12Ранняя смерть младшего брата, вероятно, лишь укрепила материальное положение Луки Саввича Ревякина. Следов его хозяйственной деятельности в документах сохранилось немного, но выглядят они достаточно впечатляюще. За 1756 г. зафиксировано кредитное письмо, выданное Лукой Саввичем своему комиссионеру кашинскому купцу Ивану Васильевичу Сутугину с поручением взять подряд на поставку в петербургские магазины « муки ржаной тысячю кулей, круп овсяных и житных сто четвертей »32. В предыдущие годы в качестве комиссионера Л.С. Ревякина фигурирует его младший сын Яков. В 1748 г. отец поручал ему, одиннадцатилетнему33, отвезти в Петербургский порт

имеющиеся в городу Бежецку сто семь пуд с половиною щетин чищеных, триста пуд сала топленого, пятьсот шездесят восемь концов холстов гладких мерою в тех семь тысячь семьсот осмнатцать аршин, три тысячи двести концов холстов хрещевых мерою в тех сорок три тысячи восемьсот девятнадцать аршин,

  • 34 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 825, л. 4, 18.
  • 35 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 871, л. 5.

13а сам Яков просил своего комиссионера петербургского купца И.Е. Волкова взять выпись на таможне, чтобы привезти в Бежецк купленные им, Яковом, в Санкт‑Петербурге десять ящиков стекол34. В следующем году Волкову было поручено отправить из Петербурга в Казань « три оксфорта ренского красного, облонского три бочки, ягот изюму две бочки, ягот черносливу два ящика, ягот же винных »35.

141757‑й год в судьбе Якова, как и его двоюродного брата Ивана, стал поворотным – он также изменил свой социальный статус. Однако траектория его социальной мобильности была совершенно иной. Около его имени в ревизской сказке 1763 г. имеется помета :

  • 36 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 101, л. 7.

выбыл в 757 году по увольнению ис канторы Главного магистрата в силу Правительствующаго Сената канторы 744 году указу по доношению Комерц коллегии Правительствующему Сенату в том 757‑м году в Кронштатскую портовую таможню определению контролером.36

  • 37 О выгодности службы в таможне свидетельствует история бежечанина Федора Ивановича Вытчикова, которы (...)

15Нет сомнения, что должность, которую занял Яков Ревякин должна была способствовать развитию торгово‑предпринимательской активности его семьи. Очевидно также, что именно поэтому, а не в поисках лучшей доли он сменил род занятий. Чтобы получить для сына должность таможенного контролера, его отец, вероятно, должен был задействовать свои петербургские связи. Также обращает на себя внимание то обстоятельство, что на роль « своего человека » в столице был определен младший из сыновей Луки Ревякина, в то время как старший, Михаил, полностью сосредоточил семейный бизнес в своих руках, как это было, по‑видимому, принято в этой семье37.

  • 38 A. Kamenskii, « Do we know the composition of the 18th century Russian society ? », Cahiers du Mond (...)

16Михаил Лукич Ревякин упомянут в моей статье о социальной структуре русского общества XVIII в. в качестве человека, у которого местные дворяне одалживали крупные суммы денег38, однако масштабы его хозяйственной деятельности этим далеко не ограничивались. В бежецких книгах протеста векселей зафиксирован 121 вексель с именем Михаила Ревякина за период 1749 – 1775 гг., причем лишь в одном из них он фигурирует в качестве заемщика : остальные 120 векселей были выписаны на его имя. Среди его контрагентов – представители всех социальных групп населения этого региона. Подавляющее большинство сделок было заключено им в Бежецке, но встречаются также векселя, выданные в Петербурге, Москве, Тихвине и Угличе. Объем сделок также отличается разнообразием – от нескольких рублей до нескольких сотен, причем можно предположить, что в ряде случаев, когда фигурируют крупные круглые цифры, речь идет о денежных займах. Так, вексель на 517 руб. 50 коп., выданный Ревякину в 1751 г. купцом С.С. Тырановым, скорее всего, был платой за определенные товары, а вот вексель 1755 г. на 400 руб., выданный угличской помещицей вдовой майоршей В.В. Соколеновой, вероятнее, был связан с денежным займом. Аналогичным, по‑видимому, был и характер векселя на 200 руб. подпоручика И.Ф. Батурина и на 40 руб. дворянина С.Е. Саванчеева (оба 1761 г.), вдовы канцеляриста Сыскного приказа Т.Н. Молчановой на 200 руб. (1763 г.), новгородского помещика подпоручика И.А. Восленова на 80 руб. (1769 г.), кашинской помещицы вдовы капитанши А.К. Берсеневой на 600 руб. (1770 г.), отставного полковника И.И. Ушакова на 150 руб. (1772 г.), дворянина Т.А. Веселаго на 120 руб. (1772 г.) и подпоручика Д.П. Савелова на 100 руб. (1775 г.) и т.д. Если предположение о том, что за этими векселями действительно скрываются денежные ссуды наличными, верно, то значит Михаил Ревякин обладал весьма значительным капиталом. И это при том, что в нашем распоряжении имеются только опротестованные им, т.е. неоплаченные вовремя векселя, а реальный объем подобного рода сделок мог быть значительно больше.

  • 39 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 931, л. 1.
  • 40 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 961.
  • 41 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 1033, л. 2.

17Подпоручик Старошершавин в 1773 г. получил от М.Л. Ревякина « наржаной муки » на 27 руб. 50 коп. Согласно книгам записи кредитных писем, в 1751 г. Ревякин поручил своему комиссионеру ярославскому купцу И.К. Кабычеву отвезти к Санкт‑Петербургскому порту « пятьсот восемьдесят кож яловичных »39. На следующий год, комиссионер Ревякина бежечанин Я.И. Первухин отправился в Петербург с большим грузом, который состоял из « триста девяносто концов холстов льняных ровных – пять тысяч триста аршин, две тысячи семьсот шесть концов холстов хрящевых – три тысячи восемьсот дватцать аршин, девять бочек сала топленого – двести тритцать девять пуд ». В том же году И.И. Первухин повез в Петербург « холста льняного ровного и хрящеватого – шесдесят тысяч аршин », причем ему было велено продать товар либо за границу, либо в армию40. В 1754 г. Ревякин отправил в столицу своего работника В.И. Ермакова, сопровождавшего груз, состоявший из « семьсот семьдесят семь четвертей хлеба, круп овсяных и ячных, сто сорок два куля муки ржаной, восемнатцать кулей солода ржаного мелкого »41. В книге записи кредитных писем 1756 г. Ермаков уже назван « прикащиком », причем уточняется, что он крестьянский сын из монастырского села. На сей раз он вез в Петербург « тысячю триста дватцать семь кулей муки ржаной, девятьсот семьдесят кулей овса ».

18Немаловажную роль в хозяйственных успехах Михаила Ревякина, несомненно, сыграло то, что по примеру отца он женился на дочери кашинского купца. Его жена Прасковья Осиповна Ревякина, как и ее свекровь, принадлежала к старинному, состоятельному и разветвленному купеческому роду Сутугиных, представители одной из ветвей которого позднее, в XIX в., получили дворянство. В 1763 г. Прасковье было 24 года, но, как показано выше, еще в 1756 г. ее дядя Иван Васильевич упоминается в качестве комиссионера, т.е. торгового посредника ее свекра Луки Ревякина. Начиная с 1758 г., фамилия Сутугиных появляется в бежецких книгах протеста векселей, причем выступают они преимущественно составителями векселей, т.е. заемщиками, а сделки заключаются в основном в Кашине. Первые три сделки 1758 г. были заключены братом Прасковьи Василием Осиповичем и еще одним ее дядей – Иосифом (Осипом) Васильевичем с тремя бежецкими купцами на общую сумму 1 313 руб. 50 коп. В том же году в качестве участников сделок с Сутугиными появляются и Ревякины, а именно представители второй из интересующих нас семей. Первый зафиксированный вексель был выписан Иосифом Васильевичем Сутугиным на имя Ивана Никифоровича Ревякина на скромную сумму в 20 руб., однако уже во втором, выписанном в том же 1758 г., значится солидная сумма 800 руб. Четыре года спустя, в 1762 г., в Кашине была заключена какая‑то очень крупная сделка на общую сумму 5 050 руб., оформленная братьями Осипом и Матвеем Васильевичами Сутугиными пятью векселями на имя Ивана Никифоровича Ревякина и его сыновей Ивана, Василия, Никифора и Тимофея, каждый сроком на шесть месяцев. Показательно при этом, что все пять векселей были выписаны на круглые суммы (один на 1 550 руб., три по 1 000 руб. и один на 500 руб.), причем самый маленький – на имя Тимофея Ревякина, который, как будет показано ниже, хозяйственной деятельностью практически не занимался. Скорее всего, его имя было просто использовано отцом и старшими братьями для оформления сделки, которую по каким‑то соображениям было решено разбить на несколько платежей.

19Если Иван Никифорович Ревякин и его сыновья являлись контрагентами Сутугиных, то Михаил Лукич был, очевидно, их партнером. Так, в книге записи кредитных писем 1759 г. значится, что он поручил своему комиссионеру Осипу Сутугину (к этому времени ведение хозяйственных дел, видимо, уже полностью перешло от отца к сыну) ведение части своих дел :

  • 42 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 1189.

по данному мне Бежецкаго магистрату аттестату (из ассигнованных санкт‑петербургскою банковскою канторою вексельного производства для обращения внутри государства медных денег и в них содержания баланса в город Кашин для роздачи на вексели дватцати пяти тысяч рублев, кои в Кашин от Ярославского магистрата еще не отправлены) в силу посланного из вышеизъясненной банковской канторы в помянутой Ярославский магистрат о выдаче мне, Ревякину, четырех тысяч рублев указ, взять ныне в том Ярославском магистрате для произведения торгов на вексели з заплатою в годовой срок в вышеизъясненной банковской канторе две тысячи пятьсот рублев, в коих помянутые вексели дать и в книге росписатца.42

  • 43 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 396.

20Успешная хозяйственная деятельность принесла Михаилу Лукичу не только материальное благополучие, но и видное положение в среде горожан. В 1767 г., в связи с выборами депутата в Уложенную комиссию, он был избран купеческим головой, и вновь переизбран на эту должность в 1771 г.43 В 1768 г. его « оклад », т.е. сумма собираемых с него податей, составляла 5 руб. 75 коп. и по этому показателю он был на втором месте по уровню достатка среди жителей Бежецка.

  • 44 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 290, л. 42об.
  • 45 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 1052, л. 1‑11.

21Обратимся теперь ко второй из интересующих нас семей Ревякиных. Как видно на схеме 2, наиболее обширным было потомство Ивана Никифоровича. Именно о нем и его детях имеется более всего сведений и в документах магистрата. Правда, о его старшем брате Дмитрии сведений нет вообще, но вот судьба другого, Луки Никифоровича, весьма примечательна. В 1718 г. он, числясь первостатейным купцом, был отправлен « на вечное житье » в Петербург, но по дороге бежал. Его разыскивали, судя по всему поймали, и в 1724 г. он таки оказался в столице44. Однако там он поступил на службу во флот и, спустя примерно 25 лет, вернулся в Бежецк отставным боцманматом, т.е. унтер‑офицером 1‑й статьи корабельной службы. В этом статусе он и оставался, не записываясь вновь в бежецкое купечество. К сожалению, сведений о том, где он при этом жил, владел ли собственным двором или поселился с кем‑то из родственников, в документах нет. В конце 1740‑х – начале 1750‑х гг. Лука Никифорович, по назначению Бежецкой воеводской канцелярии, исполнял в городе полицейскую должность. По‑видимому, он был человеком вполне уважаемым, поскольку в 1746 г. купец И.Ф. Тыранов, вероятно отчаявшийся получить со своего сородича А.Е. Тыранова долг в 100 руб., перевел вексель на него. Ревякин вновь обратился в магистрат, который, в свою очередь, постановил выставить имущество должника на торги. « Охочих людей никого не явилось » и решено было отдать имущество Ревякину. Однако то ли последний на это не согласился, то ли решение не было исполнено, но еще через четыре года боцманмат пожаловался на бездействие бежецких властей в Московский магистрат, который послал в Бежецк соответствующий указ, но и тогда дело с места не сдвинулось, и в 1755 г. (через 14 лет после составления векселя !) Ревякин вновь бил челом о взыскании долга45.

  • 46 Демкин, Купечество и городской рынок, c. 49‑50.
  • 47 Подробной родословной рода Батюшковых не существует, но, по‑видимому, это был не имевший потомков м (...)

22Благосостояние Ивана Никифоровича Ревякина было скромнее, чем Михаила Лукича : в 1768 г. его оклад составлял 3 руб. 50 коп. Более скромными были и его вексельные операции. Всего имеются сведения о 26 векселях, выписанных на его имя в 1740‑1774 гг. на суммы от 3 руб. 50 коп. до 1 550 руб. (упоминавшийся выше вексель Сутугиных). Среди его контрагентов, помимо местных горожан, – два солдата, дьячок и трое крестьян. Впрочем, по данным, приводимым А.В. Демкиным, объемы торговли, которую вел Иван Никифорович, были достаточно велики. Так, в 1734 г. он вывез из Бежецка 6,9 тыс. концов холста, а в 1745 – 2,6 тыс. овечьих и козьих кож46. В начале 1740‑х гг. он короткое время исполнял обязанности городского бургомистра. Браки четверых из его детей были вполне заурядными : сыновья Иван и Василий женились на девушках из бежецких купеческих семей, Тимофей – на дочери священника бежецкого Крестовоздвиженского монастыря, а дочь Авдотья вышла замуж за канцеляриста местной воеводской канцелярии. Зато Никифор Иванович – единственный из всех бежечан, зарегистрированных в Третью ревизию – женился на дворянке, дочери Дмитрия Батюшкова47. Батюшковы (потомком другой ветви этого рода был поэт К.Н. Батюшков) были местными помещиками, чьи имена изредка встречаются в бежецких документах. В 1759 г. старший брат Никифора Иван одолжил 50 руб. помещице Авдотье Никифоровне Батюшковой, а десять лет спустя сам Никифор 100 руб. – помещице Анне Дмитриевне Батюшковой, возможно, сестре его жены.

  • 48 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 445, л. 36об.

23Как и в семье Саввы Яковлевича, предпринимательство в качестве основного источника дохода перешло к Ивану, старшему из сыновей Ивана Никифоровича. Вексель на 50 руб., полученный им в 1759 г. от Батюшковой, был первым из 87 векселей, опротестованных им до 1775 г. включительно. Фигурирующие в них суммы по большей части невелики – от 1 до 1 125 руб. Однако тот факт, что многие из этих сумм выражены рублями и копейками указывает на то, что за ними стоят торговые сделки. Так, к примеру, вексель на 542 руб. 90 коп., выданный Ивану одним угличским купцом, очевидно был платой за проданный товар. В другом векселе, составленном в 1772 г. петербургским купцом (это как раз самый крупный вексель на 1 125 руб.), прямо говорится : « толикое число от прикащика ево Тимофея Жукова товаром получил »48. О городовых службах Ивана Ивановича известно лишь, что в 1766 г. он вместо младшего брата Александра занимал должность соляного головы. За следующий 1767 год имеется запись :

  • 49 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 208, л. 1.

Указ Ея Императорскаго Величества Самодержицы Всероссийской из Бежецкаго магистрата бежецкой соляной продажи зборщиком : Сего февраля 15 дня во оном магистрате бежецкой купец Иван Иванов сын Ревякин объявил выплаченной и надписанной в Главной соляной конторе на заплаченные во оной конторе комиссионером ево Васильем Кожевниковым, купцом углицким, в 200 рублях вексель, которые деньги прежде на тот вексель получил он Ревякин в Бежецку из соляного збору.49

  • 50 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 1205, л. 161.

24Поскольку капитал этой семьи изначально был меньше, чем в семье Саввы Ревякина, Василий, второй из сыновей Ивана Никифоровича, вынужден был зарабатывать себе на жизнь иным способом : во второй половине 1760‑х гг. он занимал полицейскую должность от городового магистрата и ему, как квартирмейстеру, следившему за соблюдением постойной повинности и определявшему на постой к бежечанам приезжих, полагалось жалованье 9 руб. в год. О городовых службах женатого на дворянке Никифора Ивановича ничего не известно, а его хозяйственная деятельность, судя по опротестованным им векселям, была более чем скромной : всего 17 векселей за 1762‑1770 гг. на суммы от 2 до 1 000 руб. (вексель Сутугиных 1762 г.). В жизни Ивана и Никифора Ивановичей был еще один примечательный эпизод. В конце 1750‑х гг., спасаясь от преследований тогдашнего бургомистра Алексея Дедюхина, они с семьями перевелись из бежецкого в петербургское купечество. Когда в 1760 г. Дедюхин был с должности уволен и над ним началось следствие, братья вернулись в ряды бежецкого купечества50.

25Весьма заметную роль в жизни города играл Тимофей Ревякин, чьи полукриминальные подвиги также описаны в моей книге 2006 г., где, в частности, особое внимание уделено его конфликтам с поручиком Л. Егуковым и подпоручиком И. Аникеевым, в которых выявились некоторые черты психологического портрета этого известного городского хулигана, в том числе касающиеся его самопозиционирования в отношении к дворянину и офицеру. Представленную картину дополняет документ, опубликованный в книге бежецкого краеведа А.Г. Кирсанова. Это рапорт императрице Московского генерал‑губернатора П.С. Салтыкова от 27 октября 1765 г. :

Всепресветлейшей, Державнейшей Великой Государыне Императрице и Самодержице Всероссийской от Генерал‑фельдмаршала, сенатора и кавалера графа Салтыкова Всеподаннейший репорт. Прошедшего августа 2 числа сего года, в городе Бежецке, того города купец Тимофей Ревякин обретающемуся при тамошней воеводской канцелярии штатной роты подпорутчику Салькову, который от той канцелярии был употреблен для усмотрения в строении винного погреба, выбежав из кабока, между бранью, говорил слова такие : кто тебя, дурака, в офицеры пожаловал, на том бы пятьдесят рублей доправил ; в чем тот Сальков и показанные от него свидетели по имянам, десять человек, будучи тамо, точно при следствии его Ревякина доказали. А Ревякин сперва в том запирался, а потом винился и показал, что тe слова выговорил он, бывши весьма пьяный, в ссоре с объявленным Сальковым, из легкомыслия, по простоте своей, без всякого умыслу. И потому мною определено оного Ревякина за объявленные произшедшие от него в пьянстве предерзкие слова, и что бы он впредь от таких предерзостей и от пьянства имел воздержание сверх того, что он по той предерзости содержан был под караулом без мала два месяца, посадить ныне в тюрьму на неделю и давать ему только хлеб и воду, а по прошествии того времени из‑под караула его освободить. О чем в Бежецкую воеводскую канцелярию и указ послан. А я Вашему Императорскому Величеству о сем всеподаннейше доношу во известие.

26Как явствует из собственноручных приписок на рапорте Салтыкова, Екатерина II приняла в судьбе Тимофея Ревякина живейшее участие.

  • 51 Кирсанов, Край наш Бежецкий, c. 84‑85.

Спасибо графу Петру Семеновичу, — написала она по‑русски, — что он как мало возможно сечет. Изволь и впредь так поступать », и затем по‑французски : « Читая это я умирала от страха, что вы могли заставить бить плетками этого бедного человека, а на самом деле его ошибка состояла в том, что он был рассержен, будучи пьян, и, может быть, в своем гневе он был прав, но так как нехорошо говорить оскорбление офицеру, этот человек заслуженно наказан. Да храни вас Бог и, даст вам здоровья и веселости.51

27Не занимаясь никакой предпринимательской деятельностью (следов ее в документах Бежецкого магистрата не обнаружено), Тимофей Ревякин был, однако, владельцем собственного двора, двух городских лавок и двух пустырей, возможно, тоже сдававшихся в наем.

28Самый младший из сыновей Ивана Никифоровича, Александр, родившийся в 1745 г. и в 1763 г. еще остававшийся холостым, напротив, по‑видимому, был приобщен к семейному бизнесу. За 1769 – 1775 гг. зафиксировано семь выписанных на его имя векселей, пять из которых на довольно значительные суммы, причем последний из них был выписан тремя купцами из Рыбной слободы на 1 500 руб.

  • 52 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 137, л. 11.
  • 53 На эту должность он, видимо, был определен уже в 1719 г., о чем свидетельствует запись в книге Креп (...)
  • 54 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 19, л. 14.
  • 55 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 493, л. 2.

29Потомство Степана Харитоновича Ревякина, то есть младшей ветви рода, оказалось менее удачливым. О его старшем сыне Михаиле известно, что в 1716 г. он сбежал из‑под ареста, куда был посажен за то, что хвалился, « бутто со многими жил блудно, а у них замаривал детей ».52 Скорее всего, это была просто похвальба 17‑летнего юнца, но по законам того времени последствия для него могли быть весьма неприятными. Возможно, на помощь и в этот раз пришел высокий социальный статус рода Ревякиных. Так или иначе, впоследствии Михаил остепенился и в 1725 г. служил подьячим у крепостных дел53, не владея, впрочем, никаким капиталом. В 1733 г. он пожаловался в магистрат на одного из своих земляков за то, что тот назвал его уменьшительным именем « Мишка »54. Сын Михаила Иван, женатый на дочери подканцеляриста, промышлял мелкой торговлей : зафиксировано 13 выписанных на его имя векселей на суммы, не превышающие 10 руб. У Ивана в свою очередь было двое сыновей – Степан и Сергей – и две дочери – Ирина и Лукерья. Степан, родившийся примерно в 1750 г., умер, по‑видимому, совсем молодым, хотя и успел жениться : в 1773 г. его вдова Елена вынуждена была отдать свой двор в счет долга в 22 руб.55

30О Василии, брате Ивана Михайловича и младшем сыне Михаила Степановича, известно лишь, что он был женат на местной девушке и в 1763 г. имел шестнадцатилетнего сына Ивана и двух дочерей – Татьяну тринадцати и Анну пяти лет. Возможно, Василий Михайлович, также как его тезка и двоюродный брат Василий Иванович, какое‑то время исполнял полицейскую должность, но в документах бежецкий полицмейстер нередко обозначается одним лишь именем без отчества, в связи с чем не всегда можно понять, о ком именно идет речь.

31Внимательно посмотрев на схемы 1‑3 можно заметить, что мы не располагаем никакой информацией о жизни двух обозначенных в них лиц – Матвее Лукиче и Матвее Степановиче Ревякиных. Тем не менее, собранные в данной работе сведения о двух ветвях купеческого рода Ревякиных, как представляется, демонстрируют возможности, открывающиеся перед исследователями при использовании архивных фондов местных учреждений для реконструкции истории семей провинциального купечества XVIII в. Они позволяют восстановить генеалогию семей, брачные связи, имущественное положение, отдельные факты, связанные с хозяйственной деятельностью и социальной мобильностью. При всем этом, указанные документы ущербны по меньшей мере в одном весьма существенном аспекте : они не содержат никакой информации о личных качествах, способствовавших или, наоборот, мешавших успехам на ниве предпринимательства, и не позволяют делать какие‑либо выводы о мотивах поступков, о непосредственной реакции на те или иные события. Так, к примеру, можно предположить, что Екатерина Дмитриевна Батюшкова, вышедшая замуж за Никифора Ивановича Ревякина, была из обедневшей дворянской семьи и потому не могла рассчитывать на более видную партию, а для Никифора этот брак, напротив, был выгоден. С другой стороны, муж и жена были ровесниками, и с той же долей вероятности можно предполагать, что это был брак по любви. Так или иначе, для Батюшковой он означал понижение социального статуса, а для Ревякина ? Как отнеслись к этому браку члены его семьи ? Как отнеслись к нему другие жители Бежецка ? Стал ли он событием, которое городские кумушки обсуждали, сидя на лавках у ворот своих дворов, или остался незамеченным ? Способствовал ли он укреплению авторитета Никифора среди его земляков или, наоборот, сделал его объектом насмешек ? Или другой пример : как в семье Ивана Никифоровича Ревякина воспринимали образ жизни и поведение Тимофея ? Сказывались ли каким‑то образом факты его тюремного заключения и наказания на социальном авторитете семьи ? Пожалуй, единственное, что можно утверждать с большой долей вероятности, это то, что, как уже упоминалось, именно принадлежность к роду Ревякиных спасала Сергея и Тимофея от более суровых кар, в том числе и от высылки из Бежецка в Сибирь по решению городовой общины.

32Ответов на поставленные вопросы у нас нет. Лишь в редких случаях, когда кто‑то из горожан, как Сергей и Тимофей Ревякины, оказывался замешан в криминальных историях или становился участником судебных тяжб, документы следствия доносят до нас живые голоса и даже прямую речь участников конфликтов, позволяющие хотя бы отчасти дополнить сухие факты биографий психологическими характеристиками. В нашем случае, однако, большинство из попавших в поле зрения лиц были, судя по всему, законопослушными подданными.

  • 56 https://culttourism.ru/tverskaya/bezhetsk/.
  • 57 Указатель фабрик и заводов европейской России и Царства Польского, СПб., 1887, c. 191, 268, 295.
  • 58 А.Н. Головкин, В краю двух культур (русские и карелы на Тверской земле), Ржев : Филиал ОАО « ТОТ » (...)

33Впрочем, собранные факты хотя бы отчасти позволяют проследить истоки благополучия рода Ревякиных, продлившегося, судя по имеющимся немногочисленным данным, вплоть до революции 1917 г. В конце XVIII в. кем‑то из Ревякиных был выстроен в Бежецке каменный дом, спустя столетие выкупленный у семьи для городской управы и, хотя и сильно перестроенный, сохраняющийся поныне как старейшая гражданская постройка города56. В 1887 г. в Бежецке был небольшой кирпичный завод (основан в 1859 г.), принадлежавший Ивану Ивановичу Ревякину, а также свечной завод и производство щетины (с 1860 г.), принадлежавшие Александру Михайловичу Ревякину57. В начале ХХ в. бежецкий купец П.И. Ревякин скупал за сезон льна на 400 тыс. руб.58 Потомок Ревякиных А.Б. Матвеева в своих воспоминаниях пишет о замужестве своей бабушки (рубеж XIX‑ХХ вв.) :

  • 59 А.Б. Матвеева, Сейчас даже трудно поверить, что это было, http://yarodom.livejournal.com/373082.htm (...)

Наконец, прибыли сваты из Бежецка от купеческого сына Ревякина Петра Ивановича. Его отец Ревякин Иван Иванович был городским головой, имел многочисленную семью и, видимо, являлся самой значительной фигурой в городе. Род его был крепкий, купеческий, удачливый в делах и богатый. Детей было много, бабушка называла почти астрономическую цифру — восемнадцать человек, но ко времени, о котором идет речь, их оставалось четверо. Старший сын (тоже Иван Иванович), уже имевший семью, Надежда Ивановна, Петр Иванович и младший Дмитрий Иванович, еще гимназист, а затем студент Московской практической академии.59

  • 60 М. Чернявский, Генеалогия господ дворян, внесенных в родословную книгу Тверской губернии с 1787 по (...)

34Потомком Ревякиных по женской линии был уроженец Бежецка Федор Петрович Коровкин (1903‑1981), автор школьного учебника « История древнего мира », по которому с конца 1950‑х гг. учились все советские школьники. К началу XIX в. относится и складывание дворянской ветви Ревякиных. Титулярный советник Степан Иванович Ревякин и его сын Петр (родился в 1804 г.), имевший чин коллежского асессора, получили личное дворянство, а сын Петра Николай, дослужившийся до коллежского секретаря, в 1867 г. с учетом службы отца и деда получил потомственное дворянство60. Впрочем, уже в 1770‑е гг. в документах Бежецкого магистрата встречается имя капитана Ивана Васильевича Ревякина, установить родство которого с купцами Ревякиными пока не удается.

  • 61 Согласно данным А.В. Демкина, устойчивость купеческих семей была характерна для верхневолжских горо (...)
  • 62 Пример иного рода показывает бежецкая семья Самохваловых. Братья Владимир и Василий Самохваловы, «  (...)

35Представленная в данной работе история купеческого рода Ревякиных показывает его устойчивость на протяжении XVIII века61, а сведения, относящиеся к XIX столетию, показывают, что она сохранялась вплоть до 1917 г. Основа этой устойчивости, по‑видимому, была заложена социальным и материальным капиталом, обретенным еще в предшествующее время. Вероятно, определенную роль сыграло и расположение Бежецка в регионе, через который пролегали пути коммуникации центра страны с ее северо‑западом. Причем значение первого распространялось на всех членов рода, и он защищал даже обедневших и отличавшихся девиантным поведением Ревякиных от исключения из городской общины. К сожалению, мы не располагаем сведениями о том, каков был механизм этой защиты, но можно предположить, что, заступаясь за своих незадачливых родственников, наиболее авторитетные члены рода защищали и свой собственный социальный статус62.

  • 63 См. : О.Г. Агеева, Императорский двор России 1700‑1796 годы, М., 2008, c. 302‑308.

36Что же касается материального капитала, то он распределялся неравномерно, в основном по старшей мужской линии, что определяло и характер социальной мобильности. Различные представители рода в разное время занимали выборные должности в городской администрации, но ни для одного из них государственная служба не стала основным источником дохода. Исключение составляет ставший подьячим представитель самой младшей ветви рода – Михаил Степанович Ревякин. Возможно, он не обладал задатками, необходимыми для занятий предпринимательством, но нельзя исключать и того, что доставшийся ему от отца капитал был недостаточен, чтобы надеяться на серьезный успех. Впрочем, возможно, именно его потомки, продолжив дело своего предка, выслужили дворянство. Исключение совсем другого рода представляет Яков Лукич Ревякин, чье поступление на государственную службу является примером восходящей мобильности и должно было служить укреплению материального положения семьи. Наконец, ставший придворным лакеем Иван Васильевич Ревякин – это пример, который с определенными оговорками можно определить, как горизонтальную мобильность, поскольку среди ста с лишним лакеев двора императрицы Елизаветы Петровны были представители самых разных социальных слоев, включая дворян, а служба при дворе, помимо материального обеспечения (жалованье придворного лакея составляло от 30 до 60 руб. в год), открывала и возможности карьерного роста63.

37История рода Ревякиных в XVIII веке демонстрирует, таким образом, разные варианты социальной мобильности, обуславливавшиеся, главным образом, материальным положением конкретных его членов. Очевидно при этом, что для того, чтобы определить, насколько жизненные траектории бежецких Ревякиных были характерны для купеческих семей центральной России XVIII в. необходимо проведение аналогичных исследований, в том числе с привлечением иных комплексов источников.

Haut de page

Notes

1 « Бежецкие купцы Ревякины : Семейный портрет в интерьере российской провинции XVIII века ». В данной научной работе использованы результаты проекта « Семья, социальная мобильность и социальные практики в российском и западноевропейском обществе раннего Нового времени », выполненного в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2016 году.

2 David L. Ransel, A Russian Merchant’s Tale : The Life and Adventures of Ivan Alekseevich Tolchenov, Based on His Diary, Bloomington – Indianapolis : Indiana University Press, 2009.

3 Н.А. Попов, « Исторические заметки о Бежецком Верхе XVII и XVIII веков », Чтения в Обществе истории и древностей Российских, кн. 3, 1881, c. 19.

4 Купеческие семьи Ревякиных известны и в экономической истории других регионов центральной России XVII в. и Сибири. В Великом Устюге принадлежавшие к гостиной сотне купцы Исаак и Никифор Ревякины были активными участниками книжной торговли (см. : Л.А. Тимошина, « Покупка книг жителями Великого Устюга в 30‑х – начале 60‑х годов XVII века », Великий Устюг : краеведческий альманах, вып. 3, Вологда, 2004). Впрочем, устюжские Ревякины были, вероятно, выходцами из крестьянской среды (См. : Б.Б. Кафенгауз, Очерки внутреннего рынка России первой половины XVIII в., М. : Изд‑во АН СССР, 1958, c. 186 ; здесь же упоминается новгородец А. Ревякин – с. 102).

5 Город Бежецкий Верх был основан скорее всего в XII – XIII в ?. в.

6 В данном случае понятие поколение используется не в генеалогическом, а в социологическом значении, т.е. имеются в виду люди, близкие по возрасту.

7 Возможно, нам известно не о всех потомках Саввы, Никифора и Степана Ревякиных : некоторые их дети могли умереть во младенчестве и не попасть в ревизские сказки и иные учетные документы.

8 РГАДА (Российский государственный архив древних актов), ф. 709, Бежецкая ратуша и городовой магистрат, оп. 2, д. 13, л. 2об.

9 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 44, л. 9.

10 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 129.

11 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 129, л. 2.

12 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 190, л. 1.

13 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 135, л. 185об. Этим данным несколько противоречат ревизские сказки 1763 г., в которых среди потомков Луки Саввича значится и некий Андрей Михайлов, против имени которого имеется помета : « умре 747 году » (Там же, оп. 1, д. 101, л. 7об.)

14 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 341, л. 13

15 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 474, л. 1

16 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д.570.

17 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 165а, л. 67об. ‑68.

18 А.В. Демкин, Купечество и городской рынок в России во второй четверти XVIII века, М. : Институт российской истории РАН, 1999, c. 49‑52.

19 РГАДА, ф. 709. оп. 2, д. 44, л. 17об.

20 РГАДА, ф. 709. оп. 2, д. 44, л. 9

21 РГАДА, ф. 709. оп. 2, д. 142, л. 2об., 3, 4об.

22 РГАДА, ф. 709. оп. 2, д. 44, л. 8об.

23 РГАДА, ф. 709. оп. 2, д. 44, л. 8.

24 Харитон Ревякин в 1660‑е гг. был в Бежецке земским старостой (А.Г. Кирсанов, Край наш Бежецкий, Вышний Волочек : Изд. « Ванчакова линия », 2009, c. 38).

25 Сысоевы – старинный и весьма разветвленный род кашинских посадских и священнослужителей. К нему, в частности, принадлежал митрополит Крутицкий Серапион (ум. 1653), в 1640‑1642 гг. управлявший делами Русской церкви.

26 Согласно материалам Третьей ревизии, более 80 % горожан были женаты на дочерях бежецких купцов. См. : А.Б. Каменский, Повседневность русских городовых обывателей, М. : РГГУ, 2006, c. 77‑78.

27 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 917, л. 341.

28 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 1152, л. 1‑1об.

29 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 1113, л. 1.

30 Каменский, Повседневность русских городовых обывателей, c. 177‑193.

31 Каменский, Повседневность русских городовых обывателей, c. 184.

32 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 1105, л. 1‑3.

33 Понятно, что одиннадцатилетний мальчик вряд ли мог самостоятельно заниматься торговой деятельностью. Скорее всего она велась от его имени его отцом.

34 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 825, л. 4, 18.

35 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 871, л. 5.

36 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 101, л. 7.

37 О выгодности службы в таможне свидетельствует история бежечанина Федора Ивановича Вытчикова, который примерно в это же время, в 1758 г. уехал в Петербург и до 1760 был досмотрщиком в торговой таможне, а затем в 1760‑1764 гг. – поверенным в Рижской таможне. В 1764 г. он вернулся в Бежецк и просил снова записать его в купечество, обещая заплатить подушную подать за прошедшие шесть лет, а значит, обладал достаточным капиталом (РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 113, л. 97).

38 A. Kamenskii, « Do we know the composition of the 18th century Russian society ? », Cahiers du Monde russe, 55 (1‑2), 2014, p. 135‑148.

39 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 931, л. 1.

40 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 961.

41 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 1033, л. 2.

42 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 1189.

43 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 396.

44 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 290, л. 42об.

45 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 1052, л. 1‑11.

46 Демкин, Купечество и городской рынок, c. 49‑50.

47 Подробной родословной рода Батюшковых не существует, но, по‑видимому, это был не имевший потомков мужского пола Дмитрий Львович Батюшков (см. : П.В. Долгоруков, Российская родословная книга, Б.м. Б.и. 1857, ч. 4, c. 268), который, в свою очередь, был сыном отставного секунд‑майора Льва Ивановича, чье имя значится в именном указателе к фонду Герольдмейстерской конторы РГАДА.

48 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 445, л. 36об.

49 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 208, л. 1.

50 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 1205, л. 161.

51 Кирсанов, Край наш Бежецкий, c. 84‑85.

52 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 137, л. 11.

53 На эту должность он, видимо, был определен уже в 1719 г., о чем свидетельствует запись в книге Крепостной конторы : « велено в Бежецкой Верх, х кому надлежит, послать … указ. Велеть бежечанина посацкого человека Михайла Ревякина, буде он человек доброй и у крепостных дел в писцах быть достоин, …привесть в соборной церкви к присяге, …а приветчи и собрав по нем обыкновенную поручную запись з добрыми и знатными поруками, определить ко оным крепостным делам на умершаго Гурово место Обручникова. А присягу за руками и поручную запись прислать от государственной Юстиц‑коллегии в Кантору крепостных дел ». (Л.М. Балакирев, Судебная реформа Петра I : Юстиц‑коллегия : Учебное пособие, Новосибирск, Б.и. 2003, c. 266). Благодарю Г.О. Бабкову за указание на эту ссылку.

54 РГАДА, ф. 709, оп. 2, д. 19, л. 14.

55 РГАДА, ф. 709, оп. 1, д. 493, л. 2.

56 https://culttourism.ru/tverskaya/bezhetsk/.

57 Указатель фабрик и заводов европейской России и Царства Польского, СПб., 1887, c. 191, 268, 295.

58 А.Н. Головкин, В краю двух культур (русские и карелы на Тверской земле), Ржев : Филиал ОАО « ТОТ » Ржевская типография, 2005, c. 11.

59 А.Б. Матвеева, Сейчас даже трудно поверить, что это было, http://yarodom.livejournal.com/373082.html.

60 М. Чернявский, Генеалогия господ дворян, внесенных в родословную книгу Тверской губернии с 1787 по 1869 год, ч.1, 2.

61 Согласно данным А.В. Демкина, устойчивость купеческих семей была характерна для верхневолжских городов (См. : А.В. Демкин, Торговые люди верхневолжских городов во второй половине XVII – начале XVIII вв. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М. : Институт истории СССР АН СССР, 1983, c. 23‑24).

62 Пример иного рода показывает бежецкая семья Самохваловых. Братья Владимир и Василий Самохваловы, « дьячковы дети » Бежецкой пятины Новгородского уезда, записались в бежецкое купечество во время первой ревизии 1722‑1723 гг. Владимир имел сыновей Ефима, Терентия и Федора, а Василий – Андрея, Антона и Никифора. В 1730 г. Андрей Самохвалов (ему в это время было 17 лет) убил человека и, приговоренный к смерти, бежал в неизвестном направлении. Его брат Никифор был в свою очередь убит в пьяной драке в 1756 г., а другого брата, Антона, участника многочисленных драк и грабежей в 1769 г. вместе с семьей решено было выслать в Сибирь. Внук Владимира Самохвалова Илья в 1762‑1763 гг. находился под следствием сразу по нескольким обвинениям, был наказан плетьми и отдан в рекруты. Очевидно, что лишь недавно переселившаяся в Бежецк семья не обладала необходимым социальным капиталом для защиты своих членов, хотя уровень их благосостояния был, судя по всему, относительно высоким.

63 См. : О.Г. Агеева, Императорский двор России 1700‑1796 годы, М., 2008, c. 302‑308.

Haut de page

Table des illustrations

Titre Схема 1. Потомство Саввы Яковлевича Ревякина
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/8364/img-1.jpg
Fichier image/jpeg, 24k
Titre Схема 2. Потомство Никифора Харитоновича Ревякина
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/8364/img-2.jpg
Fichier image/jpeg, 24k
Titre Схема 3. Потомство Степана Харитоновича Ревякина
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/8364/img-3.jpg
Fichier image/jpeg, 10k
Haut de page

Pour citer cet article

Référence papier

Aleksandr Kamenskii, « Bezhetskie Kuptsy Reviakiny »Cahiers du monde russe, 57/2-3 | 2016,  401-421.

Référence électronique

Aleksandr Kamenskii, « Bezhetskie Kuptsy Reviakiny »Cahiers du monde russe [En ligne], 57/2-3 | 2016, mis en ligne le 01 avril 2019, consulté le 29 mars 2024. URL : http://journals.openedition.org/monderusse/8364 ; DOI : https://doi.org/10.4000/monderusse.8364

Haut de page

Auteur

Aleksandr Kamenskii

Higher School of Economics, Department of History Moscow, akamenskii@hse.ru

Haut de page

Droits d’auteur

Le texte et les autres éléments (illustrations, fichiers annexes importés), sont « Tous droits réservés », sauf mention contraire.

Haut de page
Search OpenEdition Search

You will be redirected to OpenEdition Search