Навигация – План сайта

ГлавнаяNuméros52/2-3Сталин на войне

Сталин на войне

Источники и их интерпретация
Stalin at war. Sources and their interpretationLes sources et leur interprétation
Stalin à la guerre. Les sources et leur interprétation
Олег Хлевнюк
p. 205-219

Резюме

Stalin at war
The article considers the results of the latest research on the upper reaches of Soviet government during the Great Patriotic War, and focuses on the state of the documentary basis. The article describes the archive collections of the State Defense Committee, the Politburo, the Council of People’s Commissars, Stalin’s personal archive, etc. The author estimates the potential value of the archival funds’ closed parts, as well as the completeness of available sources. The documents allow us to study the formal structural reorganization and the global evolution of the nature of the Stalinist dictatorship during the war. The qualitative parameters of the activity of Stalin’s War Cabinet, including decision-making processes, changes in the level of centralization, the efficiency of military command, and Stalin’s role as war leader have been hardly investigated so far.

Верх страницы

Авторские замечания

Статья подготовлена при поддержке Fondation Maison des Sciences de l’Homme.

Полное изложение текста

  • 1 А.И. Микоян, Так было: Размышления о минувшем, М., 1999, с. 391. Сравнить с подлинными диктовками: (...)

1В 1999 г. в России вышли мемуары одного из самых известных советских руководителей А.И. Микояна, подготовленные к изданию его сыном. В основу книги были положены диктовки Микояна, изъятые после его смерти из семейного архива и закрытые в архиве Политбюро (теперь архив Президента России). В середине 1990-х годов бумаги Микояна, наконец, передали в РГАСПИ, благодаря чему они стали доступны исследователям. Один из уникальных сюжетов мемуаров, почти не получивших отражение в других источниках, касался обстоятельств создания Государственного Комитета Обороны (ГКО), высшего органа власти военного периода. После катастрофы первых дней войны, 29 июня 1941 г. Сталин удалился на дачу и на следующий день не появился в Кремле. Соратники Сталина направились к нему с предложением создать ГКО. Сталин согласился и на следующий день вновь вернулся к обычному ритму работы. В опубликованных мемуарах Микояна этот важный сюжет изложен с повышенным драматизмом. Как показывает сверка подлинных мемуаров с публикацией, сын Микояна самостоятельно без оговорок вписал в текст несколько ключевых фраз: «Увидев нас, он (Сталин – О.Х.) как бы вжался в кресло»; «у меня (Микояна – О.Х.) не было сомнений: он решил, что мы приехали его арестовывать»1.

  • 2 Один из последних примеров фальсификации – «дневники Берии», один том которых посвящен событиям вой (...)

2Подобные искажения отражают общую тенденцию, наблюдающуюся сегодня в России. Благодаря повышенному интересу к истории (к истории второй мировой войны, в частности) в стране публикуется заметное количество не только искаженных, но сфабрикованных «документов»2. Однако помимо разоблачения фальшивок у историков есть много трудностей с изучением подлинных источников. Несмотря на частичное открытие архивов и введение в оборот новых мемуаров, многие проблемы военного периода остаются за пределами историографического поля. Данная статья посвящена одной из таких проблем, а именно: механизмам высшей власти в СССР в годы войны. Как видно из литературы, изучение формальных структурных реорганизаций высшей власти и советского Верховного командования не сопровождается исследованием содержательных параметров руководства. К их числу можно отнести практики инициирования и согласования решений, мотивы их принятия и адекватность подготовительной информации, соотношение единоличной власти диктатора и «коллективных» военных и гражданских институтов, изменение уровня централизации, наконец, качество решений и эффективность системы военной власти в целом. Изучению таких вопросов препятствует состояние документальной базы. Предварительная систематизация и оценка наличных и потенциальных источников, характеризующих деятельность сталинского «военного кабинета», является целью данной статьи.

Основные группы источников

  • 3 Например, в десятом издании известных мемуаров маршала Г.К. Жукова, Воспоминания и размышления, выш (...)
  • 4 Источник, № 5, 1997, с. 103-147.
  • 5 Н. Бирюков, Танки – фронту: Записки советского генерала, Смоленск, 2005.
  • 6 Г.А. Куманев, Рядом со Сталиным, Смоленск, 2001.
  • 7 Известно, что Чадаев готовил к изданию книгу своих воспоминаний. Однако она так и не появилась. Пуб (...)
  • 8 Журналы регистрации посетителей кремлевского кабинета Сталина, сохранившиеся в личном фонде Сталина (...)

3Долгое время основой наших знаний о сталинском Верховном командования были мемуары советских генералов и маршалов. Этот источник не утратил своего значения. Более того, в 1990-е годы были обнародованы сокращения в мемуарах, ранее предпринятые советской цензурой3. Появились новые публикации. Высокую ценность имеют дневниковые записи В.А. Малышева, который в годы войны занимал должность наркома танковой промышленности и часто встречался со Сталиным4. Это – уникальный источник, поскольку дневниковые записи других руководителей столь высокого уровня не известны. Для исследования методов руководства Сталина интересны также записи генерала Н.И. Бирюкова. Он отвечал за формирование танковых частей и часто контактировал со Сталиным. Бирюков зафиксировал содержание более чем пятидесяти телефонных разговоров со Сталиным5. Появились записи воспоминаний других функционеров периода войны6. Особого упоминания заслуживают мемуары управляющего делами СНК СССР Я.Е. Чадаева7. Чадаев – важный свидетель. По должности он был вхож к Сталину и мог присутствовать на заседаниях в Кремле. По утверждениям Чадаева, при подготовке мемуаров он опирался на записи, которые делал по ходу таких заседаний. Однако проверить это невозможно, так как сами записи не сохранились. Многие фрагменты мемуаров Чадаева выглядят неубедительно. Он воспроизводит длинные, обтекаемые и бессодержательные сентенции, которые якобы произносил Сталин. Чадаев точно называет даты, время и участников заседаний в кремлевском кабинете Сталина. Однако почти во всех случаях эти сведения не совпадают с записями в журналах регистрации посетителей сталинского кабинета в Кремле8. Эти и другие содержательные нестыковки заставляют относиться к свидетельствам Чадаева с большой осторожностью.

  • 9 В.С. Антонов, «Три эпизода из мемуаров знаменитого полководца» Отечественная история, 2003, № 3, с. (...)

4Разбор мемуаров Чадаева показывает, каким серьезным инструментом для критики мемуарных свидетельств являются журналы посещений кремлевского кабинета Сталина. Однако пользоваться этим источником необходимо с определенной осторожностью. Воспоминания Чадаева содержат прямые утверждения о проведении заседаний в кремлевском кабинете Сталина, что позволяет без колебаний сопоставлять их с журналами. Однако если таких указаний на место проведения заседания нет, ситуация несколько усложняется. В последние годы, например, предпринимались попытки поставить под сомнения некоторые важные свидетельства маршала Г.К. Жукова. Основанием служило отсутствие его имени в названные в мемуарах дни в журналах посещений кремлевского кабинета Сталина9. При этом не учитывалось, что Жуков точно не указывал место встреч. Сталин же, помимо кремлевского кабинета, в первый период войны работал в здании ЦК на Старой площади, в помещениях Генштаба у метро Кировская, в своей кремлевской квартире. Посещения этих «мест власти» не фиксировались в журналах. Недоступны также журналы регистрации визитеров кунцевской дачи Сталина.

  • 10 Постановления ГКО – РГАСПИ, ф. 644, оп. 1, 2; протоколы заседаний Политбюро – РГАСПИ, ф. 17, оп. 3, (...)
  • 11 Протоколы заседаний Оперативного бюро ГКО – РГАСПИ, ф. 644, oп. 3, д. 1-7; Протоколы заседаний Коми (...)

5Помимо мемуаров, большое значение для изучения деятельности Сталина и высших органов власти в годы войны имеют комплексы документов Российского государственного архива социально-политической истории и Государственного архива Российской Федерации. Почти в полном объеме доступны постановления ГКО, Политбюро и СНК10. Во многих случаях к постановлениям приложены инициирующие записки и первоначальные проекты. При утверждении постановлений в них вносилась (или не вносилась) правка. Постановления подписывались либо группой членов советского руководства, либо одним Сталиным. Таким образом, мы можем проследить, кто готовил то или иное решение, какая правка вносилась в него, кем оно было утверждено. Часть постановлений предварительно рассматривались постоянными комиссиями ГКО и СНК – оперативным бюро ГКО (февраль 1943 г. – август 1945 г.), комиссией СНК по текущим делам (июнь 1941 г. – декабрь 1942 г.) и бюро СНК (декабрь 1942 г. – август 1945 г.). Помимо подготовки постановлений для утверждения Сталиным, эти комиссии самостоятельно решали часть вопросов оперативного управления. Их деятельность фиксировалось в протоколах11.

  • 12 РГАСПИ, ф. 644, оп. 2, д. 36, л. 32-35. Постановление ГКО от 4 февраля 1942 г.
  • 13 РГАСПИ, ф. 644, оп. 4.
  • 14 ГА РФ, ф. Р-5446, оп. 83.
  • 15 ГАРФ, Архив новейшей истории России, т. 1. «Особая папка» И.В. Сталина. Из материалов Секретариата (...)

6Члены Политбюро, являвшиеся заместителями Сталина по ГКО и СНК, руководили определенными отраслями экономики, прежде всего производством различных видов вооружения. Так, в феврале 1942 г. было намечено следующее распределение обязанностей между членами ГКО: В.М. Молотов контролировал производство танков, Г.М. Маленков – самолетов, Л.П. Берия – вооружения, Н.А. Вознесенский – боеприпасов, А.И. Микоян отвечал за снабжение армии продовольствием и обмундированием и т.д.12 Со временем эти полномочия могли меняться. Решая порученные им задачи, высшие советские руководители курировали подготовку проектов важнейших постановлений для утверждения Сталиным, а также вели обширную переписку с подчиненными им наркоматами, самостоятельно решали оперативные вопросы. Эту работу обеспечивали секретариаты членов высшего руководства. Материалы секретариатов сохранились как составная часть различных архивных фондов. Например, дела секретариата члена ГКО Г.М. Маленкова отложились среди материалов ГКО13. Часть фондов секретариатов членов ГКО за период войны отложилась в фонде СНК, поскольку члены ГКО занимали также посты заместителей председателя СНК. В 2010 г., к 65-летию победы эти материалы были в значительной мере рассекречены (например, военная часть значительного по объему фонда секретариата Л.П. Берии14). Содержательно к комплексу документов секретариатов примыкают материалы НКВД, направлявшиеся в 1944-1945 гг. в адрес Сталина и Молотова (так называемая «особая папка»). Они отложились в виде копий в материалах Секретариата НКВД СССР в ГАРФ15. Этот комплекс является хорошим примером докладных и информационных документов, поступавших из ведомств высшему руководству страны.

  • 16 РГАСПИ, ф. 17, оп. 167, д. 60-69.
  • 17 РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 66, 151.
  • 18 См. свидетельства наркома связи СССР И.Т. Пересыпкина (публикация Г.А. Куманева), Отечественная ист (...)
  • 19 РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 487-489; Русский архив. Великая Отечественная. Ставка ВГК. 1941 г., т. 1 (...)

7Одним из видов директивных документов, рассылавшихся из Москвы на места, были шифротелеграммы, многие из которых писал Сталин. Этот источник отложился как в особом комплексе шифротелеграмм16, так и в личном фонде Сталина17. Во второй половине 1941 – начале 1942 гг. Сталин активно вел телеграфные переговоры с фронтами. По некоторым данным, в этот период он считал телеграф видом связи, наиболее надежным с точки зрения безопасности18. Возможно, свою роль играла привычка периода гражданской войны. В последующем телеграф заменили телефонные линии связи. Записи телеграфных переговоров сохранились в фонде Сталина. Почти все они опубликованы также по экземпляру записей телеграфных переговоров, отложившемуся в военном архиве19.

  • 20 РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 730, 731, 743, 762.
  • 21 Самая известная публикация таких документов: Переписка Председателя Совета Министров СССР с президе (...)

8К сожалению, такой важнейший источник, как переписка Сталина и высших советских руководителей, за период войны представлена крайне незначительно. Письма друг другу советские вожди писали в периоды отсутствия в Москве. По понятным причинам во время войны Сталин в отпуск не уезжал. Поэтому в его личном фонде отсутствует отпускная переписка с соратниками, являющаяся ценным источником наших знаний о сталинских представлениях и расчетах применительно к 1930-м годам и отчасти к послевоенному периоду. Лишь отдельные письма можно найти в фонде Сталина20. Хорошо известны и широко публиковались переписка Сталина, записи его бесед с иностранными руководителями, материалы конференций союзников21.

9Как видно из этого короткого обзора, в доступных для исследования архивных комплексах высших органов власти СССР в период войны существуют значительные лакуны. Отметим три из них, имеющие принципиальное значение.

  • 22 Русский архив. Великая Отечественная. Ставка ВГК, т. 16 (5-1) – 16 (5-4), М., 1996-1999; Русский ар (...)
  • 23 В.Н. Хаустов, сост., Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш». 1939 – март 1946, М., 2006.
  • 24 Наиболее значительная публикация: Вестник Архива Президента Российской Федерации. Война. 1941–1945, (...)

10Во-первых, недоступна значительная часть материалов военного командования: донесения Сталину с фронтов, доклады и записки Генштаба и т.д. Опубликованный в 1990-е годы комплекс документов Ставки и Наркомата обороны имеет исключительно важное значение22. Однако эти публикации имеют ограниченный и выборочный характер. Во-вторых, не введены в оборот доклады Сталину от госбезопасности и разведки. Опубликованы лишь нескольких таких документов в отдельных изданиях23. Особо секретная часть документов НКВД-НКГБ, включая переписку органов госбезопасности с высшим руководством страны, остается недоступной исследователям в Архиве ФСБ. В-третьих, отсутствует возможность изучения архива Политбюро, оставшегося в Архиве Президента России. Это так называемые тематические папки Политбюро, в которых систематизировались различные материалы, поступавшие на имя Сталина. Отдельные материалы этого архива за период войны, уже введенные в оборот, демонстрируют важность этого комплекса24.

Новая система высшей власти

11Несмотря на многочисленные лакуны, новые документы позволяют исследовать структуру высшей власти военного периода и общие механизмы ее функционирования. Прежде всего, мы можем с определенностью зафиксировать, что единоличная диктатура Сталина оставалась неприкосновенной и не утратила свои принципиальные позиции. Сталин доминировал во всех ключевых сферах руководства страной. Сопоставление различных источников позволяет утверждать, что в период войны он работал с повышенной напряженностью. Однако сталинская диктатура в годы войны несколько отличалась от модели предвоенного периода, сформировавшейся в результате «большого террора». Произошло некоторое возвращение к управленческой практике и неформальным отношениям, которые были характерны для «коллективного руководства» при вожде в начале 1930-х годов. Такой возврат диктовался объективными потребностями военного времени, необходимостью придать системе большую гибкость и эффективность.

12Символом (но вряд ли не причиной) этих перемен был инцидент 30 июня 1941 г., о котором говорилось в связи с мемуарами Микояна. В этом событии проявились как некоторые новые принципы взаимоотношений Сталина и соратников в период войны, так и неизменность основ диктатуры:

131. Члены Политбюро приехали к Сталину на дачу без вызова. Более того, предварительно они провели совещание, на котором обсудили свои предложения. Это было очевидное нарушение норм диктатуры, каравшей любые автономные, тем более коллективные политические или квазиполитические действия. Однако Сталин принял это новое (на самом деле, уже существовавшее ранее) повышение политического, или, по крайней мере, административного статуса его соратников.

142. Вместе с тем нарушение протокола и отчасти принципов диктатуры было облечено в форму демонстрации полной политической лояльности вождю. Сталину было предложено возглавить ГКО. Сама инициатива создания ГКО не выходила за рамки принципов организации высшей власти, утвердившихся в предшествующие годы. Фактически ГКО было очередной узкой руководящей группой Политбюро. Такие группы создавались и периодически перетасовывались Сталиным как до, так и после войны.

153. Персональный состав новой руководящей группы в значительной мере был навязан Сталину соратниками. Накануне войны Сталин целенаправленно ослаблял позиции В.М. Молотова, своего ближайшего соратника и естественного наследника, и выдвигал «ленинградцев» – А.А. Жданова и Н.А. Вознесенского. При создании ГКО произошло возвращение к консолидации руководства на основе традиционной партийной иерархии старшинства и революционных заслуг. Молотов вновь стал первым заместителем Сталина. Жданов и Вознесенский остались вне руководящей группы.

  • 25 РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 492, л. 35; Известия ЦК КПСС, № 9, 1990, с. 213.

16В общем можно утверждать, что 30 июня между Сталиным и его соратниками был негласно и в скрытой форме заключен новый договор. Подтвердив полную лояльность вождю, высшие советские руководители получили от него согласие на восстановление некоторых процедур «коллективного руководства». Этот компромисс был основой стабильности высшей власти в годы войны. Относительная политическая стабильность распространялась также на генералитет и гражданских руководителей. В первый период войны в связи с катастрофами на фронте у Сталина периодически прорывались наружу настроения шпиономании и поиска врагов. 29 августа 1941 г., например, он писал Молотову, находящемуся в Ленинграде: «Не кажется ли тебе, что кто-то нарочно открывает немцам дорогу на этом решающем участке?»25 Однако масштабных последствий такие рецидивы шпиономании не имели. Сталин, очевидно, осознавал опасность массовых чисток руководящих кадров в условиях войны. Кадровая стабильность, в свою очередь, способствовала укреплению системы ведомственности, которая опиралась на административное влияние членов ГКО – Политбюро. В результате механизм принятия решений в новой системе высшей власти определялся сочетанием единовластия Сталина и некоторым расширением полномочий его гражданских и военных соратников. Сталин, несомненно, сохранял права высшей инстанции в решении всех вопросов. Однако в силу объективных условий он сосредоточился на руководстве армией, монопольно контролировал взаимоотношения с союзниками и определял (полностью или в кооперации с другими членами ГКО) основные параметры военной экономики. Оперативное руководство страной и армией в разной степени в зависимости от сферы применения и периода осуществлялось также автономно, вне жесткого контроля со стороны диктатора.

17В экономической области Сталин с самого начала войны контролировал преимущественно основные конечные показатели выпуска военной продукции. Он следил за составлением и выполнением планов производства танков, самолетов, орудий и другого вооружения. В случае экстренных ситуаций он периодически выполнял роль верховного «диспетчера» и «толкача». Однако вмешиваться в решение большинства текущих оперативных хозяйственных вопросов Сталин не имел возможности. Система централизованного планирования и снабжения, сильно хромавшая еще до войны, в условиях хаоса и катастроф начального военного периода еще в большей мере утратила свое значение. Нередко правительство распределяло ресурсы, которых на самом деле не существовало. Наркоматы, предприятия и курировавшие их члены ГКО получали реальную свободу рук для импровизации и автономных действий в сфере снабжения, перераспределения сырья, материалов, технологических и конструктивных изменений и т.д. Подобное усиление ведомственности с самого начала войны способствовала относительной гибкости и действенности хозяйственного управления. Протоколы заседаний ГКО демонстрируют распространение комиссионных методов согласования решений. Как свидетельствуют документы секретариатов членов ГКО, соратники Сталина активно действовали в качестве кураторов ключевых отраслей военного производства. Без Сталина работали и принимали решения по оперативным вопросам уже упомянутые постоянные комиссии ГКО и СНК – оперативное бюро ГКО, бюро СНК. Свое видение сути новой системы А.И. Микоян определил следующим образом:

  • 26 А.И. Микоян, Так было, с. 465.

Во время войны у нас была определенная сплоченность руководства […] Сталин, поняв, что в тяжелое время нужна была полнокровная работа, создал обстановку доверия, и каждый из нас, членов Политбюро, нес огромную нагрузку.26

18В верховном командовании фронтами в гораздо большей мере ощущалась монополия Сталина и игнорирование регулярных институтов управления (Генштаба, командования военных соединений). В качестве гипотезы можно предположить, что степень вмешательства Сталина и самостоятельности управленческих структур предопределяла различный уровень эффективности управления экономикой и военного командования. Лишь постепенно Сталин выстраивал взаимоотношения с генералами по принципу своеобразной «военной ведомственности». Второй, победоносный период войны был отмечен заметным возрастанием роли Генерального штаба, относительной сбалансированностью решений Верховного командования. Упоминание об этом является общим мотивом всех мемуарных свидетельств советских маршалов:

  • 27 Записи воспоминаний маршала Жукова (К. Симонов, Глазами человека моего поколения, М., 1989, с. 377)

[…] Во второй период войны Сталин не был склонен к поспешности в решении вопросов, обычно выслушивал доклады, в том числе неприятные, не проявляя нервозности, не прерывал и, покуривая, ходил, присаживался, слушал.27

  • 28 Из записки маршала Конева в Президиум ЦК КПСС от 2 апреля 1965 г. (И.С. Конев, Записки командующего (...)

Он все реже навязывал командующим фронтами свои собственные решения по частным вопросам — наступайте вот так, а не эдаким образом. Раньше, бывало, навязывал, указывал, в каком направлении и на каком именно участке более выгодно наступать или сосредоточивать силы […] К концу войны, всего этого не было и в помине.28

19Однако с расшифровкой таких общих заявлений дело обстоит хуже. В литературе практически отсутствуют исследования качественных параметров советского верховного командования, экономической политики военного периода, практик реализации и корректировки решений высшей власти и т.д. Исходная точка изучения этих проблем – определение уровня информированности высшего руководства, прежде всего, Сталина.

Что Сталин знал о войне?

  • 29 См. исследование системы охраны советских руководителей и, в частности, Сталина во время поездок по (...)

20Без ответа на этот вопрос невозможно исследовать логику сталинских действий в целом и конкретных решений, в частности. По всем показателям Сталин был кабинетным главнокомандующим. Конечно, он не управлял войсками по глобусу, как в свое время неудачно в полемическом порыве выразился Хрущев. Однако Сталин действительно руководил армией из кремлевского кабинета или с дачи. Лишь однажды, в начале августа 1943 г. он посетил штабы (но не воинские части) двух самых близких к Москве фронтов с чисто политическими целями. Все остальные «поездки на фронт», о которых пишут апологеты Сталина в России, – не подтверждаются документами29. Тот факт, что Сталин не видел и не знал реальной фронтовой жизни, возможно, не имел определяющего значения. Однако он, по крайней мере, позволяет утверждать, что в своих решениях Сталин не мог руководствоваться ничем иным, как представлениями, сформированными в результате чтения бумаг и заслушивания докладов военных и гражданских функционеров.

  • 30 С.М. Штеменко, Генеральный штаб в годы войны, М., 1968, с. 114-118; Русский Архив. Великая Отечеств (...)
  • 31 Русский архив. Великая Отечественная, т. 13 (2-3), Приказы Народного комиссара обороны СССР (1943–1 (...)

21Интенсивность этих докладов и различных совещаний в годы войны достигла высокой степени, о чем можно судить хотя бы по уже неоднократно упоминавшемуся журналу регистрации посетителей кремлевского кабинета Сталина. К осени 1943 г. выработался регулярный график взаимодействия Сталина и Генштаба. В начале своего рабочего дня, в 10-11 часов утра Сталин по телефону заслушивал первый доклад Генерального штаба о положении на фронтах. В 16-17 часов следовал второй промежуточный доклад о положении за первую половину дня. Ближе к полуночи руководители Генштаба лично ехали к Сталину с итоговым докладом за сутки. На этих встречах в кремлевском кабинете или на даче после изучения обстановки на фронтах по картам принимались директивы войскам и другие решения. Участниками таких заседаний нередко были также члены Политбюро, руководители различных военных и гражданских структур. В случае необходимости руководители Генштаба ездили к Сталину несколько раз в сутки30. По косвенным данным мы можем судить об информации, которую Сталин считал наиболее важной для своей деятельности в качестве Верховного Главнокомандующего. 23 ноября 1944 г. он подписал приказ, которым определялся порядок инициирования вопросов различными военными инстанциями. Непосредственно к Сталину должны были обращаться начальники Генерального Штаба, Главного политического управления и Главного управления военной контрразведки31.

  • 32 А.И. Микоян, Так было, с. 465.

22К сожалению, как уже говорилось, у историков отсутствует доступ как к этим, так и к другим документам, поступавшим к Сталину. Материалы Архива Президента России, Архива ФСБ, военных архивов, позволяющие исследовать проблему уровня информированности Сталина, если и выдаются, то в «особом порядке». В определенной мере эти пробелы компенсируют открытые материалы Политбюро, ГКО и Совнаркома. В этих фондах содержатся несколько тысяч документов, которые попадали к Сталину, и на основании которых он принимал решения. Можно полагаться также на опубликованные сборники документов. Они позволяют частично понять, каким был состав закрытых архивных фондов и какую информацию в принципе получал Сталин. Однако в целом источников для комплексного изучения вопроса явно недостаточно. Дело будет затруднять и особый, «бездокументный» стиль оперативного руководства в годы войны, о котором А.И. Микоян писал так: «Часто крупные вопросы мы решали телефонным разговором или указанием на совещании или на приеме министров. Очень редко прибегали к письменным документам»32.

23Помимо закрытости архивов, существует проблема выделения документов, реально попадавших в поле зрения Сталина. На имя Сталина ежедневно отправлялось столь большое количество бумаг, что физически он просто не мог прочитать все. Принципы отбора материалов для доклада Сталину нам пока неизвестны. Нельзя исключить, что такой отбор осуществлялся на основании меняющихся и ситуативных принципов. Таким образом, мы не можем с определенностью утверждать, что та или иная группа документов, как правило, докладывалась Сталину, а другая, как правило, не докладывалась. Не вызывают сомнения только документы с пометами Сталина. Часть материалов можно интерпретировать как известные Сталину, поскольку предлагавшиеся в них меры действительно получали отражение в решениях высших органов власти. Однако более значительный комплекс составляли те бумаги информационного или инициативного характера, которые были направлены на имя Сталина, но не могут безусловно квалифицироваться как прочитанные им.

  • 33 Д.А. Волкогонов, Триумф и трагедия. Политический портрет И.В. Сталина, т. 1-2, М., 1989.

24С этой группой документов историки-публицисты нередко работают при помощи метода, который можно назвать «методом Волкогонова», поскольку именно Д.А. Волкогонов широко применял его в своей книге о Сталине33. Выявив в архивах большое количество материалов, адресованных Сталину, Волкогонов априори, не анализируя источник, предполагал, что все они действительно прочитывались адресатом. На этой основе выстраивались вымышленные сцены и реконструкции, причем часто без оговорок об их предположительном характере. Автор фантазировал по поводу того, какой могла быть реакция Сталина на тот или иной документ. Такие фантазии, несомненно, делали повествование более увлекательным, но совершенно некорректным с точки зрения научной критики источников. Принципы этой критики применительно к документальным комплексам, связанным со Сталиным, все еще предстоит выработать.

Качество системы, качество решений

25Недостаток документов является одной из причин слабого исследования качественных параметров советской военной системы и качественных характеристик военного периода советской истории в целом. Перспективы развития историографии войны, по-моему, связаны с заполнением именно этого пробела. Начинать, видимо, нужно с исходных представлений о месте военного этапа в истории сталинской диктатуры. В чем его своеобразие и типичность? Была ли война высшей точкой радикализации системы, что и обеспечило победу? Или, наоборот, победа была достигнута за счет частично осознанного, частично стихийного отказа от предвоенного радикализма? Убедительных ответов на эти ключевые вопросы мы до сих пор не имеем.

26Сравнение моделей, так сказать, мирного и военного сталинизма в значительной мере затрудняется наличием фактора армии. Изучение действующей армии как элемента сталинской системы практически не ведется. Априори словно предполагается, что это был особый организм, в большей мере действовавший на основании универсальных военных законов, чем на основании принципов, присущих сталинской диктатуре. Видимо, в какой-то мере это соответствует действительности, однако не полностью. С точки зрения системных характеристик не могло быть принципиальной разницы между армейским подразделением, колхозом и промышленным предприятием, между хозяйственным наркоматом и штабом фронта и т.д. В доступных докладах с действующих фронтов мы встречаем упоминания о тех же явлениях общего характера, которые излагаются в документах мирного времени, относящихся, например, к сфере экономики: o необоснованных планах наступлений, o фальшивых отчетах и других аналогичных методах адаптации низов к невыполнимым приказам верхов, o чрезмерной бюро-кратизации, неэффективности штабов и т.д.

27Для иллюстрации приведу несколько цитат из докладов с фронта, поступавших в годы войны высшему руководству страны.

28В письме от 10 июля 1942 г. на имя Г.М. Маленкова командир стрелковой дивизии полковник Тетушкин утверждал, что непосредственно в боях участвовали не более одной пятой состава фронтa, а бюрократизм и раздутый аппарат затрудняли управление войсками.

  • 34 Родина, № 4, 2005, с. 30-32.

Буквально десятки тысяч людей во фронтовом масштабе могут лечь спать во время боя, проспать неделю, и никто не вспомнит о них, ибо они для боя не нужны […] Причем все они ездят на машинах, часто приезжают десятками в штабы дивизий (дальше вниз не спускаются). В лучшем случае привезет какую-нибудь писульку и завалится спать при этом штабе на неделю […] Автомобильные батальоны при наших армиях, которые обязаны перевозить боеприпасы и продовольствие к дивизиям, едва справляются с перевозкой самого управления армии да еще забирают для этой цели последние машины из дивизий […] Так как машины находятся не в войсках, а возят чиновников и их грузы в амиях и фронтах, то в бою мы плохо маневрируем – у нас нет средств перебрасывать войска.34

29Аналогичные вопросы управления армией поднимал командир стрелковой бригады Сухиашвили. В письме наркому военно-морского флота Н.Г. Кузнецову от 15 мая 1942 г. (Кузнецов переслал письмо членам ГКО) Сухиашвили отмечал:

  • 35 РГАСПИ, ф. 82, оп. 2, д. 865, л. 27-35.

Элемент очковтирательства, ложные доклады – проходят безнаказанно. Трудно получить от соседа правдивую обстановку, для установления правды приходилось производить разведку у соседа и разоблачать его во лжи. Из практики убедился, что если армейские командиры докладывают: «приказ выполняется, медленно двигаюсь вперед мелкими группами», – это значит, что сосед стоит на месте и хочет обмануть необстрелянного соседа, а своим подчиненным передает: «Вы так, полегонечку делайте вид, что наступаете». Противник наваливается сначала на одного самого активного, а самые активные бывают новые необстрелянные части. За неисполнение приказа кругом пугают расстрелом, а неправильным докладом я протягиваю время. Сказать, что не могу наступать нельзя, а не наступать и докладывать: «выполняем приказ, медленно ползем вперед мелкими группами» можно, и никто не расстреляет.35

30В контексте подобных фактов более понятны действия советского Верховного командования. Сталин нередко использовал в управлении военной системой те методы руководства и мобилизации, которые применялись во время гражданской войны и в годы первых пятилеток. Среди них – направление многочисленных уполномоченных, непосредственное вмешательство Верховного командования в операции тактического характера на фронте и в производственные процессы на отдельных военных предприятиях и т.д. Свою роль, особенно в начальный период войны, играли также личные качества и приоритеты Сталина, которые в полной мере проявили себя в предвоенный период. Эти черты сталинского характера неоднократно фиксировались в литературе о войне и мемуарах генералов: упрямство и нежелание считаться с реальными обстоятельствами, жестокость, недоверие и подозрительность, импровизации и некомпетентность.

  • 36 D. Glantz, Colossus Reborn: The Red Army at War, 1941-1943, University of Kansas Press, 2005; Ю.А. (...)
  • 37 Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Военно-исторические очерки, кн. 1-4. М., 1998-1999. Вопро (...)
  • 38 См., например, цикл работ А.В. Исаева: Приграничное сражение 1941, М., 2011; Разгром 1945: Битва за (...)

31Вместе с тем нужно признать, что проблема качества советского военного командования требует более глубокого изучения. В последние годы усили-лось внимание к вопросам структурных изменений и функционирования высших органов военной власти и советского командования36. Некоторые оценки качества основных операций Великой Отечественной войны приво-дятся в обобщающих коллективных трудах37. В оборот все более активно вводятся боевые донесения и директивные материалы отдельных соеди-нений действующей армии. На этой основе исследуются вопросы развития советской военной теории и практики, проводится сравнительный анализ различных операций Красной армии, а также действий в аналогичных условиях противника38. Однако наиболее распространенные характе-ристики советского Верховного командования и военной деятельности Сталина в значительной мере повторяют мемуарные свидетельства советских маршалов. Эти, как правило, достаточно обобщенные оценки касаются преимущественно наиболее известных и значимых стратегических операций. Многие другие события, а также реальный контекст решений Верховного командование, наличие или отсутствие альтернативных предло-жений Генштаба, фронтов, процесс выбора вариантов и т.д. в большинстве случаев неизвестны.

  • 39 М. Harrison, Accounting for War: Soviet Production, Employment, and the Defence Burden, 1940-1945, (...)
  • 40 Обнадеживающими примерами таких исследований могут служить работы о развитии отдельных отраслей сов (...)
  • 41 J. Sapir, «The economics of war in the Soviet Union during World War II», in I. Kershaw, M. Lewin, (...)

32Более широкие возможности в силу относительной открытости архивов существуют для исследования экономики и экономической политики военного периода. Добившись немалых результатов в изучении советской военной экономики в целом39, историки подошли к рубежу микроистории. Перспективными являются работы о деятельности отдельных предприятий и отраслей, практике организации производственного процесса, взаимодействия предприятий между собой и с центральными руководящими структурами40. В конкретизации и доказательстве нуждается известный тезис об ослаблении централизации и росте самостоятельности производителей как движущей силы наращивания потенциала военной промышленности41.

33Два взаимосвязанных фактора затрудняют исследование военно-политических и военно-экономических аспектов истории Великой Отечественной войны как части советской истории. Первый – относительная закрытость архивов, в том числе многих фондов, касающихся деятельности высшего советского руководства и Сталина. Второй – наметившийся в последние годы поворот внимания историков к социальным проблемам войны. Изменение ситуации, очевидно, можно ожидать в случае широкого открытия новых комплексов документов военного периода, способных привлечь интерес специалистов, хотя бы в определенной мере оправдать их усилия в исследовании сложных вопросов военно-политической истории. Однако проведенная в данной статье первоначальная и, конечно, неполная инвентаризация наличных и отсутствующих источников, отражающих деятельность высшего советского руководства в годы войны, показывает, что уже сейчас у нас есть основания как для определенного скептицизма, так и для оптимизма. Новые источники – мемуары, документы ГКО, материалы секретариатов членов ГКО, опубликованные части тематических папок Президентского архива в совокупности позволяют исследовать различные аспекты деятельности советского военно-политического руководства. Главными среди них представляются проблемы качества принимаемых решений, исследование практик функционирования диктатуры в период войны. Только на этой основе можно определить характер сталинской военной системы, оценить соотношение элементов радикализации и «реформирования» в ее развитии.

Верх страницы

Заметки

1 А.И. Микоян, Так было: Размышления о минувшем, М., 1999, с. 391. Сравнить с подлинными диктовками: РГАСПИ (Российский государственний архив социально-политической истории), ф. 84, оп. 3, д. 187, л. 123-124 (опубликованы: 1941 год. Кн. 2, М., 1998, с. 498-499). В блестящей рецензии, опубликованной вскоре после выхода книги Так было, М. Эллман выразил проницательные предположения о вмешательстве в текст мемуаров редактора (Slavic Review, 60 (1), 2001, с. 141). В ответном письме сын Микояна Серго категорически заявил: «Я не «корректировал» рассказы отца» (Slavic Review, 60 (4), 2001, с. 917). Эта расплывчатая формула имела важный подтекст. С.А. Микоян не стал утверждать, что не вмешивался в рукопись диктовок, оставляя за собой возможность заявить, что он дополнял диктовки устными рассказами отца, которые «не корректировал». Очевидно, однако, что такие дополнения публикатор обязан оговаривать, еще лучше – помещать в примечания.

2 Один из последних примеров фальсификации – «дневники Берии», один том которых посвящен событиям войны (Л.П. Берия, «Второй войны я не выдержу». Тайный дневник. 1941-1945 гг., М., 2011). «Публикатором», а точнее, автором этих книг является сочинитель многочисленных просталинских публикаций С. Кремлев (С.Т. Брезкун). Изготовление фальшивок распространено в современной России достаточно широко. Важно отметить, что сфабрикованные документы используются в многотиражной просталинской литературе, претендующей на научность, и даже в учебниках.

3 Например, в десятом издании известных мемуаров маршала Г.К. Жукова, Воспоминания и размышления, вышедших в 1990 г., по рукописи автора были восстановлены купюры, сделанные цензурой. Вырезанные цензурой большие фрагменты текста были восстановлены также при переиздании в 1997 г. мемуаров маршала К.К. Рокоссовского, Солдатский долг.

4 Источник, № 5, 1997, с. 103-147.

5 Н. Бирюков, Танки – фронту: Записки советского генерала, Смоленск, 2005.

6 Г.А. Куманев, Рядом со Сталиным, Смоленск, 2001.

7 Известно, что Чадаев готовил к изданию книгу своих воспоминаний. Однако она так и не появилась. Публикация отдельных важных фрагментов этих мемуаров за начальный период войны подготовлена Г.А. Куманевым (Отечественная история, 2005, № 2, с. 3-26). К сожалению, Г.А. Куманев не сопровождает свои публикации комментариями и источниковедческим анализом мемуарных свидетельств.

8 Журналы регистрации посетителей кремлевского кабинета Сталина, сохранившиеся в личном фонде Сталина в РГАСПИ, публиковались в журнале Исторический архив, а теперь вышли отдельным изданием: А.В. Коротков, А.Д. Чернев, А.А. Чернобаев, сост., На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924–1953 гг.), М., 2008.

9 В.С. Антонов, «Три эпизода из мемуаров знаменитого полководца» Отечественная история, 2003, № 3, с. 157-163.

10 Постановления ГКО – РГАСПИ, ф. 644, оп. 1, 2; протоколы заседаний Политбюро – РГАСПИ, ф. 17, оп. 3, 163, 162, 166; постановления СНК – ГА РФ, ф. Р-5446, оп. 1. Ряд постановлений оставлен на секретном хранении.

11 Протоколы заседаний Оперативного бюро ГКО – РГАСПИ, ф. 644, oп. 3, д. 1-7; Протоколы заседаний Комиссии по текущим делам и Бюро СНК пока находятся на секретном хранении в ГА РФ.

12 РГАСПИ, ф. 644, оп. 2, д. 36, л. 32-35. Постановление ГКО от 4 февраля 1942 г.

13 РГАСПИ, ф. 644, оп. 4.

14 ГА РФ, ф. Р-5446, оп. 83.

15 ГАРФ, Архив новейшей истории России, т. 1. «Особая папка» И.В. Сталина. Из материалов Секретариата НКВД-МВД СССР 1944-1953 гг., ред. В.А. Козлов, С.В. Мироненко, М., 1994; ГАРФ, Архив новейшей истории России, т. 2. «Особая папка» В.М. Молотова. Из материалов Секретариата НКВД-МВД СССР 1944-1956 гг., ред. В.А. Козлов, С.В. Мироненко, М., 1994.

16 РГАСПИ, ф. 17, оп. 167, д. 60-69.

17 РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 66, 151.

18 См. свидетельства наркома связи СССР И.Т. Пересыпкина (публикация Г.А. Куманева), Отечественная история, 2003, № 3, c. 68.

19 РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 487-489; Русский архив. Великая Отечественная. Ставка ВГК. 1941 г., т. 16 (5-1), М., 1996.

20 РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 730, 731, 743, 762.

21 Самая известная публикация таких документов: Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., т. 1-2. М., 1976. Среди изданий, основанных на новых архивных материалах, см. например: О.А. Ржешевский, Сталин и Черчилль. Документы и комментарии. 1941-1945, М., 2004.

22 Русский архив. Великая Отечественная. Ставка ВГК, т. 16 (5-1) – 16 (5-4), М., 1996-1999; Русский архив. Великая Отечественная. Приказы народного комиссара обороны СССР, т. 13 (2-2) – 13 (2-3), М., 1997 и др. тома этой серии.

23 В.Н. Хаустов, сост., Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш». 1939 – март 1946, М., 2006.

24 Наиболее значительная публикация: Вестник Архива Президента Российской Федерации. Война. 1941–1945, М., 2010.

25 РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 492, л. 35; Известия ЦК КПСС, № 9, 1990, с. 213.

26 А.И. Микоян, Так было, с. 465.

27 Записи воспоминаний маршала Жукова (К. Симонов, Глазами человека моего поколения, М., 1989, с. 377).

28 Из записки маршала Конева в Президиум ЦК КПСС от 2 апреля 1965 г. (И.С. Конев, Записки командующего фронтом, М., 2002, с. 498).

29 См. исследование системы охраны советских руководителей и, в частности, Сталина во время поездок по стране и на фронт, основанное на архивах Федеральной службы охраны России: Московский Кремль в годы Великой Отечественной войны, М., 2010, с. 171-191.

30 С.М. Штеменко, Генеральный штаб в годы войны, М., 1968, с. 114-118; Русский Архив. Великая Отечественная, т. 12 (1). Генеральный Штаб в годы Великой Отечественной войны. 1941 г., М., 1998, с. 11-12.

31 Русский архив. Великая Отечественная, т. 13 (2-3), Приказы Народного комиссара обороны СССР (1943–1945 гг.), М., 1997, с. 332. Приказ наркома обороны СССР Сталина № 0379.

32 А.И. Микоян, Так было, с. 465.

33 Д.А. Волкогонов, Триумф и трагедия. Политический портрет И.В. Сталина, т. 1-2, М., 1989.

34 Родина, № 4, 2005, с. 30-32.

35 РГАСПИ, ф. 82, оп. 2, д. 865, л. 27-35.

36 D. Glantz, Colossus Reborn: The Red Army at War, 1941-1943, University of Kansas Press, 2005; Ю.А. Горьков, Государственный Комитет Обороны постановляет (1941-1945), М., 2002.

37 Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Военно-исторические очерки, кн. 1-4. М., 1998-1999. Вопросы качества советского командования поднимались также в связи с многочисленными спорами о действиях и полководческом таланте Г.К. Жукова. См. М.А. Гареев, Маршал Жуков: Величие и уникальность полководческого искусства, Уфа, 1996; А.В. Исаев, Мифы и правда о Маршале Жукове, М., 2010.

38 См., например, цикл работ А.В. Исаева: Приграничное сражение 1941, М., 2011; Разгром 1945: Битва за Германию, М., 2010; 1943-й… От трагедии Харькова до Курского прорыва, М., 2008 и др.

39 М. Harrison, Accounting for War: Soviet Production, Employment, and the Defence Burden, 1940-1945, Cambridge University Press, 2002.

40 Обнадеживающими примерами таких исследований могут служить работы о развитии отдельных отраслей советской военной промышленности. См. А.Ю. Ермолов, Танковая промышленность СССР в годы Великой Отечественной войны, М., 2009.

41 J. Sapir, «The economics of war in the Soviet Union during World War II», in I. Kershaw, M. Lewin, eds., Stalinism and Nazism: Dictatorships in Comparison, Cambridge University Press, 1997, p. 208-236.

Верх страницы

Чтобы цитировать эту статью

Ссылка в печатном виде

Олег Хлевнюк, «Сталин на войне»Cahiers du monde russe, 52/2-3 | 2011, 205-219.

Электронная ссылка

Олег Хлевнюк, «Сталин на войне»Cahiers du monde russe [Онлайн], 52/2-3 | 2011, Выложить онлайн 12 septembre 2014, Наводить справки в 29 mars 2024. URL: http://journals.openedition.org/monderusse/9328; DOI: https://doi.org/10.4000/monderusse.9328

Верх страницы

Автор

Олег Хлевнюк

Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii

Статьи того же автора

Верх страницы

Авторские права

The text and other elements (illustrations, imported files) are “All rights reserved”, unless otherwise stated.

Верх страницы
Search OpenEdition Search

You will be redirected to OpenEdition Search