Navigation – Plan du site

AccueilNuméros53/2-3Les résurgences, entre les textes...Kоллекционирование памятников хри...

Les résurgences, entre les textes et les images

Kоллекционирование памятников христианской древности в Русском Музее императора Александра III

La collecte des monuments de l’antiquité chrétienne au Musée russe de l’empereur Aleksandr III
The collection of early Christian art in the Russian Museum of His Imperial Majesty Alexander III
Надежда В. Пивоварова
p. 453-465

Résumés

La présente recherche, basée sur des sources issues des archives de Moscou et de Saint-Pétersbourg, traite de l’histoire des collections d’art russe ancien de la Russie impériale rassemblées à Saint-Pétersbourg et explore la période comprise entre le début du xviie siècle et les années 1910. Elle s’attache aux collections d’antiquités privées et publiques, et inclut le musée de l’Académie impériale des beaux-arts (1856-1895), ainsi que les collections P. Sevastianov, M. Pogodin et P. Korobanov d’icônes, d’objets sacrés et de sculptures. Une partie de l’étude est consacrée à la collecte et à l’organisation des collections d’art russe ancien au Musée russe de l’empereur Aleksandr III.

Haut de page

Texte intégral

1Задуманный как окно в Европу град Святого Петра по определению был ориентирован в будущее, а не в прошлое. Его градостроительный замысел, административное устройство формировались как альтернатива патриархальной Москве. Стремление к новизне проявлялось в выборе новых архитектурных решений, предлагаемых заезжими зодчими, в предпочтении новых форм изобразительного искусства, следовании европейской моде. Однако несмотря на происходившие процессы одной из главных составляющих жизни по прежнему оставалась религиозная. Возведение православных церквей, зачастую в формах европейского зодчества, приводило к изменению привычного облика интерьеров, скорее напоминавших храмы западного, а не восточного обряда. Место традиционной иконы отныне занимала в них религиозная картина, исполненная на дереве или в масляной технике на холсте, иконостасы и утварь устоявшихся веками форм — произведения в стиле эпохи. Сложившееся положение меняло отношение к предметам церковной старины: они либо вовсе не допускались в церковный интерьер, либо, по каким-то причинам оказавшись в нем, приобретали статус не богослужебного, а музейного предмета, облеченного мемориальными функциями. В свою очередь, это подготавливало почву для создания музея церковных древностей как такового.

  • 1 В.А. Платонович, Троицко-Петровский собор в С.-Петербурге, СПб., 1890; В.В. Антонов, А.В. Кобак, Св (...)
  • 2 Историко-статистические сведения о Санкт-Петербургской епархии, СПб., 1883, вып. VII, c. 117; В.А.  (...)
  • 3 Подробнее см.: Н.В. Пивоварова, «Деятельность Комиссии “помгола” и поступление памятников церковног (...)

2Отрывочность письменных свидетельств, дошедших до нашего времени, не позволяет воссоздать цельную картину этого процесса. Однако, безусловно, он начался уже в петровскую эпоху. В 1709-1711 гг. по указу Петра Великого на правом берегу Невы, неподалеку от строящейся крепости, возводится небольшая деревянная церковь во имя Пресвятой Троицы1 [илл. 1]. Это был любимый храм Петра, где он присутствовал во время служб и куда пожертвовал серебряные богослужебные сосуды, хранившиеся в царских теремных церквах Московского Кремля2. Потир [илл. 2], дискос и звездица, тарели, водосвятная чаша были изготовлены московскими серебряниками в 1678-1681 гг. по заказу царя Феодора Алексеевича (1676-1682) для церквей Воскресения и Распятия Христова, устроенных при кремлевских царских палатах3. В XIX в. их сберегали в церковной ризнице петербургского Троицкого собора как реликвии, пожертвованные храму самим основателем. О том, что сосуды не использовались во время богослужения, а имели мемориальное значение, свидетельствует их прекрасная сохранность. Таким образом, уже в XVIII в. эти принадлежности храмового богослужения приобрели статус музейных предметов.

  • 4 Как и драгоценные сосуды, иконостас ныне хранится в Русском музее. См. о нем: Е. Кутилова, «Вновь р (...)
  • 5 А.И. Успенский, Церковно-археологическое хранилище при Московском дворце в XVII веке, М., 1902, c.  (...)
  • 6 В. Шклярский, Историческое описание Николаевской Чесменской военной богадельни, СПб., 1860, c. 9-10

3Аналогичную функцию в XVIII в. имел и походный иконостас, в 1592 г. вышитый в мастерской царицы Ирины Годуновой (1584-1598) и, по преданию, участвовавший в походах царей Алексея Михайловича (1645-1676), а затем и самого Петра Великого4. Во второй половине XVII в. шитый иконостас хранился в Образной палате в Московском Кремле — своеобразном складе древностей: икон, утвари, драгоценностей5. В XVIII в. его вывезли в Петербург и поместили в императорском Зимнем дворце. В 1812 г. по воле императора Александра I древний памятник передали в церковь бывшего увеселительного дворца Екатерины II, с 1836 г. ставшего военной богадельней. Сохранившийся фрагментарно иконостас обрел статус военной реликвии, предмета музейного назначения6.

  • 7 Л.К. Кузнецова, «О некоторых вещах из ризницы Большого собора Зимнего дворца, переданных в 1920-е г (...)
  • 8 Там же, c. 29-30.
  • 9 Оба Евангелия ныне хранятся в музеях Московского Кремля, а комплекты драгоценной утвари — в Государ (...)

4Дело собирания в Петербурге церковных древностей продолжили императрица Анна Иоанновна, в 1732 г. удержавшая после освящения Петропавловского собора драгоценное Евангелия 1678 г., прежде хранившееся в кремлевской теремной церкви Спаса Нерукотворного «за золотой решеткой»7, и Екатерина II, в декабре 1775 г. забравшая в Петербург второе аналогичное Евангелие из Воскресенского теремного храма и все «золотые сосуды», прежде входившие в комплекты с Евангелиями8. Итак, новыми местами хранения предметов литургической утвари, заказанной царем Феодором Алексеевичем, стали придворный храм во имя святых апостолов Петра и Павла и собор императорского Зимнего дворца9.

  • 10 Анализ и оценка деятельности императора по отношению к искусству содержатся в работах: Н. Рамазанов (...)
  • 11 В. Калугин, «“Я рисовал всю жизнь…”. Федор Солнцев и его рисунки российских древностей», Памятники (...)
  • 12 См.: Н.В. Пивоварова, «Русские древности в Царскосельском Арсенале: о составе и историко-культурном (...)
  • 13 О собрании М.П. Погодина: И.А. Шалина, «Коллекция икон М.П. Погодина», Государственный Русский музе (...)

5Особую склонность к русской старине питал император Николай I10. В годы его царствования начинается издание знаменитых «Древностей Российского государства» — роскошных альбомов с рисунками Федора Солнцева [илл. 3]11, а в окрестностях Петербурга — арсенале Царского Села формируется собрание древних утварей и вооружений12. Именно императором Николаем I в 1852 г. были приобретены в казну экспонаты «древлехранилища» знаменитого московского историка М.П. Погодина, впоследствии оказавшиеся в Русском музее императора Александра III и составившие лучшую часть его Отделения христианских древностей13. Однако это случилось лишь спустя 45 лет, в 1897 г. и имело свою предысторию.

  • 14 Основная литература об этом музее и его экспонатах: Сборник постановлений Совета Имп. Академии худо (...)

6Время правления императора Александра II ознаменовалось учреждением крупнейшего государственного музея — Музея христианских древностей Академии художеств14. Он был основан в 1856 г. при классе православного иконописания. Первоначально устроители музея преследовали вполне конкретные цели — создать хранилище предметов старины и на примере древних образцов обучать будущих иконописцев. Однако вскоре, по мере формирования музея, стало ясно, что он перерастет статус чисто образовательного учреждения. Этому способствовали уже первые поступления коллекций.

7Делом формирования фондов музея озаботился вице-президент Академии художеств князь Григорий Гагарин (1810-1893). Его руководящая роль в процессе собирания коллекций заранее обеспечивала успех делу. Блестящее образование, полученное Гагариным в Париже и Риме, служба по дипломатической части в Париже, Риме, Константинополе, Мюнхене позволили ему ознакомиться с европейской практикой устройства музеев. Уже в 1855 г. в докладной записке на имя президента Академии художеств великой княгини Марии Николаевны он изложил концепцию создания национального музея.

  • 15 Цит. по: С.В. Дмитриев, «К истории развития идеи создания Российского национального музея в XIX в.: (...)

[Лишь] то искусство, которое оживляло Россию в течение осьми столетий, — писал Гагарин, — может быть достойным <…> названия [национального], несмотря на временное пренебрежение, в которое оно упало, когда думали, что одно только искусство на Римском основании достойно уважения <…> Очевидно, чтобы получить полное, резкое и ясное понятие об искусстве в России, должно с твердостью приступить к археологическому и артистическому изучению всех разных переходов Византийского искусства. Обозреть все художественные памятники России недостаточно, должно иметь возможность их анализировать и объяснять, сравнивая их с теми, которые были источниками, причинами или образцами. Для того, чтобы такое изучение принесло пользу для всех, убеждало бы публику и прояснило бы ее мысли, я предложу иметь в виду основание национального музея <…> Цель этого национального музея состоит в том, чтобы показать Россию в ее самом привлекательном виде в прошедшем и настоящем, и через то заставить полюбить ее, ибо можно чувствовать влечение к неизвестному, но сознательную любовь можно питать только к знаемому вполне.15

8Мы не будем подробно останавливаться на предложенной Гагариным системе группировки и принципах показа материалов в музее. Замысел был поистине грандиозным и предполагал экспонирование памятников, начиная от античных, указывающих на истоки византийского искусства, и заканчивая образцами «влияния Арабо-Персидского стиля на Индию». Однако показ этих произведений не был самоцелью; они должны были составить естественное окружение памятникам русского искусства, которым и отводилось центральное место в экспозиции.

9Деятельность по собиранию предметов для музея в первые годы его существования в целом соответствовала программным установкам Григория Гагарина. Не имея возможности получить все произведения в подлинниках, Гагарин прибег к заказам копий, снимков, фотографий. От него же исходил первый почин — передача в музей христианских древностей небольшой коллекции собранных им икон. Удачным оказался и выбор хранителя музея — архитектора А.М. Горностаева (1808-1862), не только отыскавшего и доставившего в Петербург древности из Новгорода, но и обследовавшего на предмет вывоза в Академию склады Министерства внутренних дел. Именно эти памятники стали первыми экспонатами музея.

  • 16 Ф. Солнцев, Древности Российского государства, М., 1849, oтд. 1. табл. 4; c. 77-78; табл. 46, 47, М (...)
  • 17 Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего Правительствующего Синода: 1722 г., СПб.: (...)
  • 18 Подробнее: Н.В. Пивоварова, «О трех церковно-археологических открытиях в Новгородском Софийском соб (...)
  • 19 Хранятся в собрании Русского музея. Инвентарные данные приведены в работе: Пивоварова, «Новгородски (...)

10В разыскании предметов для музея Горностаеву помогли уже упомянутые рисунки Федора Солнцева. В 1849 и 1853 гг. в издании «Древности Российского государства» были опубликованы его рисунки деревянных резных фигур святых, так называемой «корсунской лампады» и деревянного резного амвона, хранившихся в одном из западных отделений на хорах Софийского собора в Новгороде16. Эти памятники старины, прежде находившиеся в разных новгородских храмах, оказались сложенными на софийских хорах после вступления в законную силу определения Синода от 21 мая 1722 г., запрещавшего иметь в храмах резные изображения святых17. В результате переписки Г.Г. Гагарина с новгородским епархиальным начальством эти памятники удалось получить для академического музея18. Успех дела был обеспечен заинтересованным участием президента Академии великой княгини Марии Николаевны и в дальнейшем оказывавшей помощь в формировании коллекций. В 1860 г. А.М. Горностаев привез из Новгорода знаменитый ныне софийский амвон 1533 г., резные изображения святых [илл. 4] и фигуры новгородских преподобных и епископов, когда-то находившиеся на крышках их рак (гробниц). Чуть позже в музее оказались Царские врата и паникадило (так называемая «корсунская лампада»), некогда служившие украшением интерьера Софийского собора, но, по ветхости, вышедшие из богослужебного употребления и замененные новой утварью19.

  • 20 См.: Пивоварова, «Из истории коллекционирования памятников русского старообрядчества…», c. 297-302; (...)

11Гораздо более сложным оказался процесс получения для музея икон из Министерства внутренних дел, куда с 1840-х годов свозились предметы, изъятые из богослужебного употребления старообрядцев20. Для их хранения был организован так называемый архив или «кабинет раскольничьих вещей», материалы которого предполагалось использовать для составления истории раскольничьих сект в России. Интересные образцы старообрядческого иконописания были обнаружены в Министерстве самим А. Горностаевым, совмещавшим службу в Академии художеств с должностью архитектора Министерства внутренних дел. Получив возможность воспользоваться отдельными старообрядческими предметами для своих лекций, он предложил Академии художеств поднять вопрос о передаче всех предметов из раскольничьего кабинета в Музей христианских древностей. Сложность этого предприятия заключалась в том, что культовые предметы старообрядцев были зачислены в разряд сектаторских. Дела по их конфискации имели гриф секретного делопроизводства, о чем не преминул напомнить в своем ответе на запрос Академии министр внутренних дел граф Сергей Ланской:

  • 21 РГИА, ф. 1284, оп. 206, д. 417 а, л. 154 об.

[…] я не нахожу удобным представлять на выставку предметы, признанные духовным начальством не согласными с уставами Православной церкви, и потому не могу согласиться на выпуск их, хотя бы даже и во временное пользование.21

12Однако очередное вмешательство представителей императорского дома позволило обратить дело в пользу Академии. Согласие не передачу вещей из Министерства внутренних дел было получено. В январе 1860 г. свыше 1 000 предметов — икон, мелких медных образов, крестов и складней оказались в музее христианских древностей.

13Таким образом, Русский отдел музея, хотя бы и в поздних образцах, приобретал вполне конкретные очертания. Нехватка ощущалась в произведениях византийского художества, столь значимых для концепции национального музея князя Григория Гагарина. В 1861 г. в составе музея появляется и этот важнейший раздел.

  • 22 Ю.А. Пятницкий, «Происхождение икон с Афона из собрания П.И. Севастьянова», Сообщения Государственн (...)

14Еще в 1859 г. на средства Русского Императорского дома и Святейшего Синода была организована специальная художественно‑археологическая экспедиция на Святую Гору Афон22. В ее задачи входило изучение афонских памятников, их копирование и фотографирование. Возглавил экспедицию Петр Севастьянов (1811-1867) — юрист по образованию, путешественник и коллекционер по призванию; в состав участников вошли: два художника — ученики Академии художеств M. Грановский и французский подданный H. Воден, топографы K. Зур и Спирида, архитектор-художник Ф. Клагес. На изыскательские работы экспедиции было отпущено 16 000 рублей серебром.

15Работы на Афоне продолжались в течение 17 месяцев — с мая 1859 по сентябрь 1860 г. Результаты деятельности экспедиции впечатляли: были изготовлены многочисленные копии с мозаик, фресок, икон и миниатюр (в масштабе и в натуральную величину), сфотографированы памятники церковного зодчества, храмовая утварь, составлена наглядная топографическая карта Афонского полуострова. Руководя работами экспедиции, Петр Севастьянов одновременно собирал коллекцию икон, фрагментов стенных росписей и памятников прикладного искусства. По возвращении в Россию он выставил материалы экспедиции на Высочайшее воззрение в залах Академии художеств. По его мысли, все они, за исключением собранной им лично коллекции вещественных памятников, должны были поступить в собственность государства. Однако в высших кругах решили иначе: лучшая часть афонской коллекции икон Севастьянова оказалась в Музее христианских древностей.

  • 23 См. о В.А. Прохорове: В.В. Стасов, «Василий Александрович Прохоров», Вестник изящных искусств, 1885 (...)
  • 24 Большая часть предметов, за исключением выставленных в экспозиции, не была описана и учтена.
  • 25 См.: Пивоварова, «О составе коллекций Музея христианских древностей…», c. 73-75; О.В. Клюканова, «П (...)

16Теперь, когда основные разделы музея уже были сформированы, оставалось их систематизировать и каталогизировать. Однако в конце 1862 г. умирает А.М. Горностаев. Его место заступает художник-любитель Василий Александрович Прохоров (1818-1882) при котором стройная гагаринская концепция создания национального музея подменяется бессистемным и стихийным принципом пополнения фондов23. Будучи выходцем из духовного сословия, В.А. Прохоров увлекся живописью и поступил в Академию художеств, однако не окончил курса и подвизался на поприще преподавателя всеобщей истории в Морском кадетском корпусе. В 1859 г. он был принят в Академию для чтения лекций по истории и археологии и, спустя два года, сменил Горностаева на посту заведующего академическим музеем. В 1862 г. В.А. Прохоров изложил собственную программу формирования музея, цель которого он видел в собирании «памятников по всем отраслям русского искусства и быта народного». В результате такого подхода к комплектованию фондов музей с годами неминуемо утрачивал статус христианского, превращаясь в бессистемное хранилище разнородных предметов, включая древние вооружения, предметы бытовой утвари, народные костюмы и вышивки (в подлинниках и рисунках) и т. п.24 Два поступления предметов старины из хранилищ Московского Кремля мало чем могли изменить ситуацию. В 1864 и 1871 гг. В.А. Прохоров добился передачи в академический музей 100 икон из складочной палатки на Ивановской колокольне и собрания древностей, хранившегося в Мироваренной палате Кремля. В состав последнего поступления входили части собраний премьер-майора П.Ф. Коробанова (1767-1851) и историка М.П. Погодина (1800-1875). Экспонаты знаменитого «Русского музея Павла Коробанова» были завещаны владельцем в пользу государства и с 1851 г. хранились в Оружейной палате Московского Кремля25. В 1852 г. к ним прибавились памятники из «древлехранилища» М.П. Погодина, приобретенные императором Николаем I [илл. 5]. В 1856 г. оба собрания перевезли в Мироваренную палату, где их и увидел В.А. Прохоров. В соперничестве петербургского и московских музеев за право обладания этими памятниками победу одержал Музей христианских древностей Академии художеств, опять же в силу своего привилегированного положения.

  • 26 Изменение концепции Музея христианских древностей привело к смене его названия, именовавшегося в го (...)
  • 27 В. Прохоров, cост., Каталог музея древнерусского искусства, СПб., 1879.
  • 28 М. Соловьев, «Музей древнерусского искусства в Академии художеств», Художественные новости, III, № (...)
  • 29 См., например: [И.М.] Снегирев, «О стиле византийского художества, особенно ваяния и живописи, в от (...)
  • 30 Н. Лесков, «Расточители русского искусства», Новости и биржевая газета, 4, 16, ноября 1884, c. 1-2.

17Но вернемся к деятельности В.А. Прохорова по организации академических коллекций. В 1879 г. он опубликовал каталог Музея древнерусского искусства26, который не только служит источником для реконструкции состава и принципов устройства его экспозиции27, но и позволяет с пониманием отнестись к суждениям некоторых современников Прохорова, критиковавших его музейную деятельность28. В основу развески икон в музее В.А. Прохоров положил иконографический принцип, объединив в самостоятельные группы «иконы символические», праздники, изображения Богоматери и святых. Для этих икон была отведена «3-я иконная зала». Оставшиеся иконы размещались в 4-й зале, или коридоре, и группировались таким же образом: святые, праздники, евангелисты… Однако этот принцип в какой-то момент нарушался и разные композиции следовали вперемешку. Отсутствие логики в такой экспозиции, как и полная индифферентность ее устроителя к систематизации икон по векам и школам, продемонстрированная на страницах каталога, были очевидны для современников, хорошо осведомленных об устройстве Погодинского древлехранилища в Москве или о первых музейных опытах Н.В. Покровского в Санкт-Петербурге. Изучение русской иконы И.П. Снегиревым, И.П. Сахаровым, Д.А. Ровинским и публикация итогов их работ29 позволяли уже в 1860-70-е годы применять результаты данных изысканий в музейной практике. Встречались критики, которые превозносили «прохоровскую развеску» и его каталог. Назовем здесь имя известного критика Владимира Стасова, явно симпатизировавшего В.А. Прохорову, но раздавались и иные голоса. Так, профессор Киевской Духовной академии Ф. Терновский назвал Музей Академии художеств «хламовым нагромождением», которое ничего системного не выражает и не служит ни для чего полезного30. С такой репутацией музей просуществовал до 1884 г., когда (уже после смерти Прохорова в 1882 г.) его решили реконструировать. Однако реконструкция по существу так и не началась. Вплоть до 1895 г. музей находился в прежнем положении. В 1895 г. в связи с начатым ремонтом помещений музея и библиотеки экспонаты запаковали. Их дальнейшая судьба была неопределенной.

  • 31 Р.Р. Гафифуллин, «Коллекция живописи Александра III и Марии Федоровны в Гатчинском дворце», Императ (...)

18Между тем, в последнее 10-летие XIX в. в просвещенных кругах русского общества вынашивалась идея создания грандиозного музея отечественного искусства. Ее лелеял император Александр III, увлекшийся произведениями русской школы под влиянием своей августейшей супруги датской принцессы Дагмар, нареченной при крещении Марией Федоровной. Получившая художественное образование в Дании Мария Федоровна продолжала обучение в России у Л. Премацци и И. Макарова, а затем у А. Боголюбова. Последний стал наставником цесаревича и цесаревны в живописи, рисунке и реставрации, а затем и главным экспертом Александра III в области художественного собирательства31. Однако Русский музей, увековечивший в своем названии имя императора Александра III, был создан далеко не сразу. Открытие музея состоялось лишь спустя три года со времени опубликования указа императора Николая II о его учреждении. Согласно «Положению о Русском музее», в Михайловский дворец было решено передать произведения русской школы из императорских дворцов, Академии художеств и Императорского Эрмитажа. В скором времени этот перечень был расширен за счет «христианского музея» Академии художеств. Так, экспонаты бесхозного Музея христианских древностей обрели новый статус. Перевезенные в 1897 г. в Михайловский дворец они заложили основу Отделению христианских древностей Русского музея императора Александра III. Не успев открыться, Русский музей уже имел в своем составе свыше 5 000 предметов.

  • 32 Опись русских древностей, составлявших собрание В.А. Прохорова, СПб., 1896.
  • 33 См.: Отчеты Русского музея за соответствующие годы.

19Новый музей был открыт для публики 7 марта 1898 г. К моменту открытия была спешно обустроена экспозиция его христианского отдела, составленная исключительно из предметов Музея Академии художеств [илл. 6]. В основу экспонирования была положена ковровая развеска. Предметы прикладного искусства смело смешивали с иконами, под потолком висели лампады, на полу стояли напольные светильники («толстые и тонкие свещи»). Новые поступления не заставили себя долго ждать. Уже в конце 1898 г. в Музей была продана обширная коллекция древнерусских памятников, собранная В. Прохоровым32. В 1900 г. приобретено собрание древнерусской бытовой утвари художника‑баталиста Василия Верещагина. В 1901 г. — получено в дар собрание памятников прикладного искусства бывшего директора Эрмитажа кн. А. Васильчикова33. Это потребовало переустройства экспозиции, в которую, по мере поступления, вводились всё новые и новые памятники. В устройстве новой экспозиции и создании каталога выставленных предметов принимали участие известный ученый — историк и палеограф Н.П. Лихачев и академик живописи М.П. Боткин. Составляя иконную экспозицию, Лихачев удивительным образом смог объединить на стенах залов иконы, обладавшие стилистическим единством и составлявшие прежде целые комплексы. Иконографический подход в экспонировании икон был наконец изжит.

20Если в первое 10-летие существования Русского музея императора Александра III его устроители были вынуждены довольствоваться уже сложившимися коллекциями, в полном составе принятыми на хранение в музей, то с 1912 г. появилась возможность организовать целенаправленный отбор особо ценных экспонатов. Это изменение в музейной политике было связано с назначением на должность заведующего Художественным отделом Русского музея молодого художника П.И. Нерадовского (1875-1967). Именно в годы его пребывания на посту заведующего в Русский музей поступают наиболее ценные коллекции икон и церковной утвари, организуется новая экспозиция византийского и древнерусского искусства, получившая наименование «древлехранилище памятников иконописи и церковной старины».

  • 34 См.: Н.В. Пивоварова, «Драгоценная церковная и светская утварь в Русском музее императора Александр (...)

21Свои поездки для собирания памятников церковной старины в 1912 г. Нерадовский начал с монастырей. Он посетил Иосифо-Волоколамский и Муромский Благовещенский монастыри, откуда вывез ценное собрание икон и предметов прикладного искусства. Лицевые покровы на раку чудотворца Иосифа, подвесные пелены под иконы, драгоценная шитая митра — вот далеко не полный перечень того, что удалось получить в ризнице Иосифо-Волоколамского монастыря. Удивительно целостным оказалось и собрание драгоценной серебряной утвари из Благовещенского монастыря Мурома, включавшее подписные и датированные произведения XVII века34.

  • 35 Подробнее см.: Н.В. Пивоварова, «Остроухов и формирование коллекции Отделения христианских древност (...)

22Одним из наиболее важных мероприятий, намеченных музеем на 1912 год, было представление на Высочайшее воззрение с целью приобретения собрания икон и произведений прикладного искусства, отобранных крупнейшими московскими и петербургскими иконописцами и коллекционерами. В этой невиданной акции участвовали завсегдатаи московского антикварного рынка: Д. Силин, Г. Чириков, Е. Брягин, Н. Черногубов, М. Тюлин и другие; содействие в покупке древностей оказывал московский коллекционер И. Остроухов.35

  • 36 См.: Из коллекций академика Н.П. Лихачева. Каталог выставки, СПб., 1993; Т.Б. Вилинбахова, «Иконы и (...)

23Представление древностей императору Николаю II, закончившееся приобретением для Русского музея 59 икон и 5 произведений лицевого шитья на сумму 71 100 руб. имело одно важное последствие — Высочайшее соизволение на ежегодные, начиная с 1913 г., ассигнования из личных средств Его Величества в размере 30 000 рублей на пополнение собрания Отделения христианских древностей. Средства из государственного бюджета позволили в 1913 г. приобрести и самое ценное среди дореволюционных поступлений Русского музея собрание — коллекцию Н.П. Лихачева (1862-1936). В ее состав входили 1 431 икона [илл. 7] и 34 произведения древнерусского прикладного искусства. Коллекция была куплена за 300 000 рублей и сразу привлекла к себе пристальное внимание специалистов. Это было одно из немногих собраний, подобранное с научными целями, «лабораторное собрание», как его нередко называли36.

24Это последнее поступление, подводившее своеобразный итог коллекционированию памятников христианской древности в Петербурге почти за 60 лет, потребовало изменений в музейной экспозиции. В 1914 г. в Русском музее было открыто «древлехранилище памятников иконописи и церковной старины имени императора Николая II». Для создания этой невиданной по тем временам экспозиции были привлечены лучшие художественные силы. Центром экспозиции являлась так называемая «новгородская палата», проект оформления которой был разработан архитектором Алексеем Щусевым. Средства на ее устройство в размере 25 000 рублей пожертвовали миллионеры П. и В. Харитоненко.

25У восточной стены «Новгородской палаты» был устроен иконостас, перед которым стояли тощие свечи и аналои с шитьем; в центре зала возвышалась шестигранная витрина с небольшими иконами. Все витрины для зала были сооружены из мореного дуба и обтянуты внутри зеленой штофной материей, изготовленной по старым рисункам в Риме. Снаружи их украшала серебряная басма, исполненная московской фирмой Мишукова.

26Приготовление к открытию древлехранилища потребовало немало усилий. Весь 1913 год прошел в переговорах с московскими фирмами‑поставщиками, мастерами разных специальностей. Долго и мучительно выбирались ткани и рисунок басмы для витрин, производилась их пробная окраска и установка. Для придания древлехранилищу облика церковного интерьера было принято решение изготовить большой хорос и подвесить его на цепях в центре Новгородского зала. В качестве образца для него мастера использовали подлинное звено афонского хороса, привезенное в 1860 г. П.И. Севастьяновым.

27Открытие новой экспозиции [илл. 8] состоялось 18 марта 1914 г.

  • 37 В. Георгиевский, «Древлехранилище памятников русской иконописи и церковной старины имени императора (...)

Огромное собрание греческих, афонских, юго-славянских, итало-греческих, древнерусских, новгородских, строгановских, московских икон и других памятников церковной старины, — писал известный историк искусства Василий Георгиевский, — наполняет целых шесть зал в правом крыле первого этажа огромного здания Русского Музея Императора Александра III, которые представляют как бы одну обширную церковь с притворами и в целом производят необычайное впечатление. Только теперь с открытием этого важного отдела в Музее можно судить, как бедны, как недостаточны и как ошибочны были представления о состоянии древнерусского искусства не только в обществе, но и среди художников… Но теперь древнерусские иконы, сосредоточенные в огромном количестве, удачно размещенные в темных киотах по стенам огромных зал Древлехранилища, доступны для изучения, открывают новый художественный мир, способный доставить глубокий интерес и чувство высокого наслаждения.37

28Однако эта образцовая экспозиция Русского музея просуществовала недолго. Новый режим требовал новых подходов к показу музейных предметов. Из сознания граждан России изгонялось понятие «церковь». Подобие церковного интерьера окажется немыслимым в Русском музее спустя всего три года после устройства древлехранилища.

Haut de page

Annexe

Список иллюстраций

1. Троицкий Петровский собор в Санкт-Петербурге. Фото начала XX в.

2. Потир из Троицкого Петровского собора в Санкт-Петербурге. Вклад царя Феодора Алексеевича в Воскресенскую теремную церковь Московского Кремля. 1678 г. ГРМ.

3. Резные образы в новгородском Софийском соборе. Хромолитография с рисунка Ф.Г. Солнцева для издания «Древности Российского государства». Отделение I.

4. Святая Параскева Пятница. Резной образ из новгородского Софийского собора. XVII в. Новгород. ГРМ.

5. Икона. Святой Георгий в житии. XIV в. Новгород. Из собрания М.П. Погодина. ГРМ.

6. Икона. Святые князья Борис и Глеб. Конец XIV в. Москва (?). Из собрания Н.П. Лихачева. ГРМ.

7. Отделение христианских древностей Русского музея императора Александра III. Фото 1898 г.

8. Древлехранилище памятников иконописи и церковной старины Русского музея императора Александра III. Фото 1914 г.

Fig. 1. Cathédrale de la Trinité-Saint-Pierre à Saint-Pétersbourg. Photographie, début du xxe siècle

Fig. 1. Cathédrale de la Trinité-Saint-Pierre à Saint-Pétersbourg. Photographie, début du xxe siècle

Fig. 2. Calice de la Cathédrale de la Trinité-Saint-Pierre à Saint-Pétersbourg. Don du tsar Fedor Alekseevič à la chapelle de la Résurrection du Kremlin, 1678. Musée Russe

Fig. 2. Calice de la Cathédrale de la Trinité-Saint-Pierre à Saint-Pétersbourg. Don du tsar Fedor Alekseevič à la chapelle de la Résurrection du Kremlin, 1678. Musée Russe

Fig. 3. Icônes sculptées de la cathédrale Sainte-Sophie de Novgorod. Chromolithographie d’après un dessin de F.G. Solncev pour l’édition Drevnosti Rossijskogo gosudarstva [Antiquités de l’Empire russe], section I.

Fig. 3. Icônes sculptées de la cathédrale Sainte-Sophie de Novgorod. Chromolithographie d’après un dessin de F.G. Solncev pour l’édition Drevnosti Rossijskogo gosudarstva [Antiquités de l’Empire russe], section I.

Fig. 4. Sainte Parascève. Icône sculptée de la cathédrale Sainte-Sophie, xviie siècle, Novgorod. Musée Russe

Fig. 4. Sainte Parascève. Icône sculptée de la cathédrale Sainte-Sophie, xviie siècle, Novgorod. Musée Russe

Fig. 5. Saint Georges avec vie, xive siècle, Novgorod. Collection de Mihail P. Pogodin. Musée Russe

Fig. 5. Saint Georges avec vie, xive siècle, Novgorod. Collection de Mihail P. Pogodin. Musée Russe

Fig. 6. Les princes saints Boris et Gleb, xive siècle, Moscou (?). Collection de Nikolaj P. Lihačev. Musée Russe

Fig. 6. Les princes saints Boris et Gleb, xive siècle, Moscou (?). Collection de Nikolaj P. Lihačev. Musée Russe

Fig. 7. Département des antiquités chrétiennes du Musée Russe d’Alexandre III, photographie, 1898.

Fig. 7. Département des antiquités chrétiennes du Musée Russe d’Alexandre III, photographie, 1898.

Fig. 8. Département d’icônes et d’antiquités ecclésiastiques au Musée Russe d’Alexandre III. Photographie, 1914.

Fig. 8. Département d’icônes et d’antiquités ecclésiastiques au Musée Russe d’Alexandre III. Photographie, 1914.
Haut de page

Notes

1 В.А. Платонович, Троицко-Петровский собор в С.-Петербурге, СПб., 1890; В.В. Антонов, А.В. Кобак, Святыни Санкт-Петербурга, СПб., 1994, Т. 1, c. 130-134, № 44.

2 Историко-статистические сведения о Санкт-Петербургской епархии, СПб., 1883, вып. VII, c. 117; В.А. Платонович, Троицко-Петровский собор, c. 125-126.

3 Подробнее см.: Н.В. Пивоварова, «Деятельность Комиссии “помгола” и поступление памятников церковного искусства в Государственный Русский музей в конце 1920-х — начале 1930 гг.», Проблемы хранения и реставрации экспонатов в художественном музее. Материалы научно-практического семинара. 26-27 апреля 2006 года, СПб., 2006, c. 12-15, ил. 2-4 на с. 13-14.

4 Как и драгоценные сосуды, иконостас ныне хранится в Русском музее. См. о нем: Е. Кутилова, «Вновь реставрированный памятник шитья конца XVI века», Сообщения ГРМ, Л., 1941, № 1, c. 17-20; Ю.Н. Дмитриев, «К истории одного памятника», Там же, М., 1956, [Вып.] IV, c. 58-61.

5 А.И. Успенский, Церковно-археологическое хранилище при Московском дворце в XVII веке, М., 1902, c. 82.

6 В. Шклярский, Историческое описание Николаевской Чесменской военной богадельни, СПб., 1860, c. 9-10.

7 Л.К. Кузнецова, «О некоторых вещах из ризницы Большого собора Зимнего дворца, переданных в 1920-е годы в собрание Эрмитажа», Собор Спаса Нерукотворного образа в Зимнем дворце как памятник духовной и материальной культуры. Материалы научной конференции, СПб., 1998, c. 29.

8 Там же, c. 29-30.

9 Оба Евангелия ныне хранятся в музеях Московского Кремля, а комплекты драгоценной утвари — в Государственном Эрмитаже.

10 Анализ и оценка деятельности императора по отношению к искусству содержатся в работах: Н. Рамазанов, Материалы для истории художеств в России, М., 1863 (глава: «Художества под покровительством императора Николая I-го»); Н. Врангель, «Искусство и государь Николай Павлович», Старые годы. 1913. Июль-сентябрь, c. 53-64 и др.

11 В. Калугин, «“Я рисовал всю жизнь…”. Федор Солнцев и его рисунки российских древностей», Памятники Отечества, вып. 2 (2), 1980, c. 66-70; Г. Аксенова, «Художник, археолог, академик. Жизнь и труды Федора Солнцева», Родина. Российский исторический иллюстрированный журнал, № 3, 2004, c. 101-105.

12 См.: Н.В. Пивоварова, «Русские древности в Царскосельском Арсенале: о составе и историко-культурном значении собрания», Царское Село на перекрестке времен и судеб: Материалы XVI Царскосельской научной конференции. Сб. научных статей, СПб., 2010. Ч. II, c. 153-161.

13 О собрании М.П. Погодина: И.А. Шалина, «Коллекция икон М.П. Погодина», Государственный Русский музей. Из истории музея, СПб., 1995, c. 112-123.

14 Основная литература об этом музее и его экспонатах: Сборник постановлений Совета Имп. Академии художеств по художественной и учебной части с 1859 по 1890 год, СПб., 1890, c. 139-141; М. Соловьев, «Музей древнерусского искусства в Академии художеств», Художественные новости, Т. III, № 3, 1 февраля 1885, cтб. 57-66; В.Г. Лисовский, Академия художеств: Историко-искусствоведческий очерк, Л., 1982, c. 103-105; Г.И. Вздорнов, История открытия и изучения русской средневековой живописи. XIX век, М., 1986, c. 116-119; Византиноведение в Эрмитаже, Л., 1991, c. 19-24; И.А. Шалина, «Забытый музей древнерусского искусства», СПб Фонд культуры. Программа «Храм», вып. 9, «Охраняется государством», 4-я Российская научно-практическая конференция. Сборник материалов (сентябрь 1994 — июнь 1995), ч. I, СПб., 1996, c. 56-70; Н.В. Пивоварова, «О составе коллекций Музея христианских древностей Императорской Академии художеств», Там же, c. 71-80; Ю.А. Пятницкий, «Псковские древности в музее древнерусского искусства Академии Художеств в Петербурге», Памятники старины. Концепции. Открытия. Версии. Памяти Василия Дмитриевича Белецкого 1919-1997, СПб. – Псков, 1997, Т. II, c. 186-191; Н.В. Пивоварова, «Из истории коллекционирования памятников русского старообрядчества. Собрание Музея христианских древностей Императорской Академии художеств и его судьба», Искусство христианского мира. Сб. Статей, М., 2001, вып. 5, c. 297-302; Н.В. Пивоварова, «Новгородские древности в собрании Русского музея: основные этапы и источники формирования коллекции», Новгород и Новгородская земля. Искусство и реставрация. Великий Новгород, 2005, вып. 1, c. 42-49.

15 Цит. по: С.В. Дмитриев, «К истории развития идеи создания Российского национального музея в XIX в.: Концепция князя Г.Г. Гагарина (1855 г.)», in М.Б. Пиотровского и А.А. Никоновой, ред., Собор лиц, СПб., 2006, c. 121-124.

16 Ф. Солнцев, Древности Российского государства, М., 1849, oтд. 1. табл. 4; c. 77-78; табл. 46, 47, М., 1853. Отд. 6, № 27, 28, 29.

17 Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего Правительствующего Синода: 1722 г., СПб.: 1879, Т. II, первая часть, cтб. 642-646; Н.В. Пивоварова, «Еще раз о Синодальной регламентации художественного процесса в России в первой четверти XVIII века», Вестник Орловского государственного университета (Новые гуманитарные исследования), 21, № 1, 2012, c. 274-277.

18 Подробнее: Н.В. Пивоварова, «О трех церковно-археологических открытиях в Новгородском Софийском соборе в середине XIX в. (по документам Святейшего Правительствующего Синода)», НИС, СПб., 2003, вып. 9 (19), c. 464-466.

19 Хранятся в собрании Русского музея. Инвентарные данные приведены в работе: Пивоварова, «Новгородские древности в собрании Русского музея…».

20 См.: Пивоварова, «Из истории коллекционирования памятников русского старообрядчества…», c. 297-302; Она же, «Вместо предисловия», in Н.В. Пивоварова, cост., Образы и символы старой веры. Памятники старообрядческой культуры из собрания Русского музея, СПб., 2008, c. 6.

21 РГИА, ф. 1284, оп. 206, д. 417 а, л. 154 об.

22 Ю.А. Пятницкий, «Происхождение икон с Афона из собрания П.И. Севастьянова», Сообщения Государственного Эрмитажа, Л., 1988, вып. LIII, c. 42-44; N. Pivovarova, “The Mount Athos Collection in the Museum of Russian Art”, Athos. Monastic Life on the Holy Mountain, Helsinki, 2007, p. 36-37.

23 См. о В.А. Прохорове: В.В. Стасов, «Василий Александрович Прохоров», Вестник изящных искусств, 1885, Т. III, вып. 4, c. 320-360; Г.И. Вздорнов, История открытия и изучения русской средневековой живописи, c. 117-125, примеч. 104 на с. 303-304 (библиографический указатель работ о В.А. Прохорове); И.А. Шалина, «Василий Александрович Прохоров — ученый и коллекционер», Коллекционеры и меценаты в Санкт-Петербурге, 1703-1917, СПб., 1995, c. 24-26.

24 Большая часть предметов, за исключением выставленных в экспозиции, не была описана и учтена.

25 См.: Пивоварова, «О составе коллекций Музея христианских древностей…», c. 73-75; О.В. Клюканова, «Памятники древнерусского прикладного искусства с историческими надписями “Русского музея” Павла Федоровича Коробанова», Государственный Русский музей. Страницы истории отечественного искусства XII — первая половина XIX века, СПб., 2002, вып. VIII, c. 107-114.

26 Изменение концепции Музея христианских древностей привело к смене его названия, именовавшегося в годы заведования В.А. Прохоровым «музеем древнерусского искусства».

27 В. Прохоров, cост., Каталог музея древнерусского искусства, СПб., 1879.

28 М. Соловьев, «Музей древнерусского искусства в Академии художеств», Художественные новости, III, № 3, 1 февраля 1885, cтб. 57-66. Статья явилась результатом обследования состояния музея, произведенного М.П. Соловьевым.

29 См., например: [И.М.] Снегирев, «О стиле византийского художества, особенно ваяния и живописи, в отношении к русскому», Ученые записки Императорского Московского университета, М., 1834, Ч. VI, c. 273-286, 418-449; Он же, О значении отечественной иконописи. Письма к графу А.С. Уварову, СПб., 1848; И. Сахаров, Исследования о русском иконописании, СПб., 1849, Кн. 1-2; Д.А. Ровинский, «История русских школ иконописания до конца XVII века», Записки Русского археологического общества, 1856, Т. VIII, c. 1-196.

30 Н. Лесков, «Расточители русского искусства», Новости и биржевая газета, 4, 16, ноября 1884, c. 1-2.

31 Р.Р. Гафифуллин, «Коллекция живописи Александра III и Марии Федоровны в Гатчинском дворце», Император Александр III и Императрица Мария Федоровна. Материалы научной конференции, СПб., 2006, c. 30.

32 Опись русских древностей, составлявших собрание В.А. Прохорова, СПб., 1896.

33 См.: Отчеты Русского музея за соответствующие годы.

34 См.: Н.В. Пивоварова, «Драгоценная церковная и светская утварь в Русском музее императора Александра III: Поступления 1897-1917 гг.», Вестник Свято-Тихоновского богословского университета (в печати).

35 Подробнее см.: Н.В. Пивоварова, «Остроухов и формирование коллекции Отделения христианских древностей Русского музея Императора Александра III», Русское искусство, 2009, вып. III, c. 22-29.

36 См.: Из коллекций академика Н.П. Лихачева. Каталог выставки, СПб., 1993; Т.Б. Вилинбахова, «Иконы из собрания Н.П. Лихачева», Государственный Русский музей. Из истории музея, c. 106-112.

37 В. Георгиевский, «Древлехранилище памятников русской иконописи и церковной старины имени императора Николая II в Русском музее императора Александра III», Отчет Русского музея за 1914 г., c. 29-30.

Haut de page

Table des illustrations

Titre Fig. 1. Cathédrale de la Trinité-Saint-Pierre à Saint-Pétersbourg. Photographie, début du xxe siècle
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/9393/img-1.jpg
Fichier image/jpeg, 326k
Titre Fig. 2. Calice de la Cathédrale de la Trinité-Saint-Pierre à Saint-Pétersbourg. Don du tsar Fedor Alekseevič à la chapelle de la Résurrection du Kremlin, 1678. Musée Russe
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/9393/img-2.jpg
Fichier image/jpeg, 460k
Titre Fig. 3. Icônes sculptées de la cathédrale Sainte-Sophie de Novgorod. Chromolithographie d’après un dessin de F.G. Solncev pour l’édition Drevnosti Rossijskogo gosudarstva [Antiquités de l’Empire russe], section I.
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/9393/img-3.jpg
Fichier image/jpeg, 121k
Titre Fig. 4. Sainte Parascève. Icône sculptée de la cathédrale Sainte-Sophie, xviie siècle, Novgorod. Musée Russe
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/9393/img-4.jpg
Fichier image/jpeg, 386k
Titre Fig. 5. Saint Georges avec vie, xive siècle, Novgorod. Collection de Mihail P. Pogodin. Musée Russe
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/9393/img-5.jpg
Fichier image/jpeg, 817k
Titre Fig. 6. Les princes saints Boris et Gleb, xive siècle, Moscou (?). Collection de Nikolaj P. Lihačev. Musée Russe
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/9393/img-6.jpg
Fichier image/jpeg, 666k
Titre Fig. 7. Département des antiquités chrétiennes du Musée Russe d’Alexandre III, photographie, 1898.
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/9393/img-7.jpg
Fichier image/jpeg, 529k
Titre Fig. 8. Département d’icônes et d’antiquités ecclésiastiques au Musée Russe d’Alexandre III. Photographie, 1914.
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/9393/img-8.jpg
Fichier image/jpeg, 330k
Haut de page

Pour citer cet article

Référence papier

Надежда В. Пивоварова, « Kоллекционирование памятников христианской древности в Русском Музее императора Александра III »Cahiers du monde russe, 53/2-3 | 2012, 453-465.

Référence électronique

Надежда В. Пивоварова, « Kоллекционирование памятников христианской древности в Русском Музее императора Александра III »Cahiers du monde russe [En ligne], 53/2-3 | 2012, mis en ligne le 01 juillet 2015, consulté le 28 mars 2024. URL : http://journals.openedition.org/monderusse/9393 ; DOI : https://doi.org/10.4000/monderusse.9393

Haut de page

Auteur

Надежда В. Пивоварова

Musée Russe, Saint-Pétersbourg

Haut de page

Droits d’auteur

Le texte et les autres éléments (illustrations, fichiers annexes importés), sont « Tous droits réservés », sauf mention contraire.

Haut de page
Search OpenEdition Search

You will be redirected to OpenEdition Search