Skip to navigation – Site map

HomeNuméros51/2-3Состав и особенности социального ...

Состав и особенности социального статуса светской правящей элиты России первой четверти XVIII века

традиции и новации
Composition et particularités du statut social de l’élite dirigeante de la Russie du premier quart du xviiie siècle : traditions et nouveautés
Composition and specific features of the Russian ruling elite’s social status in the first quarter of the eighteenth century: tradition and novelty
Сергей В. Черников
p. 259-280

Abstracts

Abstract
Peter the Great’s reign is notable for active changes in old social structures and for the formation of a new hierarchy. The author analyzes the composition of the ruling elite of the first quarter of the eighteenth century and the principles underlying its recruitment, then concludes that Peter’s formation of the elite continued the practices of the preceding period while his reforms, however, had an innovative character. Time-tested strategies for integrating the Muscovite elite and the traditional values of Muscovite society (lineage, family, birth, service) were from the start at the root of Peter’s policy and coexisted with the “rational” principles of the Table of Ranks.

Top of page

Full text

  • 1 Х. Баггер, Реформы Петра Великого: обзор исследований, М.: Прогресс, 1985; А.Б. Каменский, От Петра (...)
  • 2 J. LeDonne, Ruling Families in the Russian Political Order: 1689-1825 // Cahiers du Monde russe et (...)

1История социальных групп, занимавших доминирующее положение в том или ином обществе и контролировавших аппарат управления, постоянно привлекает интерес исследователей, причем особенным вниманием справедливо пользуются «переходные периоды», отмеченные масштабными изменениями политической власти и ее институтов. Для России одной из таких эпох являлось правление Петра Великого, однако – несмотря на обширную историографию по этому периоду1 – специальных исследований, посвященных петровской правящей элите, крайне мало. Среди наиболее значимых работ следует назвать труды Дж. ЛеДонна, Р. Крамми, Б. Михан-Уотерс, П. Бушковича, Е.В. Анисимова2.

  • 3 Особой стратой правящего слоя являлось высшее духовенство. Для этой группы было характерно практиче (...)

2Настоящая статья построена с учетом необходимости проследить динамику развития правящей элиты. В первой части рассматриваются особенности социального положения элиты московского периода и предпосылки петровской реформы правящего слоя; во второй – состав и статус элиты России первой четверти XVIII в.3 Особое внимание уделяется соотношению в ходе реформы принципов «рационализма» и традиционных ценностей Московской Руси – происхождения, родственных связей, конфессионального и чиновного статусов.

Правящая элита XVII века и предпосылки петровских преобразований

  • 4 Правящая элита Русского государства, с. 5-7. Не все авторы монографии придерживаются одной позиции. (...)
  • 5 В 1626 г. общая численность двора составляла 3 580 чел., в 1690-х гг. – более 6,5 тыс. чел. (без жи (...)
  • 6 R. Crummey, Aristocrats and Servitors: the Boyar Elite in Russia, 1613-1689, Princeton: Princeton u (...)
  • 7 Marshall T. Poe, The Russian Elite in the Seventeenth Century, vol. 1, Helsinki: Academia Scientaru (...)
  • 8 Подсчет по: Правящая элита Русского государства, с. 409.
  • 9 Crummey, Aristocrats and Servitors, p. 5-6.
  • 10 Присутствующий в источниках термин «дума» и его синонимы («палата», «палатные люди», «бояре», «синк (...)

3В современной историографии определение правящей элиты Московского государства опирается на понятие чина. При этом выделяются две основные точки зрения. Согласно мнению А.П. Павлова, П.В. Седова и др., правящей элитой являлись лица, пользовавшиеся «преимущественным правом на занятие высших, командных постов» в стране, а именно: для первой половины XVII в. члены государева двора в полном составе, для второй половины – только думные чины и стольники4. Но как показывают сами исследователи, большинство дворовых людей привлекалось к «общегосударственным» видам службы эпизодически или не привлекалось вовсе. Единственной структурой, в которой был задействован практически весь состав двора, являлась армия. Однако роль двора как основной боевой силы страны в течение всей второй половины века неуклонно снижалась. Таким образом, отождествление правящей элиты Московской Руси с государевым двором представляется не вполне убедительным. Недостатки этого подхода еще более очевидны, если учесть, что двор XVII в. и «генералитет» XVIII в. (группа, которую историки обычно определяют как элиту послепетровского времени) несопоставимы по численности5. Сторонники другой точки зрения (Р. Крамми, М. По), предлагают рассматривать в качестве правящей элиты состав Боярской думы. При этом Р. Крамми применяет термин «элита» только к четырем думным чинам6, а М. По дополнительно включает в состав этого слоя высшие дворцовые чины7. В принципе, подход М. По является более последовательным. Но поскольку доля церемониальных чинов была в Думе невелика (в 1667-1682 гг. от 4 до 10%8), анализ ее состава как совокупности четырех чинов дает достаточно адекватное представление об особенностях эволюции высшего слоя России XVII в. Несомненно, что отдельные лица, обладавшие властью и крупными состояниями, никогда не достигали думных рангов. С другой стороны, не все члены Думы пользовались реальным влиянием9. Однако как правило, власть, богатство и чин шли в Московском государстве рука об руку, поэтому исследовательский прием, заключающийся в идентификации правящей элиты путем выяснения состава Думы, представляется наиболее рациональным10.

  • 11 А.П. Павлов, Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (1584-1605 гг.), СПб.: Наука, (...)
  • 12 С.К. Богословский, Московский приказный аппарат и делопроизводство XVI-XVII веков, М.: Языки славян (...)
  • 13 Седов, Закат Московского царства, с. 6.
  • 14 Эскин, Очерки истории местничества, с. 141-145.
  • 15 Институт местничества играл важную роль в процессе регулирования взаимоотношений как внутри элиты, (...)
  • 16 Crummey, Aristocrats and Servitors, p. 69-70, 75, 82-106, 164, 167; N.S. Kollmann, Kinship and Poli (...)
  • 17 Valerie Kivelson, Autocracy in the Provinces: The Russian Gentry and Political Culture in the Seven (...)
  • 18 С.П. Орленко, Выходцы из Западной Европы в России XVII века, М.: Древлехранилище, 2004, с. 120-122; (...)
  • 19 Я.Е. Водарский, Правящая группа светских феодалов в России в XVII в. // Дворянство и крепостной стр (...)

4Что именно позволяет называть думных людей правящей элитой страны? Напомним вкратце основные характеристики этой группы. Высокий статус решений, принятых на советах государя со своими приближенными, и значение Думы как правительственного органа были закреплены юридически11. Думные чины возглавляли основные приказы Московской Руси XVII в.12 Авторитет боярских семей, которые окружали трон на протяжении многих поколений, укреплял власть царя. Это было особенно важно в XVII в., когда на троне несколько раз оказывались юные и несамостоятельные монархи13. С другой стороны, царская власть являлась для думных людей основным источником богатства и привилегированного положения, что делало их важнейшей опорой формирующегося абсолютизма. Гарантии особого статуса думных чинов закреплялись в церемониалах венчания российских монархов на царство14. В местнических отношениях, которые являлись неотъемлемой частью субкультуры элиты, отражались самоопределение и социальная идентичность представителей правящего слоя, раскрывалась их система ценностей. Служилый человек воспринимал себя не как самодостаточную личность, а как частицу общности (корпорации) – рода, который обладал коллективной честью и положением в иерархии других фамилий15. Думная среда была пронизана сетью родственных связей. Это дает право рассматривать носителей высших чинов как особую страту, использовавшую традиционные ценности (род, брак, семья) для поддержания своего доминирующего положения16. Но несмотря на наличие родственных уз, объединявших правящую группу, она никогда не являлась полностью закрытой или эндогамной. Думные чины были лишь верхушкой разветвленной сети родственных и патронатно-клиентских связей, которые пронизывали государев двор и служилый класс в целом17. Неформальные каналы взаимодействия были таким же важным элементом властных структур, как и официальные учреждения. С другой стороны, культурные, психологические и религиозные барьеры препятствовали включению в состав московской элиты служилых иноземцев, прибывших в Россию в XVII столетии18. В руках думных чинов концентрировались значительные экономические ресурсы и, хотя собственность была распределена между представителями элиты крайне неравномерно, думные люди в целом являлись одной из богатейших социальных групп19.

  • 20 Crummey, Aristocrats and Servitors, p. 168-174.

5Как отмечал Р. Крамми, положение российской правящей элиты сочетало в себе черты, свойственные элитам западноевропейских и восточных стран20. Как и на Западе, она доминировала в землевладельческой сфере, сохраняла прочные родственные связи и преимущественное право на получение высших чинов, которое основывалось на традиции. С восточными элитами ее сближала обязательная государственная служба, относительно слабое политическое и экономическое влияние в регионах, подчеркнутая личная и имущественная зависимость от верховной власти, недостаток корпоративных прав и привилегий.

  • 21 См.: J. Cracraft, The Revolution of Peter the Great, Cambridge (MA): Harvard University Press, 2003
  • 22 Баггер, Реформы Петра Великого, с. 27-30; H.-J. Torke, The Significance of the seventeenth century (...)

6Предпринятая Петром I попытка переходa от традиционной организации управления к «регулярному» государству изменила как состав российской элиты, так и ее властный статус. Следует, однако, подчеркнуть, что, по мнению большинства современных исследователей, преобразования первой четверти XVIII в., при всей своей внешней «революционности»21, были теснейшим образом связаны с переменами, произошедшими в предыдущем столетии22.

  • 23 Кадровые потребности аппарата управления, как одна из основных причин роста двора XVII в., достаточ (...)
  • 24 В 1673-1681 гг. среди стольников, стряпчих и дворян московских в «начальных людях» полков нового ст (...)
  • 25 В течение 1697-1701 гг. на «боярские съезды» приглашались 103 чел. (77% общего числа думных людей, (...)

7Важнейшей причиной, подтолкнувшей Петра I к реформе правящего слоя, была неспособность традиционных структур Московской Руси выступить движущей силой радикальной модернизации страны. Принципы функционирования и комплектования государева двора носили архаичный характер, а его рост в течение XVII в. объяснялся не кадровыми потребностями администрации, а политическими последствиями Смуты, борьбой придворных кланов и слабостью монархической власти23. Участие двора в процессе переустройства вооруженных сил на европейский лад также было незначительным24. К концу XVII в. окончательно изменилась роль Думы: хотя боярские съезды продолжали созываться и в это время25, их влияние как государева совета было невелико, а основная масса думных людей была занята текущими делами суда и управления. Принятие важнейших решений находилось в руках небольшой группы людей, выбранных согласно с личным предпочтением царя и принципом «служебной годности», как среди думных чинов, так и извне.

  • 26 См.: Бушкович, Петр Великий, с. 198-201, 211, 430-431.
  • 27 Подробнее см.: Павлов, Государев двор в истории России…, S. 227-242; Правящая элита Русского госуда (...)

8Успеху петровских преобразований способствовал целый ряд факторов. По всей видимости, традиционная элита этого времени не сумела воспротивиться реформе, поскольку была дезорганизована и разобщена. В среде аристократии петровские преобразования не пользовались популярностью, но широкого «боярского заговора» так и не возникло. Историкам не удалось обнаружить реальных свидетельств такового ни в деле Цыклера-Соковнина, ни в стрелецком бунте 1698 г., ни в деле царевича Алексея26. Еще одним благоприятным для царя обстоятельством оказалась «инфляция чести», произошедшая в течение XVII в. Большинство из 11 тысяч столичных дворян были невысокого происхождения. Думные люди в массе своей также не отличались родовитостью, а с отменой местничества произошел фактический переход к системе служебного старшинства27. Масштабное расширение состава двора и Думы привело к увеличению кадрового резерва, и у Петра не возникло необходимости привлекать в массовом порядке на службу людей из других социальных слоев.

Правящая элита первой четверти XVIII века

  • 28 Различные точки зрения, которые встречаются в литературе по этому поводу, чаще всего приводятся без (...)

9Несмотря на значительные успехи в изучении петровской элиты, обобщающие данные о ее составе и социальной структуре до сих пор отсутствуют. Правящий слой, как правило, анализировался на основе сведений о руководящих кадрах государственных учреждений. В силу этого, остался недостаточно исследован состав ближайшего окружения царя в начальный период преобразований, когда старые структуры утрачивали свои функции, а новая система только начинала складываться. Отрывочны данные о высшем военном командовании петровской эпохи. Открытым остается вопрос об основных этапах формирования элиты и ее социальных границах – даже для периода после 1722 г., когда Табель о рангах ввела четкую чиновную стратификацию28.

  • 29 Подробнее см.: Черников, Российская элита…, с. 366-386. Данные по высшим военным чинам, использован (...)
  • 30 По публикации «Писем и бумаг Петра Великого» за 1701-1713 гг. Заметим, что если активная переписка (...)

10В первую очередь, попытаемся очертить социальные контуры элиты, для чего воспользуемся двумя критериями: формальным (положение лица в административной иерархии) и неформальным (интенсивность контактов государя с тем или иным человеком). В результате, к правящему слою должны быть причислены: 1) члены «консилии министров» (по данным на 1707-1708 гг.); 2) сенаторы и высшие сенатские чины; 3) президенты и вице-президенты коллегий, руководители других центральных учреждений; 4) высшая губернская администрация – губернаторы, вице-губернаторы, а также лица, фактически управлявшие губерниями; 5) «генералитет» – военные и морские чины, вошедшие в 1-5 классы Табели о рангах29; 6) наиболее активные корреспонденты царя.30

  • 31 Баггер, Реформы Петра Великого, с. 32-33, 54; Е.В. Анисимов, Государственные преобразования и самод (...)
  • 32 П.Н. Милюков, Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Вел (...)
  • 33 Бушкович, Петр Великий, с. 216-258, 451.
  • 34 Бушкович считает, что «следствием губернской реформы, если не ее исходной целью, был возврат власти (...)
  • 35 Анисимов, Государственные преобразования, с. 30.
  • 36 Гр. П.М. и Ф.М. Апраксины, кн. Д.М. Голицын, гр. А.Г. и Г.И. Головкины, кн. В.Л., Г.Ф. и Я.Ф. Долго (...)

11Историки, как правило, выделяют в деятельности Петра два этапа31, и реформа правящей элиты подчиняется, на наш взгляд, той же хронологии. Основным содержанием первого периода реформ управления стали попытки Петра приспособить существующую приказную систему для нужд войны. Финансы были сконцентрированы в руках двух новых учреждений – Ратуши и Ижорской канцелярии. Сведения о денежных поступлениях и расходах Ратуши направлялись в Ближнюю канцелярию и контролировались «консилией министров» (она включала в себя руководителей важнейших приказов и канцелярий и координировала работу центрального и местного аппарата). Второй финансовый центр – Ижорская канцелярия, подчиненная кн. А.Д. Меншикову – мало зависел от контроля старой приказной администрации32. Система управления, созданная Петром до учреждения губерний, опиралась как на представителей старой элиты, так и на новых лиц. По этой причине кажется необоснованным мнение П. Бушковича о том, что в 1699-1706 гг. реальная власть в стране оказалась полностью сосредоточена в руках фаворитов государя (Ф.А. Головина и А.Д. Меншикова), а влияние традиционной элиты было ограничено33. В ходе губернской реформы доходы Ратуши и Ижорской канцелярии были переданы в ведомство губернаторов34. С 1711 г. роль высшего органа власти стал выполнять Сенат, однако его первоначальный состав не включал в себя наиболее известных лиц петровского царствования35. Ближайшее окружение царя этого периода именовалось в источниках «верховными господами» и тайными советниками36. По степени влияния они стояли выше Сената. Таким образом, к 1715-1717 гг. правящая элита России еще не представляла собой четко оформленной социальной группы. Отсутствовала единая лестница чинов, а фактическая иерархия внутри политической верхушки не соответствовала формальной иерархии административных учреждений.

  • 37 Н.А. Воскресенский, Законодательные акты Петра I: редакции и проекты законов, заметки, доклады, дон (...)
  • 38 РГАДА (Российский государственный архив древних актов), ф. 350, оп. 3, кн. 1, л. 200-219 об.

12Реформа правящей элиты получила завершение лишь на втором этапе преобразований (1717-1725 гг.). После учреждения коллегий и реформы Сената 1718 г., состав последнего наконец-то пришел в соответствие с реальным влиянием конкретных представителей элиты. В соответствии с «Должностью Сената» редакции 1718 г., высшее государственное учреждение пополнили президенты коллегий (гр. Ф.М. Апраксин, Я.В. Брюс, А.А. Вейде, кн. Д.М. Голицын, гр. Г.И. Головкин, гр. А.А. Матвеев, кн. А.Д. Меншиков, П.А. Толстой), а также вице-канцлер барон П.П. Шафиров. В 1722 г. из Сената были выведены все президенты, кроме руководителей «трех первых коллегий» (Иностранных дел, Военной и Адмиралтейств-коллегии) и главы Берг-коллегии. Окончательная редакция «Должности Сената» (1722 г.) установила: «Сенату надлежит состоять ис тайных действительных и тайных советников, кому от нас ныне повелено и впредь повелено будет, и сидеть по рангам»37. Данное положение закрепило чиновный статус сенаторов и их старшинство. По этой причине сама «должность» сенатора так и не была включена Петром в Табель о рангах. Особое положение тайных советников в составе элиты подтверждается тем, что до издания Табели имена обладателей этого чина записывали в учетную документацию впереди прочих чинов38.

  • 39 Курукин, Плотников, 19 января - 25 февраля 1730 года, с. 46, 51-53, 119, 159-169, 209, 218, 220-225 (...)

13Табель о рангах оказала решающее влияние на формирование российской элиты. В частности, она выделила из общего перечня чинов тот круг лиц, который вскоре стал восприниматься современниками в качестве правящего слоя. Об этом достаточно ясно свидетельствуют события начала 1730 г. – предпринятая «верховниками» попытка ограничения самодержавия. Каковы были социальные границы слоя, который, по мнению самих участников событий, мог повлиять на конфигурацию власти? Согласно тексту «кондиций» Совет выделял в качестве приоритетной группы тех, кто носил военные и гражданские чины 1-5 классов Табели о рангах. Достаточно близким по составу стало первое расширенное заседание Совета 2 февраля 1730 г., в ходе которого состоялось оглашение «кондиций». Из светских лиц на него были приглашены сенаторы и «генералитет» 1-4 классов (военные, статские и придворные чины без иноземцев). Представители «знатного шляхетства», бригадиры и офицеры приглашались позднее. Если обобщить взгляды другой стороны (они нашли свое отражение в дворянских проектах), обнаружится, что ей был свойствен схожий подход к определению чиновной верхушки страны. Авторы проектов предлагали привлечь к обсуждению важнейших государственных вопросов «генералитет» и «знатное шляхетство». Тот же круг лиц рассматривался в качестве источника пополнения Совета, а должности сенаторов, губернаторов и президентов коллегий предполагалось сделать выборными39. Как видим, позиция членов Совета и дворянские проекты расходились лишь в деталях.

  • 40 Примеры см: РГАДА, ф. 248, кн. 21, л. 477-482 (1713 г.); кн. 387, л. 1021-1026 об. (1742 г.); кн. 4 (...)
  • 41 Примеры см.: РГАДА, ф. 248, кн. 387, л. 1027-1028 (1742 г.); ф. 286, кн. 421, л. 753-756 об. (1754 (...)
  • 42 Е.Н. Марасинова, Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII века: По материалам (...)

14Следовательно, элиту (высшую чиновную страту) России послепетровского времени допустимо определить как группу чинов 1-5 классов Табели о рангах на военной, гражданской и придворной службе, а также сенаторов и высшую губернскую администрацию, которые не входили в Табель. Для обозначения сухопутных военных чинов, включенных в 1722 г. в первые пять классов Табели, на протяжении всей первой половины XVIII в. использовалось понятие «генералитет»40. В расширительном смысле, который также допускался в эту эпоху, «генералитетом» называлась вся совокупность чинов 1-5 классов (военные, статские и придворные), а сами ранги именовались «генеральскими» или «генералитетскими»41. Таким образом, за основу структуры российской элиты была взята иноземная армейская иерархия чинов (а частично и терминология), сформировавшаяся в ходе военных реформ XVII-начала XVIII вв. и закрепленная Воинским уставом 1716 г. В дальнейшем, роль чина как способа социальной стратификации и самоидентификации еще более усилилась42.

  • 43 Источники, критерии выделения в составе элиты различных социальных групп и перечни лиц см.: Чернико (...)

15Перейдем к анализу состава правящей элиты первой четверти XVIII столетия. В общей сложности нами было учтено 288 человек. Среди них русских – 152 (53%), иноземцев – 136 чел. (47%)43. В составе гражданской администрации преобладали русские (88%). Эта тенденция прослеживается по всем категориям учреждений. В состав «консилии министров» входили только русские. В Сенате было лишь 4 иностранца (12%), среди губернаторов и вице-губернаторов – 1 (3%), в руководстве коллегий и других центральных учреждений – 9 (23%). В военной сфере ситуация была иной. В генеральских чинах (в армии и на флоте) служило 37% русских и 63% иностранцев. К 1708 г. доля иноземцев достигла максимума – 76%. В целом, карьера военного была более типична для иностранцев (94% случаев), чем для русских (49%). Состав военных-иностранцев подвергался более быстрой ротации. Из всех иноземцев, носивших в первой четверти XVIII в. высшие армейские и флотские ранги, к 1724-1725 гг. на службе осталось только 30% (38 из 128 чел.). По русским данный показатель был в два раза выше – 60% (45 из 75 чел.).

  • 44 Данные Б. Михан-Уотерс по 1730 г. (30%) не характерны для петровской эпохи в целом и дополтавского (...)
  • 45 Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 161.

16Как видим, численность иноземцев на высших государственных постах (в первую очередь, в армии и на флоте) при Петре I была значительно выше, чем это отмечалось до сих пор в исторической литературе44. Иноземцы приглашались в Россию в качестве специалистов по военному делу, технике, медицине, юриспруденции и играли важнейшую роль в перечисленных областях, способствуя проведению реформ и модернизации страны. С другой стороны, как справедливо отметила Б. Михан-Уотерс, иноземцы занимали подчиненное положение по отношению к русской части элиты и лишь немногие выходцы из-за рубежа смогли надолго закрепиться в составе правящего слоя45.

  • 46 Crummey, Peter and the Boyar Aristocracy…, p. 276; Idem, Aristocrats and Servitors, p. 14; Правящая (...)
  • 47 Meehan-Waters, The Russian Aristocracy…, p. 290.
  • 48 Хотя Б. Михан-Уотерс анализирует группы с разным составом, но итоговые подсчеты в работах 1980 и 19 (...)

17Рассмотрим русскую часть элиты подробнее. Для начала следует определиться с употреблением широко распространенного в историографии термина «боярская аристократия» или «боярская знать». Это понятие является достаточно условным, но в целом требует выявления тех родов, которые из поколения в поколение систематически жаловались чинами бояр и окольничих46. К сожалению, не все авторы, изучавшие элиту XVIII в., уделяли терминологии достаточное внимание. Так, Б. Михан-Уотерс в своей статье 1974 г. обозначала термином «боярские фамилии» только те роды, чьи представители носили в XVII в. высший думный чин47. В статье 1980 г. она называет «боярской элитой» («боярской аристократией») всех тех, кто имел думный чин до 1689 г., а в книге 1982 г. – обладателей лишь трех высших думных чинов (исключая думных дьяков)48. Между тем очевидно, что происхождение лиц, служивших в высших (бояре и окольничие) и низших думных чинах, было различным (по крайней мере до последней четверти XVII в.). При анализе происхождения представителей правящей элиты XVIII в. Б. Михан-Уотерс необоснованно смешивает потомков худородных царских родственников и фаворитов, добившихся высших чинов в самом конце XVII в., с теми фамилиями, которые действительно являлись аристократическими (кн. Голицыны, Головины, Салтыковы и др.). Более выверенной и точной представляется терминология П. Бушковича в его книге о Петре I.

18Мы выделили в составе петровской элиты четыре группы различного происхождения. К боярским или аристократическим отнесены фамилии, члены которых служили в чинах боярина и окольничего до 1613 г. и сумели сохранить это высокое положение при Романовых (первая группа). Во вторую группу включены роды, достигшие любого из четырех думных чинов с 1613 до 1689 г. В третью группу выделены фамилии, представители которых были дворянами или принадлежали к приказному дьячеству, но не входили в Думу до начала правления Петра I. К четвертой, самой малочисленной, группе отнесены недворяне.

19Наши подсчеты (табл. 1-2) позволяют существенно дополнить и уточнить представление о социальном составе и структуре правящего слоя при Петре I, поскольку к настоящему времени обобщающие данные по этому вопросу имеются лишь на 1690-е гг. и на 1730-ый г. (в работах Р. Крамми и Б. Михан-Уотерс), тогда как по первой четверти XVIII в. эти сведения до сих пор отсутствовали.

20Как видим, лица из узкого круга аристократии (I группа) были более востребованы для службы на высших государственных постах, чем представители других слоев дворянства (II-III группы) или выходцы из низов общества (IV группа). Родовитые боярские кланы дали более четверти представителей правящей верхушки без учета иноземцев. Из них 10 родов имели в составе элиты от двух до семи членов. Кадровая политика Петра преимущественно ориентировалась на традиционную элиту Московского государства: 87 человек (57%) происходили из 50 фамилий (47%), сидевших в Боярской думе в XVI-конце XVII вв. (I-II группы). Наиболее широкое представительство в правящих структурах имели кн. Долгоруковы (7 человек), кн. Голицыны (5), Головины (5), Салтыковы (4), кн. Волконские (4).

1. Русские фамилии в составе правящей элиты 1701-1725 гг.

1. Русские фамилии в составе правящей элиты 1701-1725 гг.
  • 49 Без учета иноземцев. Подсчитано по: Crummey, Peter and the Boyar Aristocracy …, p. 279.

21Следует отметить, что в 1689-1700 гг. 89% лиц из ближайшего окружения царя были выходцами из I и II групп49. Таким образом, за время петровского правления в руководстве страной произошло существенное снижение (с 89 до 57%) доли людей, которые генетически были связаны с думными чинами XVI-XVII вв. Столь резкое уменьшение представительства «думных фамилий» в составе петровской элиты не может быть объяснено демографическими факторами или «антиаристократическими настроениями» государя. По всей видимости, мы имеем дело с той же тенденцией, которая достаточно подробно изучена в работах Р. Крамми и М. По на примере Думы второй половины XVII в. – обновлением правящего слоя за счет незнатного столичного дворянства. В начале XVIII столетия сильнейшим катализатором этого процесса стала Северная война, а перемены в составе элиты были следствием попыток Петра I найти оптимальный вариант управления государством и вооруженными силами в чрезвычайной ситуации. В пользу этой точки зрения свидетельствуют и кадровые перестановки в армии, о чем будет сказано ниже.

22Очевидно, что состав петровской элиты был весьма неоднороден. Если же дополнительно учесть фактор социальной мобильности в течение XVII в., то структура правящего слоя окажется еще более сложной: 10 родов (29%) из II группы и 31 род (62%) из III группы в конце 1620-х гг. либо вообще не входили в состав «московского списка», либо служили по преимуществу с «городом». Эти фамилии дали около трети русского состава элиты (30%, 46 лиц).

  • 50 Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 161, 163.
  • 51 G. Hosking, Russia and the Russians: А History, Cambridge, MA: Harvard University Press, 2003, p. 2 (...)

23Таким образом, мы можем подтвердить выводы Р. Крамми, Б. Михан-Уотерс, П. Бушковича и других историков о том, что центральную роль в петровской элите играла аристократия. Напротив, попытка Б. Михан-Уотерс провести параллель между «московской элитой» (к которой, по ее мнению, относились «московские чины» в целом50) и «генералитетом» XVIII в., и тем самым доказать их преемственность, кажется не вполне удачной. Присутствие в составе «генералитета» большого числа потомков «недумного» московского дворянства говорит об обратном – об обновлении правящего слоя, а не о его стабильности. Также нельзя согласиться со мнением Дж. Хоскинга об «укреплении влияния старомосковских боярских семей» как результате кадровой политики Петра51, поскольку оно игнорирует как масштабы обновления элиты, так и резко возросшую роль верховной власти, которая получила еще большую свободу при выдвижении и перемещениях должностных лиц.

24Таблица 2 иллюстрирует соотношение четырех групп в руководстве центральных и губернских учреждений, а также в «генералитете».

2. Социальное происхождение высшей гражданской администрации и «генералитета» 1701-1725 гг., %

2. Социальное происхождение высшей гражданской администрации и «генералитета» 1701-1725 гг., %

25Исходя из приведенных показателей, наиболее знатной по составу была «консилия министров» (91% лиц из I и II групп). В новых органах власти (Сенат, высшая коллежская и губернская администрация) также преобладали потомки боярских фамилий и тех родов, которые сидели в Думе в XVII столетии. Но по сравнению с элитой 1689-1700 гг. и «консилией министров» 1707-1708 гг. их состав был менее родословным (58-70% лиц из I и II групп). Самыми «аристократичными» социальными группами были сенаторы (74%) и тайные советники (88%).

  • 52 M. Poe, The Consequences of the Military Revolution in Muscovy: A Comparative Perspective // Compar (...)
  • 53 И.И. Бутурлин, кн. М.М. Голицын, А.М. и гр. Ф.А. Головины, кн. В.В. и Я.Ф. Долгоруковы, кн. И.М. Ко (...)
  • 54 Троюродный брат государя М.А. Матюшкин и фаворит кн. А.Д. Меншиков.

26Верхушка армии и флота была наименее родовитой (49%). Более низкий уровень «аристократизации» военных структур по сравнению с гражданскими, уменьшение численности знати в армейском руководстве были типичными явлениями периода «военной революции»52. Удельный вес аристократии (I группа) среди русской части сухопутного генералитета упал с 60-78% в начале Северной войны до 26% в 1723-1725 гг. Этот процесс был наиболее заметен в самый тяжелый для России период. В 1700-1702 гг. доля аристократии уменьшилась на 21% (с 78 до 57%), а в 1702-1708 гг. – еще на 32% (с 57 до 25%). Пленение генералов из числа знати под Нарвой не являлось основной причиной указанных перемен, хотя этот факт несомненно сказался на показателях 1700-1701 гг. (убыль на 18%). Доля фамилий, которые пробились в Боярскую думу при первых Романовых (II группа), выросла незначительно: с 11-20% в 1700-1701 гг. до 26% в 1724-1725 гг. Основной социальной средой, из которой пополнялась чиновная верхушка сухопутной армии, являлось «недумное» столичное дворянство (III группа). Доля выходцев из этого слоя выросла с 11-20% в 1700-1701 гг. до 46% в 1724-1725 гг. Но даже в военной сфере боярская знать имела существенное преимущество при чинопроизводстве. Так, за весь период с 1700 по 1725 г. из 12 русских генералов сухопутной армии, носивших чины первых трех классов Табели о рангах, 10 человек являлись аристократами53. Двое оставшихся были связаны с государем либо родством, либо близкими отношениями54. Для сухопутных чинов 4-5 классов также существовала закономерность: члены тех фамилий, которые сидели в Думе XVI-XVII вв. (I-II группы), гораздо чаще составляли большинство в генерал-майорском ранге, нежели в бригадирском. Для выходцев из среды московского («недумного») дворянства, характерна противоположная зависимость. В целом, мы можем обоснованно утверждать, что назначение на высшие посты в армии (среди русской части военных) осуществлялось не только на основе личных способностей. Происхождение по-прежнему оставалось одним из основных факторов повышения в чине. Этот вывод особенно важен, если учесть, что карьерный рост представителей худородных фамилий был наиболее вероятен именно на военной, а не на гражданской службе.

27Весьма информативным источником о ближайшем окружении Петра начала XVIII в. является переписка царя. Среди лиц, интенсивно обменивавшихся письмами с государем, было 57 человек. В их числе находим лишь 13 иноземцев (23%) из 12 фамилий (26%). Количество писем по этой группе – 832 из 6361, т.е. 13% от общего объема корреспонденции. Это подтверждает тот факт, что роль иноземцев в управлении страной (несмотря на их высокую численность) была ограниченной. Теперь обратимся к русским фамилиям (табл. 3).

3. Переписка Петра I, 1701-1713 гг. (общие данные)

3. Переписка Петра I, 1701-1713 гг. (общие данные)

28Если судить по информации о числе адресатов и писем в каждой из групп, то окажется, что при формировании ближайшего окружения царя степень родовитости, социальный статус человека играли важнейшую роль. Так, 42% корреспонденции – это переписка Петра с должностными лицами и военными из круга боярской знати (I группа). Адресатами или отправителями около 3/4 писем были выходцы из фамилий, сидевших в Думе в XVI-XVII вв. (I и II группы). Семь фамилий имели среди корреспондентов Петра I двух и более лиц. Это аристократы кн. Голицыны (4 чел.), кн. Долгоруковы (3), Салтыковы (2), Шереметевы (2). Представители двух фамилий попали в Думу только в конце XVII века – это Апраксины (2 чел.) и Зотовы (2). Из иноземцев происходили Брюсы (2 чел.).

29В таблице 4 представлено процентное соотношение объемов корреспонденции различных социальных групп по годам. Приведенные данные не подтверждают мнение П. Бушковича о том, что в 1699-1708 гг. Петр I игнорировал аристократию (перед тем как вернуть ей свою благосклонность во время губернской реформы). Собранные нами сведения свидетельствуют о сохранении активных контактов государя с представителями знати (I группа) и московской элиты в целом (I-II группы) на протяжении всего периода (1701-1713 гг.). Влияние выходцев из «думных фамилий» было очень сильным вплоть до 1704 г. и, несмотря на последующее снижение, продолжало оставаться определяющим в более позднее время. Роль иноземцев в управлении армией повышалась дважды: перед Полтавой (1705-1708 гг.) и в период русско-турецкой войны (1711-1712 гг.).

4. Переписка Петра I, 1701-1713 гг. (писем, по годам), %

4. Переписка Петра I, 1701-1713 гг. (писем, по годам), %
  • 55 Изменения в составе правящего слоя в послепетровское время анализировались по данным 1730 и 1758 гг (...)

30Статистические показатели, содержащиеся в таблицах 1-4, приводят нас к однозначному выводу. Главной целью Петра I было не заменить традиционную элиту представителями более низких слоев общества, а сделать ее эффективной и квалифицированной. Царю мешала не старая элита как таковая, а нерациональный (исходя из новых задач, вставших перед государством) принцип ее комплектования, основанный на приоритете родовитости перед личными заслугами. Влияние московской элиты (боярской знати и «думных фамилий» XVII в.) на формирование петровского правящего слоя постоянно оставалось решающим. С другой стороны, это не означает, что следует приуменьшать роль «новичков» (более 40% русской части элиты), а также иноземных военных (к 1725 г. 36% командования в армии и 73% на флоте). В «период дворцовых переворотов» структура элиты продолжала меняться в направлении, заданном во второй половине XVII – первой четверти XVIII вв.: представительство аристократии постепенно сокращалось, а численность потомков незнатного столичного и городового дворянства увеличивалась. Но даже к середине столетия положение тех двух-трех десятков родов, которые оставались в составе элиты с допетровских времен, выгодно отличалось от «новичков» большей стабильностью. Иноземцы (по данным 1730 и 1758 гг.) составляли примерно 1/3 высшего чиновного слоя страны55.

  • 56 Poe, The Russian Elite, vol. 2, p. 147-151, 239-271.

31Наряду с происхождением, судьба представителей элиты традиционно зависела от личных взаимоотношений с монархом (фаворитизма) и родственных связей внутри правящего слоя. В своей недавно опубликованной работе М. По продемонстрировал воздействие на карьеру думного человека таких «врожденных» факторов, как принадлежность к титулованной фамилии, наличие родственников в Думе до 1613 г. и при Романовых. Оказалось, что решающую роль здесь играли родственные связи, но в совокупности все перечисленные факторы предопределяли рост по чиновной лестнице не более, чем на 30%.56 Неучтенной в расчетах М. По осталась наиболее влиятельная сила – верховная власть.

  • 57 О методике расчетов (критерий χ2), а также данные по составу Думы и государева двора см.: Poe, ibid (...)
  • 58 Нуль-гипотеза об отсутствии влияния родства отвергнута при χ2 = 240, ρ = 0,5%.
  • 59 Poe, The Russian Elite, vol. 2, p. 124.

32Сохранил ли фактор родства то же значение для петровской элиты, какое он имел для Боярской думы XVII столетия? Воспользовавшись методикой М. По57, мы можем ответить на этот вопрос утвердительно. Вероятность вхождения того или иного человека в состав правящего слоя 1701-1725 гг. напрямую зависела от наличия у него родственников в элите московского или петровского периода58. Такими родственными связями обладало 60% правящего слоя (русские фамилии) первой четверти XVIII в. Результаты наших подсчетов достаточно близки к данным по Боярской думе 1676-1691 гг. (66-64%)59. Следовательно, родственные узы оказывали на формирование элиты 1701-1725 гг. и на назначения в Думу последней четверти XVII в. примерно одинаковое влияние.

  • 60 Meehan-Waters, Social and career characteristics…, p. 93; Idem, Autocracy and Aristocracy, p. 55.
  • 61 Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 115.
  • 62 Согласно их требованиям в состав высших органов власти не должно было входить более 1-2 человек из (...)
  • 63 Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 115.

33Б. Михан-Уотерс не смогла статистически подтвердить зависимость карьерного роста членов «генералитета» 1730-го г. от наличия родственников в среде элиты60. Тем не менее, собранные исследовательницей данные позволяют утверждать, что психология служилых людей практически не изменилась: кровное родство и брак продолжали считаться важнейшими условиями интеграции в состав правящего слоя. Среди чинов 1-4 классов 3/5 были связаны между собой родством61. Составители «шляхетских проектов» 1730 г. рассматривали родственные связи в качестве одного из важнейших регуляторов власти62. Патриархальные ценности (семья, брак) зачастую оказывались сильнее рациональных принципов чинопроизводства, закрепленных в Табели о рангах. Так, среди «генералитета» 1730 г. насчитывалось 55 человек, сыновья которых сумели сделать блестящую карьеру и достичь вершин чиновной иерархии. Но при наличии родственных связей с другими представителями элиты это было сделать гораздо легче (50 чел.), нежели без них (5 чел.)63.

  • 64 Ibid, p. 114-116.
  • 65 Л.Ф. Писарькова, Государственное управление России с конца XVII до конца XVIII века: эволюция бюрок (...)
  • 66 По данным Б. Михан-Уотерс, судьи и подсудимые политических процессов обладали сходными «социально-э (...)

34Основными социальными группами, для которых интеграция в состав элиты была затруднена, являлись иностранцы (4/5 без родственных связей) и часть русских неродовитого происхождения64. Подавляющему большинству иностранцев, несмотря на высокие ранги и принадлежность к чиновной элите, так и не удалось стать частью элиты политической. При назначении на высшие должности продолжали проявляться настороженность и подсознательное недоверие к выходцам из-за рубежа65. С 1709 г. происходило планомерное уменьшение количества иностранцев в сухопутном генералитете. Роль иноземцев в событиях начала 1730 г. была минимальна: они не приглашались на оглашение кондиций 2 февраля 1730 г., а подписи лиц с иностранными фамилиями под «шляхетскими проектами» были единичны. Тем не менее, сама возможность вхождения иностранцев в политическую элиту России подчеркивает масштабность тех изменений (в том числе, и в мировоззрении самой элиты), которые произошли в петровское время. Что же касается интеграции неродословных людей в состав правящей верхушки, то этот процесс был сложным, но преувеличивать противостояние аристократии и «новых фамилий» нет оснований66.

  • 67 Важнейшим фактором карьерного роста среди русской части элиты было происхождение. Быстрый чиновный (...)
  • 68 Баггер, Реформы Петра Великого, с. 100, 102, 108-109, 114-115.
  • 69 R. Martin, The Petrine Divide and the Periodization of Early Modern Russian History // Slavic Revie (...)

35Как видим, за внешней новизной и рациональностью Табели о рангах скрывался более сложный механизм, включавший в себя старомосковские стратегии интеграции элиты и традиционные ценности допетровского общества (род, семья, происхождение, служба)67. Рост дворянского «индивидуализма»68, на который обращают внимание многие авторы, был скорее «идеальным образом» и весьма отдаленной перспективой, нежели реальностью петровской эпохи. В целом, мы можем констатировать, что для первой четверти XVIII в. было характерно очень тесное переплетение уже устоявшихся, проверенных временем структур и принципов управления с новыми (рациональными), пока еще слабо усвоенными на практике. Поэтому следует согласиться с мнением тех исследователей, которые рассматривают XVII-XVIII вв. как единый период с общими тенденциями в развитии69.

  • 70 Данные для расчетов см.: Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 71-96, 172-202.
  • 71 С.В. Черников, Власть и собственность в России эпохи петровских реформ: земельные раздачи в Северо- (...)
  • 72 Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 71-96.

36Как уже отмечалось ранее, политическое господство думных чинов в Московской Руси подкреплялось их материальным благосостоянием. Какое же воздействие оказали преобразования первой четверти XVIII в. на распределение земли и крепостных между членами правящей элиты страны? По нашим подсчетам, среди лиц, носивших в 1730 г. чины 1-4 классов Табели о рангах, 82% крестьян находились в собственности аристократии и тех фамилий, которые пополнили Думу в 1613-1689 гг.70 Анализ развития землевладения в Санкт-Петербургском регионе в первой четверти XVIII в. приводит нас к выводу, что земельные раздачи были призваны выполнять те же функции, что и в Подмосковье (во второй половине XVI-XVII вв.): они создавали более благоприятные условия представителям центрального и местного аппарата для прохождения службы в столице. Сравнение структуры собственности, сложившейся вблизи старой и новой столиц, позволило выявить тесную взаимосвязь этих изменений с эволюцией правящего слоя России конца XVII – первой четверти XVIII вв. К началу 1730-х гг. 43% крепостных, проживавших в окрестностях Санкт-Петербурга, принадлежали потомкам думных людей. Около половины из них числились во владениях знати, чьи предки попали в Думу еще до 1613 г.71 Наиболее крупные пожалования петровского периода распространялись лишь на узкий круг лиц и не могли поднять имущественную обеспеченность «новых» фамилий, пробившихся в состав властной верхушки, до уровня «старой аристократии». Элита московского периода продолжала занимать лидирующие позиции в экономической жизни страны. По наблюдениям Б. Михан-Уотерс, дальнейший рост материального достатка элиты зависел уже не от исходных социально-экономических факторов (происхождение, размеры унаследованной собственности), а от благосклонности верховной власти (фаворитизм) или удачного брака72. Если же рассматривать закономерность, лежавшую в основе взаимоотношения «власти» и «собственности», то в России, как правило, «собственность» была следствием «власти», а не наоборот.

* * *

37Подведем основные итоги. Правящая элита Московской Руси являлась частью государева двора, представляя собой его верхнюю страту (думные люди). Благодаря родственным связям, традиции, а с середины XVI в. и юридическому закреплению статуса Думы как высшего органа власти, носители думных чинов играли решающую роль в политической и экономической жизни России. Основным содержанием административных преобразований Петра I стала попытка перехода от традиционной организации управления к рациональной. Если расставить акценты, то петровская реформа правящей элиты была подготовлена предшествующим развитием страны, а непосредственной причиной ее ускоренного проведения стала начавшаяся Северная война. Уже в ходе военных реформ XVII в. сформировалась новая лестница чинов иноземного образца – армейская, существовавшая параллельно со структурами государева двора. Впоследствии именно на ее основе была выстроена властная иерархия петровского времени, закрепленная Табелью о рангах, а термин «генералитет» стал обобщающим названием высших военных, гражданских и придворных чинов Российской империи. Из военной среды был заимствован сам принцип продвижения по службе – личные заслуги. Кризису традиционной организации московской элиты способствовали «военная революция» и создание полков нового строя. К концу XVII в. государев двор утратил роль основной боевой силы страны. Отказ от старой структуры правящего слоя значительно облегчили такие факторы, как «инфляция чести» (увеличение численности представителей неродовитых фамилий в составе двора и Думы), рост значения личной службы, отмена местничества и фактический переход от служебно-родового старшинства к служебному.

  • 73 Цит. по.: Каменский, От Петра I, с. 43.

38Реформа элиты явилась наглядным примером возможности приспособления традиционного общества к новым условиям. Как справедливо заметил Ш. Эйзенштадт, «слишком поспешный и решительный отказ от традиционных ценностей, норм и институтов без сопутствующего формирования новых приводит к срывам модернизации и попятным движениям в развитии». Напротив, использование таких факторов, как «клановая лояльность, родственные и этнические связи, патернализм», может обеспечить устойчивость и органичность преобразований73. Несомненно, что реформы первой четверти XVIII в. привели к резкому усилению социальной мобильности и масштабному обновлению элиты. Однако оформление данного слоя основывалось на преемственности по отношению к московскому периоду. Преобразования носили эволюционный характер. Это наблюдение касается не только состава, но и принципов комплектования элиты. За фасадом «рационализма» продолжали сохраняться традиционные ценности предшествующего времени. Правящий слой сохранил прочные родственные узы в своей среде, а брачные и патронажные связи были главным инструментом интеграции «новичков» в состав элиты. Важнейшую роль в продвижении по служебной лестнице продолжало играть происхождение. Чин остался основным показателем общественного статуса и способом самоидентификации личности. Так и не сложилась четко выраженная специализация представителей элиты по типам службы (военная, гражданская, придворная). Особой стратой внутри петровской элиты стали иноземцы. Именно эта среда являлась ярко выраженным носителем «рациональных принципов»: личной службы, индивидуализма и профессионализма. Но достигнув даже высших чинов, иноземцы с большим трудом утверждались в составе российской элиты. Как и ранее, этому препятствовали национальные, психологические и религиозные барьеры. Процесс европеизации постепенно менял устоявшийся порядок вещей, но происходило это достаточно медленно и непоследовательно.

Top of page

Notes

1 Х. Баггер, Реформы Петра Великого: обзор исследований, М.: Прогресс, 1985; А.Б. Каменский, От Петра I до Павла I, М.: РГГУ, 1999, с. 59-79.

2 J. LeDonne, Ruling Families in the Russian Political Order: 1689-1825 // Cahiers du Monde russe et soviétique, 28 (3-4), 1987, c. 233-322; Robert O. Crummey, Peter and the Boyar Aristocracy: 1689-1700 // Canadian-American Slavic Studies, 8 (2), 1974, p. 274-287; П. Бушкович, Петр Великий: борьба за власть, 1671-1725, СПб.: Дмитрий Буланин, 2008; Е.В. Анисимов, Верхи русского общества начала петровской эпохи // Правящая элита Русского государства IX-начала XVIII вв., СПб., 2006, c. 470-497; B. Meehan-Waters, The Russian Aristocracy and the Reforms of Peter the Great», Canadian-American Slavic Studies, 8 (2), 1974, c. 288-302; Idem, Social and career characteristics of the administrative elite: 1689–1761 // Russian officialdom: the bureaucratization of Russian society from the seventeenth to the twentieth century / ed. Walter McKenzie Pinter, London: Macmillan, 1980, p. 76-105; Idem, Autocracy and aristocracy: The Russian Service Elite of 1730, New Brunswick (NJ): Rutgers, 1982. См. также: С.В. Черников, Российская элита эпохи реформ Петра Великого: состав и социальная структура // Государство и общество в России XV-начала XX века: сб. статей памяти Николая Евгеньевича Носова / ред.-сост. А.П. Павлов, СПб.: Наука, 2007, с. 366-386; Он же, Эволюция высшего командования российской армии и флота первой четверти XVIII века: к вопросу о роли европейского влияния при проведении петровских военных реформ // Cahiers du Monde russe, 50 (4), 2009, c. 699-735.

3 Особой стратой правящего слоя являлось высшее духовенство. Для этой группы было характерно практически полное отсутствие родственных связей со светской элитой. Высшие православные иерархи происходили из различных слоев общества (в отличие от Запада, русская церковь не являлась «церковью дворянства»), не были объединены родственными узами, а принадлежность к верхушке церкви не являлась наследственной (Правящая элита Русского государства, с. 272-273). По данным П. Бушковича, большинство высших церковных иерархов первой половины XVIII в. были украинцами (The Cambridge History of Russia, vol. II, Cambridge, 2006, p. 227). Роль духовенства в государственном управлении в нашей статье не рассматривается.

4 Правящая элита Русского государства, с. 5-7. Не все авторы монографии придерживаются одной позиции. П.В. Седов считает, что элиту второй половины XVII в. составляли члены Думы, стольники, стряпчие и дворяне московские (там же, с. 407). А.П. Павлов в своей более ранней работе рассматривает как «правящий слой» последней четверти XVII в. членов Думы и комнатных стольников (А.П. Павлов, Государев двор в истории России XVII века // Forschungen zur osteuropäischen Geschichte, Bd. 56, 2000, S. 238, 240).

5 В 1626 г. общая численность двора составляла 3 580 чел., в 1690-х гг. – более 6,5 тыс. чел. (без жильцов), в начале XVIII в. – около 11 тыс. чел. (с жильцами) (Правящая элита Русского государства, с. 352, 491; А.В. Захаров, Государев двор Петра I: публикация и исследование массовых источников разрядного делопроизводства, Челябинск, 2009, с. 8). В «генеральских чинах» на военной, гражданской, придворной службе даже к середине XVIII в. находилось около 300 чел. Феномен «резкого уменьшения численности» правящей элиты остается без каких-либо объяснений (пример неудачной параллели см.: А.Б. Каменский, «Элиты Российской империи и механизмы административного управления // Российская империя в сравнительной перспективе: сб. статей / сост. М. Баталина, А. Миллер, М.: Новое издательство, 2004, с. 116, 120).

6 R. Crummey, Aristocrats and Servitors: the Boyar Elite in Russia, 1613-1689, Princeton: Princeton university press, 1983, p. 13.

7 Marshall T. Poe, The Russian Elite in the Seventeenth Century, vol. 1, Helsinki: Academia Scientarum Fennica, 2004, p. 48.

8 Подсчет по: Правящая элита Русского государства, с. 409.

9 Crummey, Aristocrats and Servitors, p. 5-6.

10 Присутствующий в источниках термин «дума» и его синонимы («палата», «палатные люди», «бояре», «синклит», «съезд в Верху») обозначали не учреждение в современном смысле этого слова, а государев совет. Поэтому следует различать «списочный состав» думных чинов – потенциальных носителей права на участие в советах (именно он отражен в боярских книгах и списках) и более узкий круг лиц, принимавших на «боярском съезде» то или иное решение (А.В. Захаров, Государев двор, с. 12). (Анализ литературы, посвященной Боярской думе, см.: S. Bogatyrev, The Sovereign and his counsellors: ritualised consultations in Muscovite political culture, 1350s-1570s, Helsinki: Academia Scientiarum Fennica, 2000, p. 223-260). Типы думских собраний второй половины XVII в. отличались большим разнообразием (П.В. Седов, Закат Московского царства: царский двор конца XVII века, СПб.: Дмитрий Буланин, 2008, с. 14, 18-19).

11 А.П. Павлов, Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (1584-1605 гг.), СПб.: Наука, 1992, с. 228-232; А.Г. Маньков, Уложение 1649 года – кодекс феодального права России, 2-e изд., М.: ГПИБ, 2003, с. 219-222.

12 С.К. Богословский, Московский приказный аппарат и делопроизводство XVI-XVII веков, М.: Языки славянcкой культуры, 2006, с. 32-213; Ю.М. Эскин, Очерки истории местничества в России XVI-XVII вв., М.: Квадрига, 2009, с. 281-286.

13 Седов, Закат Московского царства, с. 6.

14 Эскин, Очерки истории местничества, с. 141-145.

15 Институт местничества играл важную роль в процессе регулирования взаимоотношений как внутри элиты, так и между ее членами и верховной властью. Н.Ш. Коллманн справедливо рассматривает местничество как «стратегию по поддержанию традиционной политической стабильности» (Н.Ш. Коллманн, Соединенные честью: государство и общество в России раннего нового времени, М.: Древлехранилище, 2001, с. 268, 270). См. также: Эскин, Очерки истории местничества; A. Berelowitch. La hiérarchie des égaux: la noblesse russe d’Ancien Régime (xvie - xviie siècles), P.: Seuil, 2001.

16 Crummey, Aristocrats and Servitors, p. 69-70, 75, 82-106, 164, 167; N.S. Kollmann, Kinship and Politics: the Making of the Muscovite Political System, 1345-1547, Stanford (CA): Stanford Univ. Press, 1987; Коллманн, Соединенные честью, с. 119.

17 Valerie Kivelson, Autocracy in the Provinces: The Russian Gentry and Political Culture in the Seventeenth Century, Stanford (CA): Stanford Univ. Press, 1996; Седов, Закат Московского царства, с. 91-108.

18 С.П. Орленко, Выходцы из Западной Европы в России XVII века, М.: Древлехранилище, 2004, с. 120-122; А.З. Мышлаевский, Офицерский вопрос в XVII веке, СПб., 1899; Правящая элита Русского государства, с. 426.

19 Я.Е. Водарский, Правящая группа светских феодалов в России в XVII в. // Дворянство и крепостной строй России XVI-XVIII вв.: сб. статей, посв. памяти А.А. Новосельского / отв. ред. Н.И. Павленко, М.: Наука, 1975, с. 74, 81; Crummey, Aristocrats and Servitors, p. 107-134; Правящая элита Русского государства, с. 353-355, 442-453.

20 Crummey, Aristocrats and Servitors, p. 168-174.

21 См.: J. Cracraft, The Revolution of Peter the Great, Cambridge (MA): Harvard University Press, 2003.

22 Баггер, Реформы Петра Великого, с. 27-30; H.-J. Torke, The Significance of the seventeenth century // Forschungen zur osteuropäischen Geschichte, Bd. 58, 2001, S. 13-20; Paul Bushkovitch, Peter and the Seventeenth Century // Modernizing Muscovy: Reform and Social Change in Seventeenth-century Russia / eds. Jarmo Kotilaine, Marshall Poe, London: Routledge Cuzon, 2004, p. 461-475.

23 Кадровые потребности аппарата управления, как одна из основных причин роста двора XVII в., достаточно часто упоминаются в современной литературе (Правящая элита Русского государства, с. 7 – о причинах исключения чинов ниже стольника из состава «элиты» второй половины XVII в.; Коллманн, Соединенные честью, с. 298; Poe, The Russian Elite, vol. 1, p. 53). Однако статистические данные, содержащиеся в работах А.П. Павлова и П.В. Седова, позволяют пересмотреть устоявшуюся точку зрения (подсчеты наши). Уже после Смуты численность столичного дворянства превышала потребности как центральных, так и местных учреждений. В этот период московские чины начинают служить «по половинам». Одна часть была занята на службе, другая находилась «в отпуске». В 1626 и 1650 гг. на «общегосударственных» службах было задействовано от 10 до 26% стольников и дворян московских. К 1679-1681 гг. от 37 до 65% стольников, стряпчих и дворян московских не имели постоянных поручений. В конце столетия сроки службы столичных дворян еще более сокращаются, и с 1682 г. их было велено «расписать на 4 четверти» (А.Л. Станиславский, Труды по истории государева двора в России XVI-XVII веков, М.: Изд. центр РГГУ, 2004, с. 76-77, 84-85; Павлов, «Государев двор в истории России…», S. 231, 235, 239; Правящая элита Русского государства, с. 325, 329-330, 338, 437-439).

24 В 1673-1681 гг. среди стольников, стряпчих и дворян московских в «начальных людях» полков нового строя служило от 148 до 315 чел. (6-9% высших столичных чинов), в 1692 г. – 581 чел. (8%) (Подсчет по: Правящая элита Русского государства, с. 408-409, 491). Для сравнения, в 1696 г. в российской армии насчитывалось около 1000 иностранных генералов и офицеров (Мышлаевский, Офицерский вопрос, с. 38).

25 В течение 1697-1701 гг. на «боярские съезды» приглашались 103 чел. (77% общего числа думных людей, т.е. практически все, находившиеся в Москве). В среднем на каждом из заседаний присутствовало около трети «списочного состава» думных чинов (Подсчет по: Захаров, Государев двор, с. 12, 17, 33, 96-277, 395-398; M. Poe, The Russian Elite, vol. 1, p. 338-353, vol. 2. p. 50, 52). См. также: А.В. Захаров, Высшие чины государева двора при Петре I: 1697-1701 // Cahiers du Monde russe, 5 (2-3), 2009, c. 579-592.

26 См.: Бушкович, Петр Великий, с. 198-201, 211, 430-431.

27 Подробнее см.: Павлов, Государев двор в истории России…, S. 227-242; Правящая элита Русского государства, с. 320-324, 329, 334-335, 351-352, 355-357, 363, 407-408, 412, 454-455, 491; Crummey, Aristocrats and Servitors; M. Poe, The Russian Elite, vol. 2; Эскин, Очерки истории местничества, с. 98-99, 130-137, 189, 273-277, 279-280, 395-396; И.Л. Андреев, Дворянство и служба в XVII веке // Отечественная история, 1998, № 2, с. 166; Седов, Закат Московского царства, с. 221-226, 452-457; Бушкович, Петр Великий, с. 122-127.

28 Различные точки зрения, которые встречаются в литературе по этому поводу, чаще всего приводятся без надлежащей аргументации. Большинство авторов считали, что элитой XVIII в. был «генералитет». Распространенной ошибкой является исключение из состава «генералитета» чинов 5 класса (см.: М.Н. Лонгинов, Русский генералитет в 1730 году: по списку П.Ф. Карабанова // Осмнадцатый век, кн. III, М., 1869, с. 161-177; Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 23; И.В. Курукин, Эпоха «дворских бурь»: очерки политической истории послепетровской России, 1725-1762 гг., Рязань: П.А. Трибунский, 2003, с. 184; И.В. Курукин, А.Б. Плотников, 19 января - 25 февраля 1730 года: события, люди, документы, М.: Квадрига ; Объединенная редакция МВД России, 2010, с. 62). Дж. ЛеДонн рассматривал «правящую элиту» как верхнюю страту «правящего класса» (дворянства). К элите он относил военные и гражданские чины 1-3 классов, сенаторов, землевладельцев с числом крепостных более 100 душ м.п. и придворных без земельной собственности. Руководство коллегий и губерний, по его мнению, в элиту не входило (J. LeDonne, Absolutism and ruling class: the formation of the Russian political order, 1700-1825, New York: Oxford university press, 1991, p. VIII, 3-5; Idem, The eighteenth-century Russian nobility: Bureaucracy or ruling class? // Cahiers du Monde russe et soviétique, 34 (1-2), 1993, c. 139-148).

29 Подробнее см.: Черников, Российская элита…, с. 366-386. Данные по высшим военным чинам, использованные в работе 2007 г., неполны (учтено 98 лиц за 1713 г. и первую половину 1720-х гг.) (с. 371). Тем не менее, они достаточно точно отражают ту тенденцию, которая наблюдалась в эволюции «генералитета» во второй половине Северной войны. Подробный анализ состава высшего руководства армии и флота (приведены ежегодные и общие данные, учтено 203 человека за 1700-1725 гг.) см.: Черников, Эволюция высшего командования…. Привлечение более полных данных о «генералитете» (по сравнению со статьей 2007 г.) позволяет существенно уточнить общую численность правящей элиты и количество иностранцев в ее составе. Статистические показатели, относящиеся к русской части элиты, а также к лицам, служившим в гражданской сфере, изменились незначительно, либо не изменились вовсе. Общие выводы, содержащиеся в нашей работе 2007 г., подтверждаются.

30 По публикации «Писем и бумаг Петра Великого» за 1701-1713 гг. Заметим, что если активная переписка с государем действительно демонстрирует большой вес того или иного лица в правительственной среде и внимание Петра к его деятельности, то обратное утверждение будет не всегда верно – ряду влиятельных людей не требовалась частая переписка с Петром I, так как они находились вместе с ним в Петербурге или сопровождали царя в многочисленных поездках (например, А.В. Макаров, Н.М. Зотов).

31 Баггер, Реформы Петра Великого, с. 32-33, 54; Е.В. Анисимов, Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого в первой четверти XVIII века, СПб.: Дмитрий Буланин, 1997, с. 14-17, 98; Каменский, От Петра I, с. 61, 77, 106, 127.

32 П.Н. Милюков, Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого, СПб., 1905, с. 80-183; Анисимов, Государственные преобразования, с. 22-28; Бушкович, Петр Великий, с. 240, 311.

33 Бушкович, Петр Великий, с. 216-258, 451.

34 Бушкович считает, что «следствием губернской реформы, если не ее исходной целью, был возврат власти в руки аристократии» (Бушкович, Петр Великий, с. 278, 282). Однако, непосредственной причиной реформы было желание Петра создать новый способ содержания армии, состоявший в финансовой ответственности территорий за материальное обеспечение воинских частей. Аристократами были лишь трое из восьми руководителей губерний (кн. Д.М. и П.А. Голицыны, П.С. Салтыков). Стрешневых и Апраксиных, достигших высших думных чинов только благодаря родству с царствующей династией, вряд ли можно безоговорочно относить к знати (Милюков, Государственное хозяйство России, с. 295-303, 313-314; Д.О. Серов, Администрация Петра I, М.: ОГИ, 2007, с. 265; Poe, The Russian Elite, vol. 1, p. 115, 302, 387, 448). На наш взгляд, кадровые назначения в период реформы не являются свидетельством изменения отношения Петра I к аристократии.

35 Анисимов, Государственные преобразования, с. 30.

36 Гр. П.М. и Ф.М. Апраксины, кн. Д.М. Голицын, гр. А.Г. и Г.И. Головкины, кн. В.Л., Г.Ф. и Я.Ф. Долгоруковы, гр. Н.М. Зотов, кн. Б.И. Куракин, гр. А.А. Матвеев, кн. А.Д. Меншиков, гр. И.А. Мусин-Пушкин, бар. А.И. Остерман, Т.Н. Стрешнев, гр. П.А. Толстой, бар. П.П. Шафиров, гр. Б.П. Шереметев и ряд других лиц.

37 Н.А. Воскресенский, Законодательные акты Петра I: редакции и проекты законов, заметки, доклады, доношения, челобитья и иностранные источники, т. 1, М. - Л.: Изд-во АН СССР, 1945, с. 288, 294; Анисимов, Государственные преобразования, с. 243; Серов, Администрация Петра I, с. 263.

38 РГАДА (Российский государственный архив древних актов), ф. 350, оп. 3, кн. 1, л. 200-219 об.

39 Курукин, Плотников, 19 января - 25 февраля 1730 года, с. 46, 51-53, 119, 159-169, 209, 218, 220-225 и др.; Д.А. Корсаков, Воцарение Анны Иоанновны, Казань, 1880, с. 116.

40 Примеры см: РГАДА, ф. 248, кн. 21, л. 477-482 (1713 г.); кн. 387, л. 1021-1026 об. (1742 г.); кн. 424, л. 531-541 (1742 г.); кн. 428, л. 577-581 об. (1744 г.); ф. 286, оп. 1, кн. 331, л. 1-161 (1747 г.); Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого, т. 3, кн. 1, СПб., 1887, с. 18-19 (1713 г.); Сборник Русского исторического общества, т. 79, СПб., 1891, с. 368-372 (1728 г.).

41 Примеры см.: РГАДА, ф. 248, кн. 387, л. 1027-1028 (1742 г.); ф. 286, кн. 421, л. 753-756 об. (1754 г.). В.Н. Татищев в своем «Лексиконе», составленном в 1740-х гг., писал, что под термином «генералитет» «ныне разумеется 5 классов первых военных и гражданских, яко: 1) фельдмаршал, 2) генерал полной, 3) генерал-порутчик, 4) генерал-майор, 5) брегадир» (В.Н. Татищев, Избранные произведения, Л., 1979, с. 233).

42 Е.Н. Марасинова, Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII века: По материалам переписки, М.: РОССПЭН, 1999, с. 9, 26, 61-62, 73-89.

43 Источники, критерии выделения в составе элиты различных социальных групп и перечни лиц см.: Черников, Российская элита…, с. 366-386; Он же, Эволюция высшего командования….

44 Данные Б. Михан-Уотерс по 1730 г. (30%) не характерны для петровской эпохи в целом и дополтавского периода Северной войны, в особенности (Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 32).

45 Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 161.

46 Crummey, Peter and the Boyar Aristocracy…, p. 276; Idem, Aristocrats and Servitors, p. 14; Правящая элита Русского государства, с. 6. Более подробно см.: Павлов, Государев двор и политическая борьба, c. 14-18.

47 Meehan-Waters, The Russian Aristocracy…, p. 290.

48 Хотя Б. Михан-Уотерс анализирует группы с разным составом, но итоговые подсчеты в работах 1980 и 1982 гг., по неизвестной причине, оказываются одинаковыми. Термины «боярская элита» и «боярская аристократия» в интерпретации Б. Михан-Уотерс являются синонимами, но в работах Р. Крамми (на которые она ссылается) эти понятия имеют различное значение (Meehan-Waters, Social and career characteristics…, p. 83-84; Idem, Autocracy and Aristocracy, p. 30, 32; Crummey, Aristocrats and Servitors, p. 13-14).

49 Без учета иноземцев. Подсчитано по: Crummey, Peter and the Boyar Aristocracy …, p. 279.

50 Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 161, 163.

51 G. Hosking, Russia and the Russians: А History, Cambridge, MA: Harvard University Press, 2003, p. 205.

52 M. Poe, The Consequences of the Military Revolution in Muscovy: A Comparative Perspective // Comparative Studies in Society and History, 38 (4), 1996, c. 605.

53 И.И. Бутурлин, кн. М.М. Голицын, А.М. и гр. Ф.А. Головины, кн. В.В. и Я.Ф. Долгоруковы, кн. И.М. Кольцов-Мосальский, кн. А.И. Репнин, кн. И.Ю. Трубецкой, гр. Б.П. Шереметев.

54 Троюродный брат государя М.А. Матюшкин и фаворит кн. А.Д. Меншиков.

55 Изменения в составе правящего слоя в послепетровское время анализировались по данным 1730 и 1758 гг. (1-4 классы Табели). Для 1730 г. использовался список П.Ф. Карабанова с поправками Б. Михан-Уотерс и И.В. Курукина (Лонгинов, Русский генералитет…, с. 161-177; Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy; Курукин, Эпоха «дворских бурь», с. 183-191; Курукин, Плотников, 19 января – 25 февраля 1730 года, с. 61-93). Для 1758 г. использован «Список первых четырех классов придворных, воинских и статских чинов» (РГАДА, ф. 248, оп. 113, кн. 1353, л. 1-28 об.). На обложке дела указан 1759 г., но датировка последних пожалований, учтенных в перечне, указывает на то, что он был составлен весной-летом 1758 г.

56 Poe, The Russian Elite, vol. 2, p. 147-151, 239-271.

57 О методике расчетов (критерий χ2), а также данные по составу Думы и государева двора см.: Poe, ibid., p. 120, 124, 188-189, 203-205, 221.

58 Нуль-гипотеза об отсутствии влияния родства отвергнута при χ2 = 240, ρ = 0,5%.

59 Poe, The Russian Elite, vol. 2, p. 124.

60 Meehan-Waters, Social and career characteristics…, p. 93; Idem, Autocracy and Aristocracy, p. 55.

61 Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 115.

62 Согласно их требованиям в состав высших органов власти не должно было входить более 1-2 человек из «одной фамилии» (Курукин, Плотников, 19 января – 25 февраля 1730 года, с. 203, 205, 209, 211, 218-220, 222, 224, 227).

63 Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 115.

64 Ibid, p. 114-116.

65 Л.Ф. Писарькова, Государственное управление России с конца XVII до конца XVIII века: эволюция бюрократической системы, М.: РОССПЭН, 2007, с. 182-183.

66 По данным Б. Михан-Уотерс, судьи и подсудимые политических процессов обладали сходными «социально-экономическими характеристиками» и происходили из «общих социальных сетей». Самой «политически инертной» группой являлись иностранцы (Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 156-157).

67 Важнейшим фактором карьерного роста среди русской части элиты было происхождение. Быстрый чиновный рост иноземцев объяснялся их профессионализмом (Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 55-56). См. также: М.Д. Рабинович, Социальное происхождение и имущественное положение офицеров регулярной русской армии в конце Северной войны // Россия в период реформ Петра I / отв. ред. Н.И. Павленко. М.: Наука, 1973, с. 166-167. О роли происхождения в самоидентификации представителей элиты см.: S.V. Pol´skoj, L’élite dirigeante russe dans la crise politique de 1730 // Cahiers du Monde russe, 50 (2-3), 2009, c. 395-407.

68 Баггер, Реформы Петра Великого, с. 100, 102, 108-109, 114-115.

69 R. Martin, The Petrine Divide and the Periodization of Early Modern Russian History // Slavic Review, 69 (2), 2010, c. 410-425; D. Ostrowski, The End of Muscovy: The Case for circa 1800 // Ibid., p. 426-438.

70 Данные для расчетов см.: Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 71-96, 172-202.

71 С.В. Черников, Власть и собственность в России эпохи петровских реформ: земельные раздачи в Северо-Западном регионе первой четверти XVIII в. // Актуальные проблемы аграрной истории Восточной Европы: историография, методы исследования и методология, опыт и перспективы / отв. ред. Е.Н. Швейковская, кн. 1, Вологда: Изд-во ВГПУ, 2009, с. 121-130.

72 Meehan-Waters, Autocracy and Aristocracy, p. 71-96.

73 Цит. по.: Каменский, От Петра I, с. 43.

Top of page

List of illustrations

Title 1. Русские фамилии в составе правящей элиты 1701-1725 гг.
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/9186/img-1.jpg
File image/jpeg, 136k
Title 2. Социальное происхождение высшей гражданской администрации и «генералитета» 1701-1725 гг., %
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/9186/img-2.jpg
File image/jpeg, 95k
Title 3. Переписка Петра I, 1701-1713 гг. (общие данные)
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/9186/img-3.jpg
File image/jpeg, 63k
Title 4. Переписка Петра I, 1701-1713 гг. (писем, по годам), %
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/9186/img-4.jpg
File image/jpeg, 97k
Top of page

References

Bibliographical reference

Сергей В. Черников, “Состав и особенности социального статуса светской правящей элиты России первой четверти XVIII века”Cahiers du monde russe, 51/2-3 | 2010, 259-280.

Electronic reference

Сергей В. Черников, “Состав и особенности социального статуса светской правящей элиты России первой четверти XVIII века”Cahiers du monde russe [Online], 51/2-3 | 2010, Online since 26 October 2013, connection on 28 March 2024. URL: http://journals.openedition.org/monderusse/9186; DOI: https://doi.org/10.4000/monderusse.9186

Top of page

About the author

Сергей В. Черников

Université technique d’État de Lipetsk

By this author

  • Pouvoir et propriété : domaines habités de l’élite dirigeante en Russie, 1725-1762
    Power and property: The Russian ruling elite’s inhabited estates, 1725-1762
    Published in Cahiers du monde russe, 63/2 | 2022
  • Особенности мобилизации земельных владений в Московском уезде в первой половине XVIII века
    Power and property. Features of landed property transfer in the Moscow district during the first half of the eighteenth centuryLes particularités de la cession des propriétés terriennes dans le district de Moscou dans la première moitié du xviiie siècle
    Le pouvoir et la propriété. Les particularités de la cession des propriétés terriennes dans le district de Moscou dans la première moitié du xviiie siècle
    Published in Cahiers du monde russe, 53/1 | 2012
Top of page

Copyright

The text and other elements (illustrations, imported files) are “All rights reserved”, unless otherwise stated.

Top of page
Search OpenEdition Search

You will be redirected to OpenEdition Search