Navigation – Plan du site

AccueilNuméros51/2-3«Полоняники» как социальная группа

«Полоняники» как социальная группа

Правовой статус и интеграция бывших военнопленных в Московском государстве
Les anciens captifs (polonjaniki), groupe social en Moscovie : statut juridique et réintégration factice
Former captives (polonianiki) as a social group in Muscovy: Their legal status and the realities of their reintegration
Александр Лавров
p. 241-257

Résumés

Résumé
L’article porte sur le statut des anciens captifs (polonjaniki) en Moscovie aux xvie et xviie siècles. Bien que la notion de postliminium fît défaut dans le droit vieux-russe, certaines normes, qui se référaient à cette notion, vinrent dans le droit russe par l’intermédiaire du droit byzantin (un exemple d’une telle influence, celui de la norme d’Ecloga sur le Justicier de 1497, est analysé dans l’article). Cependant, le droit moscovite développe progressivement sa propre vision de la situation des rescapés revenant de captivité. Cette vision ne supposait pas seulement la restitution du statut social et de la propriété dont l’individu jouissait avant sa capture, mais aussi son amélioration (par exemple, l’émancipation des anciens esclaves, qui, revenant de captivité, devenaient libres). Plusieurs exemples, provenant des actes du xviie siècle, permettent de suivre comment ces normes furent appliquées et quels conflits elles engendraient.

Haut de page

Texte intégral

  • 1 РГАДА (Российский государственный архив древних актов) ф. 123, Сношения с Крымом, оп. 1, 1649, д. 7 (...)

1Весной 1649 г. посланник Тимофей Хотунский вернулся из Крыма в сопровождении каравана выкупленных «полоняников»1. Оборванный на половине сoстава список насчитывает 878 имен. Данный караван отличался от других подобных непривычно высокой пропорцией женщин и детей в его составе. Их многочисленность объяснялась, по всей видимости, дипломатическим статусом Хотунского: посланника провожал до московской границы крымский эскорт, благодаря чему освобожденные женщины и дети находились в условиях относительной безопасности.

  • 2 Там же. л. 23.
  • 3 Там же. л. 25.

2Остановимся на биографических сведениях о некоторых полонянках. «Полонянка девка Анна сказалась сына боярсково дочь, а как отца звали, и как слыл, и какого города и деревни, тово не помнит, взята в полон невелика, в полоне была двадцать лет»2. Очевидно, что установление личности на основании столь неполных данных было достаточно затруднительно, однако у многих полоняников надежд на идентификацию оставалось и того меньше, как например, у «полоняника Ивашки, отца своего и которого города, того не упомнит, был в полоне тридцать лет»3. Как говорится в пословице, Иван, родства не помнящий.

  • 4 Там же. л. 29.

3Проблемы с установлением личности возникали не только по поводу полоняников, проведших в плену длительное время, подобно Анне или Ивану, но и некоторых лиц, освобожденных всего через несколько месяцев после пленения: «Полоняник малой Онтошко, шести лет, отцу имяни не помнит, взят сее весны»4. Шестилетний ребенок, конечно, знал имена своих родителей, однако травма, связанная с угоном в плен, стерла все воспоминания. Идентифицировать таких полоняников можно было только найдя лиц, которые узнали бы их. В списке Хотунского имеется лишь один случай установления личности ребенка с амнезией, и это была, конечно же, счастливая случайность. Большинству «не помнящих родства» освобожденных полоняников государство должно было присвоить новую идентичность.

  • 5 Впрочем, среди малолетних полоняников находились и такие, кто родился в Московском государстве и бы (...)

4В караване Хотунского оказалось множество женщин, вернувшихся из Крыма с ребенком. Имена детей чаще всего не названы в списке, зато указано их происхождение: «прижит в татарех» или «прижит в ногаех». Таким образом, список Хотунского является первым обнаруженным историческим свидетельством о том, что крымские власти допускали репатриацию полоняниц с детьми, отцы которых могли быть мусульманами5.

5Половозрастная специфика каравана Хотунского поставила московские власти перед непростой проблемой. Нужно было крестить или довершить обряд крещения детей (если обряд был совершен находившимися в плену мирянами). Нужно было присвоить каждой Анне и каждому Ивашке социальный статус и приписать их к тому или иному городу или уезду. Если интеграция большинства полоняников, взятых в плен недавно, происходила без особых осложнений, то их собратья, пробывшие в плену несколько десятилетий, часто не имели ни семьи, ни другой социальной структуры, которая приняла бы их естественным образом.

  • 6 Е.Б. Емченко, Стоглав: исследование и текст, М.: Индрик, 2000, c. 257 (вопрос 10), см. также в глав (...)

6В 1551 г. Иван Грозный поставил перед Стоглавым собором вопрос о необходимости «устрой учинити […] по достоянию, елико вместимо» для тех, «которые собою вышли из плена, чтобы были в покои без слез»6. В емкой формулировке царя оказались объединены две цели, которые ставили перед собой московские власти. Во-первых, речь шла об обеспечении прожиточного минимума для бывших пленных, с учетом их изначального социального статуса и того факта, что некоторые из них не имели никаких средств к существованию (например, матери с несовершеннолетними детьми). Во-вторых, нужно было либо подтвердить прежний социальный статус полоняников, либо присвоить им новую идентичность.

  • 7 Единственная попытка истолкования московских правовых норм в рамках понятия jus postliminium принад (...)

7Следствием этих мер могло стать формирование новой социальной группы, характеризуемой слабой укорененностью в местных сообществах и повышенной зависимостью от государственной помощи и правовой защиты. Для углубленного анализа указанных мероприятий Московского государства целесообразно привлечь сформулированное в римском праве понятиe постлиминия (postliminium)7.

Постлиминий в московской правовой традиции

  • 8 Max Kaser, Das römische Privatrecht: Erster Abschnitt: Das altrömische, das vorklassische und klass (...)

8В традиции римского права постлиминий восходит к правовому статусу эмигранта, возвратившегося на родину. Впоследствии этот правовой статус был распространен на бывших военнопленных, – не только участников военных действий, но и гражданских лиц, – что обеспечивало им благоприятные условия возвращения домой. Только те, кто присоединился к противнику по своей собственной воле, не могли рассчитывать на этот статус8.

  • 9 George G. Weickhardt, Early Russian Law and byzantine Law // Russian History, 32 (1), Spring 2005, (...)

9В какой мере обращение к терминологии римского права правомерно для анализа законодательства Московского государства? Как известно, утверждение об отстутствии традиции римского права в России является общим местом историографии с начала ХХ в., причем на его основании делались временами далеко идущие выводы, касавшиеся и современной эпохи. Однако в последние годы подход исследователей сделался менее категоричен. Джордж Вейкхардт, например, полагает, что Древняя Русь, мало что унаследовавшая из античной литературы, искусства и философии, «получила благодаря византийскому посредничеству часть традиции римского права»9. Речь идет не столько о конкретных нормах, сколько об общих принципах (например, о различии между умышленными и неумышленными преступлениями или о более суровом наказании в случае рецидива). Вейкхардт подчеркивает, что Corpus Juris Юстиниана (в котором, собственно, и были изложены принципы jus postliminii) не был известен в Древней Руси. Зато «Эклоге» и «Прохирону», – более поздним и менее сложным в употреблении памятникам, – посчастливилось обрести определенную русскую аудиторию, которая и усвоила из них некоторые элементы традиции римского права.

  • 10 Судебники ХV-ХVI веков / Подгот. текстов Р.Б. Мюллер и Л.В. Черепнина, коммент. А.И. Копанева, Б.А. (...)

10В классической традиции римского права jus postliminii понимался в том смысле, что при освобождении из плена свободный человек вновь становится свободным, в то время как раб возвращается к прежнему владельцу. Московское право, напротив, предполагает, чтo холоп, освобожденный из неприятельского плена, становится свободным человеком. Уже первое упоминание о военнопленных, содержащееся в московском праве, – статья 56 Судебника 1497 г., – содержит эту важную норму: «А холопа полонит рать татарскаа, а выбежит ис полону, и он слободен, а старому государю не холоп»10. Норма об освобождении из холопской зависимости военнопленных, вернувшихся на родину, была повторена и уточнена в Судебнике 1550 г. (статъя 80):

  • 11 Судебники ХV-ХVI веков, c. 169-170.

A холопа рать полонит, а выбежит ис полону, и он слободен, а старому государю не холоп. А похочет тот холоп к своему старому государю, и того холопа явити бояром, а дьяку подписати на старой крепости, и пошлины имати з головы по алтыну. А которой холоп побежит з государем своим или один побежит без государя своего, а не рать полонит, и выйдет тот холоп ис которые земли опять к Москве, и он старому государю холоп по старому холопьству, опричь того, не что кого государь пожалует, даст волную грамоту.11

  • 12 Памятники русского права, вып. IV: Памятники права периода укрепления Русского централизованного го (...)
  • 13 Чтобы проиллюстрировать эту клаузулу, можно сослаться на известный случай – Василия Шибанова, холоп (...)

11Таким образом, в Судебнике 1550 г. речь идет не только о тех, кто попал в плен к татарам, но о военнопленных в целом. Причина этого уточнения становится ясна благодаря дополнительной клаузуле, которая лишает права на освобождение холопа, бежавшего за границу вместе со своим господином12. Источники не содержат сведений о побегах представителей московской знати, с холопами или без них, в ханства наследовавшие, Золотой Орде, зато на границе с Великим княжеством Литовским это было вполне типичным явлением13.

  • 14 Судебники ХV-ХVI веков, c. 90-91.
  • 15 Памятники русского права, вып. 3: Памятники права периода образования русского централизованного го (...)
  • 16 Л.В. Черепнин, Образование Русского централизованного государства в ХIV-ХV вв. М.: Соцэкгиз, 1960.

12Данную статью Судебника 1550 г. историки права в советское время комментировали в том смысле, что законодатель реагировал на вызов, поставленный перед ним внешнеполитической ситуацией, причем пытались уточнить характер упомянутого вызовa. Л.В. Черепнин в комментарии 1952 г. утверждал, что речь шла о «вознагражданиии за участие в борьбе с крымскими или казанскими татарами»14. Эта интерпретация была развита в 1955 г. А.Г. Поляком: «Со своей стороны, правительство поддерживало приток этих холопов в города, давая им гарантии против претензий их бывших господ… эта статья тесно связана с потребностями развития городов»15. Историк не привел ссылок на источники, подтверждающие эту смелую интерпретацию, однако ее происхождение вполне очевидно. Гипотеза Поляка опирается на представление о взаимодействии городов и великокняжеской власти в деле формирования Русского централизованного государства – концепции, сформулированной Л.В. Черепниным в его монографии 1960 г. (которая стала известна в окружении историка задолго до публикации)16. В данном контексте логично было предполагать, что упомянутая законодательная мера призвана была способствовать городскому развитию. Впрочем, сам Л.В. Черепнин, крайне осторожный в интерпретации источников, не поддержал данную гипотезу. Как ни странно, комментаторы не заметили другой возможный мотив законодателя – а именно, стимулирование репатриации. Холопы, ставшие пленниками, могли не видеть особой разницы между холопством и пленом и, соответственно, не слишком стремиться к возвращению в Московское государство.

13Таким образом, историки видели в упомянутых статьях Судебников лишь меры, отсылающие к внешнеполитическому положению Московского государства. При этом остаются неиcследованными как источники интересующей нас правовой нормы, так и история ее применения на практике. Целесообразно начать с первых. Представляется, что источником нормы Судебников является статья 8.4.1. «Эклоги»:

  • 17 Ὁ ὑπὸ τῶν πολεμίων αἰχμαλωτιζόμενος οἰκέτης καὶ κλάσμα τι ὑπὲρ τῆς πολιτείας εἰς αὐτοὺς ἐνδεικνύμεν (...)

Раб, захваченный в плен врагами и причинивший им какой-либо ущерб в интересах государства, если не возвратился, сразу же подлежит освобождению. Но раб, взятый врагами в плен, если он снова бежал, не причинив неприятелю какого-либо ущерба в интересах государства, и просто так возвратился, остается рабом… в течение пяти лет, а затем становится свободным.17

  • 18 Мерило праведное по рукописи ХIV века / Издано под наблюд. и со вступит. ст. М.Н. Тихомирова, М.: И (...)

14Содержание статьи кажется достаточно ясным. Разрывая с традицией jus postliminii в римском праве, эта статья создает дополнительные стимулы для военнопленных, побуждая их бежать из плена и возвращаться на родину. Кажется yдивительным, что никто не заметил близости этой статьи к норме Судебников, тогда как влияние «Эклоги» на древнерусское право остается одним из горячо обсуждаемых в историографии вопросов. Возможно, недосмотр объясняется тем, что определенную известность в Московском государстве имела не сама «Эклога», а только Ecloga aucta (именно этот текст был переведен на церковнославянский язык и включен в «Кормчую книгу»)18. Ecloga aucta, действительно, не знает статьи, аналогичной статье 8.4.1. «Эклоги», хотя правовой статус военнопленных в ней и упоминается.

  • 19 С.О. Шмидт, Русские полоняники в Крыму и система их выкупа в середине ХVI в. // Вопросы социально-э (...)

15Не возникает сомнений в том, что норма, заложенная в Судебнике 1497 г., являлась действующей в течении первой половины ХVI в. – в том смысле, что бывшие холопы, возвращавшиеся из неприятельского плена, получали свободу. Представляется необоснованным мнение С.О. Шмидта о том, что некоторые московские полоняники в Крыму в первой половине ХVI в. не хотели возвращаться в Московское государство «в холопство» или «в крепостную неволю»19. Упоминание «крепостной неволи» кажется анахронизмом, так как в первой половине ХVI в. крестьянский выход еще существовал.

16В Судебнике 1497 г. подразумевались пограничные пространства, отделявшие Московское государство от Казанского, Астраханского и Крымского ханств. Вероятно, именно казанский рубеж – в силу близости расстояния – казался особенно благоприятным для побега полоняников. Ситуация изменилась вскоре после издания Судебника 1550 г. и после завоевания Казанского ханства (1552 г.). В этот момент московские власти столкнулись, с одной стороны, с массами репатриировавшихся полоняников и, с другой стороны, с отдельными группами (которых источники также именуют «полоняниками»), предпочитавшими остаться на территории бывшего ханства, включенного в состав Московского государства.

  • 20 A. Kappeler, Russlands erste Nationalitäten, Das Zarenreich und die Völker der Mittleren Wolga vom (...)

17Последние были посажены на земли, ранее принадлежавшие хану, и обложены оброком. Многие из них жили бок о бок с татарами и чувашами. Московские власти хотели изолировать их друг от друга, путем размежевания их наделов. Не желая спровоцировать недовольство инородцев, власти старались не прикасаться к землям, принадлежавшим татарам и чувашам, поэтому с началом раздачи поместий в этом регионе служилым людям положение бывших полоняников стало заметно ухудшаться. Позиция московских властей в этом вопросе объяснялась, возмножно, их недоверием к группе бывших полоняников, в силу их нежелания возвращаться на родину20. Нет никакого основания полагать, что нормы Судебника о полоняниках применялись к данной социальной группе – особой маргинальной группе сельского населения, сохранившей название «полоняники» лишь в силу своего происхождения.

18Важнейшее влияние на правовое положение полоняников оказала одна из важнейших норм Соборного уложения 1649 г., отменившая ограничения сыска беглых крестьян по давности. Ужесточение крепостного права усиливало «народную колонизацию» (русскую и украинскую) Дикого поля и крымского рубежа. В результате, в крымский плен попадали не только боевые холопы, застигнутые врасплох во время военных действий, но и многочисленные крестьяне, бежавшие от своих помещиков, а также посадские люди из городов по Черте. Для всех них нужно было создать стимулы побега из плена и возвращению в Московское государство.

  • 21 «А которые московские и городовые тяглые люди жили на тягле сами, или тяглых отцов дети, а были в п (...)
  • 22 Соборное уложение 1649 года, c. 68 (XI, 33).

19На все эти новые реалии Соборное уложение ответило лишь частично. Во-первых, 34-я статья двадцатой главы воспроизвела нормы Судебников об освобождении бывшего холопа, бежавшего из плена. Освобождение его жены и детей также было эксплицитно упомянуто. Во-вторых, Соборное Уложение ввело принципиально новую норму, согласно которой посадские, захваченные татарами и бежавшие из плена, получали свободу выбора места жительства и освобождение от тягла21. С другой стороны, ничего не говорилось о статусе крестьян, попавших в плен, хотя теоретически им могли бы быть обещаны такие же привилегии, как и холопам и посадским. Законодатель оговаривал лишь случай беглого крестьянина, возвращающегося из-за границы, который заслуживал не освобождения, а возвращения к землевладельцу (глава ХI, ст. 33)22. Случай беглого крестьянина, захваченного татарами, никак не был оговорен.

  • 23 Только Григорий Котошихин упоминает об освобождении крестьян, вернувшихся из плена, как о чем-то са (...)

20Эта лакуна в действующем законодательстве была восполнена путем расширительного применения и толкования норм Соборного уложения. Статья Уложения об освобождении холопов, вернувшихся из плена, была механически распространена в ходе правоприменения на крестьян, возвращавшихся из плена. Возможность такого толкования статьи не оговорена ни в одном комментарии к Уложению – и действительно, из текста закона этого не следует23. Но именно об этом говорит случай Филона Ефремова Бокарева, крестьянина из деревни Хрущево Елецкого уезда, принадлежавшей жильцу Луке Хрущеву. Вернувшись из плена, Бoкарев подал следующую челобитную, в которой характерным образом выражалось сознание им своего права:

Пожалуй меня, холопа своего, для своего государскогo многолетного здоровья и для всемирной радости рождение благовернаго государя нашего царевича и великого князя Иоанна Алексеевича, вели государь, меня, холопа своего, за полонное терпенье от крестьянства свободить и дать мне за выход свое государево жалованье, а я за тебя, великого государя, вечно должен Бoга молить и твою великого государя службу служить. Царь, государь, смилуйся.

  • 24 РГАДА, ф. 210 Разрядый приказ, Столбцы Белгородского стола, n° 592, л. 249 (челобитная подана до 15 (...)

21В приказном деле по челобитной Бокарева находится выписка из Соборного уложения (глава ХI, ст. 33 и глава ХХ, ст. 34), а также ссылка на аналогичный случай, по которому было принято следующее решение: «и дана ему воля»24.

22Денежное жалованье, на которое мог рассчитывать Бокарев, едва ли было достаточным для выкупа его семьи, оставшейся в плену. Его дом, как и вся его деревня, был сожжен. Очевидно, что Бокарев и при всем желании не смог бы вернуться в крестьянское состояние и выполнять свои обязанности по отношению к казне и к землевладельцу. Его освобождение, в ходе которого он, очевидно, был причислен к категории «вольных людей», имеет отчетливую экономическую подоплеку. Интересно само по себе упоминание «службы», которую челобитчик собирался «служить». Этот элемент позволяет предположить, что Бокарев надеялся со временем записатъся в стрельцы или в казаки.

  • 25 Полное собрание законов Российской Империи, T. I, СПб.: В тип. II Отделения, 1830, № 345; Лохвицкий (...)

23Таким образом, определенная группа непривилегированных полоняников могла рассчитывать либо на освобождение от холопской или крестьянской зависимости, либо на привилегированный статус (освобождение от тягла). Подобные прецеденты создавали общее представление о том, что плен при любых обстоятельствах заслуживает государственной компенсации. Представители ряда групп стали бить челом, требуя земельных и денежных пожалований и даже новых назначений, в качестве вознаграждения за «полонное терпение». В результате, появился указ 1663 г., установивший размеры компенсации с учетом исходного статуса каждого полоняника25. Такое развитие ситуации может показаться парадоксальным. Если Соборное уложение в целом рассматривается как свидетельство сближения с западной правовой традицией (особенно в том, что касается влияния права Великого Княжества Литовского), в вопросе постилиминия оно заняло, как видим, оригинальную позицию, уклоняющуюся от традиции римского права.

Реинтеграция полоняников

  • 26 Распросные речи Василия Пронякина, распросные речи Карпика Максимова, Распросные речи Маврицы, 1 фе (...)

24Крестьянин Савва Гоголев вернулся в свое село в Комарицкой волости за неделю до Рождества 1620 г. Он пробыл в плену шесть лет. Захваченный крымскими татарами на Дмитриевской неделе 1613 г., Гоголев «был в полону в Турской земли на катарге» (т.е. на галере). Согласно одному из свидетельских показаний, через год после его пленения «жена его Маврица пошла замуж тово ж села Пороги за крестьянина за Карпика Максимова». Заметим, что Маврица, Карпик Максимов и еще один свидетель говорят именно о женитьбе, а не о сожительстве. Таким образом, Маврица нарушила указ, предписывавший ждать возвращения пленного супруга не менее пяти лет перед заключением повторного брака26.

  • 27 Распросные речи Василия Пронякина, 1 февраля 1620 г. (Памятники южновеликорусского наречия: Конец Х (...)
  • 28 Распросные речи Маврицы, 1 февраля 1620 г. (Памятники южновеликорусского наречия: Конец ХVI-начало (...)

25Возвращение Саввы Гоголева не походило на возвращение Мартина Герра. Мартину Герру пришлось собирать доказательства для установления своей личности, тогда как Гоголев, благодаря поддержке властей, чувствовал себя увереннo и немедленно попытался вернуть свою жену. Свидетели показали, что Гоголев, «вышодчи ис полону, тое жену свою, сыскав у Карпика, взял, и жил с нею неделю»27. Следует упомянуть, что Гоголев вернулся из плена не с пустыми руками. Описание его имущества ярко контрастирует с тем образом «разорения», которое обычно создавали полоняники в своих челобитных: лошадь, двадцать пять «золотых», а также «образы складные, римское письмо»28. Все эти предметы заслуживают комментария. Золотые монеты использовались в Московском государстве только в качестве наград за участие в военных действиях. Наличие двадцати пяти «золотых» у одного лица позволяет заключить, что речь идет об иностранных монетах. Интересно и присутствие католических икон. Если принять к сведению, что Гоголев вернулся со стороны Великого Княжества Литовского («от литовских людей»), то можно предположить, что он после своего освобождения пересек Западную Европу, причем ему удалось разбогатеть – во всяком случае, достаточно, чтобы впечатлить своих односельчан в Комарицкой волости.

26Еще одно обстоятельство должно было придать конфликту особенную остроту. В то время, как большинство свидетелей упоминают только о том, что Гоголев забрал к себе жену, один свидетель упоминает и о детях. Не известно, были ли это дети Гоголева, которых во время его отсутствия усыновил Максимов, или дети Максимова, родившиеся от его брака с Маврой.

27Неделю спустя после своего возвращения Савва Гоголев, его жена и Карп Максимов оказались вместе на «пиру», во время которого Гоголев был убит. Неудивительно, что убийцей, – по его собственному признанию, – оказался Максимов. Конец истории остается неизвестным, поскольку розыскное дело сохранилось не полностью.

  • 29 H. Kreller, Postliminium // Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, Hb.43, P (...)
  • 30 А.С. Павлов, Курс церковного права, СПб.: Лань, 2002, с. 271.

28Отметим, что законодательство не предусматривало общей нормы для решения подобных конфликтов, оставляя место произволу местных властей. Согласно римскому праву, постлиминий не восстанавливал брака, который считался расторгнутым в момент взятия в плен одного из супругов. Впрочем, со времени императора Юлиана наметилась тенденция к тому, чтобы лишить жену пленника права заключить новый брак вскоре после пленения ее мужа. Результат этого развития запечатлен в новелле Юстиниана, которая позволила второй брак для одного из супругов не ранее пяти лет после взятия в плен мужа (или жены), и только в том случае, если судьба пленного (пленной) оставалась неизвестной29. В Московском государстве норма об отсутствии супруга в течение пяти лет оказалась отправной точкой для ряда правовых отношений30. Например, полоняник (или полоняница), вернувшийся на родину, мог потребоватъ возвращения своей жены (или мужа), даже если последние уже оказались вовлечены в новый брак или сожительство.

29Здесь следует сделать два замечания. Во-первых, разыскать, вытребовать и забрать свою бывшую жену было, скорее всего, мужским занятием. Здесь присутствует элемент давления и насилия, так как не только новый муж, но и бывшая жена часто противились подобному решению. Мне неизвестны челобитные полоняниц с требованием возвращения мужей, живших с новой женой или с сожительницей, хотя, к примеру, в караване Хотунского находилось несколько десятков женщин, которые, несомненно, могли бы потребовать подобной реституции. Подобная асимметрия препятствует проверке вполне вероятной гипотезы: мог ли муж отвергнуть свою бывшую жену, возвратившуюся из плена, утверждая, что она была обесчещена?

30Во-вторых, подобный возврат означал не просто восстановление прежней семьи, но и перемену социальной идентичности. В случае, если один из супругов был холопом или частновладельческим крестьянином, выход из плена означал для него освобождение из холопской или крепостной зависимости (это не касается Гоголева, который был черносошным крестьянином). По Соборному уложению, это освобождение распространялось и на жену полоняника, что прямо затрагивало интересы землевладельцев и холоповладельцев. Вполне понятно, что последние принимали сторону жены и ее нового мужа, если им казалось, что это позволит избежать ее отпуска на волю.

  • 31 Отписка князя Федора Хворостинина царю Алексею Михайловичу, после 30 мая-до 31 августа 1651 г., РГА (...)
  • 32 Доезд тульского пушкаря Вавилы Власова и стрельца Данилы Алапервина, после 29 мая 1651 г., РГАДА, ф (...)

31Именно таков был случай Левки Горяинова. Его изначальный социальный статус в точности не известен. Вполне очевидно, что Горяинов был беглым крестьянином, но не совсем ясно, успел ли он, перед тем, как попасть в плен в Крым, записаться, например, в стрельцы. Во всяком случае, Горяинов попал в плен, а потом был освобожден при неизвестных обстоятельствах. Вернувшись, он потребовал, чтобы его бывший помещик Василий Лаговчин отдал ему его жену Лукерью и дочь. По челобитной Горяинова было принято положительное решение, а тульскому воеводе была направлена грамота соответствующего содержания31. Для исполнения в поместье Лаговчина послали казака и стрельца, однако они не застали там помещика. Холоп Лаговчина пояснил, что помещик живет в Москве, а что касается Лукерьи, то она вышла замуж за холопа князя Тимофея Волконского, с которым и бежала, якобы, в неизвестном направлении32.

32Благодаря еще одному документу – поданной несколько дней спустя челобитной князя Волконского, приходившегося Лаговчину тестем, – становятся известны некоторые подробности бегства Лукерьи:

  • 33 Челобитная князя Тимофея Михайловича Волконского князю Алексею Михайловичу, 30 мая 1651 г., РГАДА, (...)

В прошлом, государь, во 154-м году бежал от пасынка моево от Василья Лаговчина стариной ево крестьянин Левко Семенов… ис Тулского уезда из деревни Боломутовой, покиня жену свою и дочерю и братьев своих родных, и с тех мест по ся места был в бегах без вести… и жена ево Левкина вышла замуж волею своею за человека моево за Стеньку Микифорова после ево побегу в пятой год, и тот мой человек Стенька Микифоров з женою своею и с падчерицею от меня, холопа твоего, побежал.33

33Челобитчик демонстрирует знание канонического права – он упоминает о том, что Лукерья вышла замуж за его холопа до истечения пятилетнего срока после побега ее мужа. В конце челобитной Волконский указывает на то, что на розыски обоих беглецов ему необходимо время. Рассказ Волконского вызывает сомнения, поскольку содержит хронологические противоречия. Левка Семенов бежал в 1645-46 гг. Если его жена успела повторно выйти замуж «на пятый год» его отсутствия, то есть около 1650-51 гг., а затем еще и бежать, то получается, что бежала она сразу же после нового замужества, поскольку уже весной 1651 г. Семенов вернулся. Напрашивается предположение, что Лукерья вышла замуж раньше и что она вовсе не убежала, а была укрыта своим новым помещиком.

34Отдельный случай представляют собой полоняники, которые не решились потребовать возврата своих жен. Особый интерес здесь представляет челобитная драгуна Харлама Ларионова. Этот документ, к содержанию которого мы не раз вернемся, стоит процитироватъ целиком:

  • 34 РГАДА, ф. 210, д. 508, л. 56-57.

Царю государю и великому князю Федору Алексеевичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу бьет челом холоп твой бедной и разореной полоняник Севского уезду комарицкой драгун Хармашко Ларионов. В прошлых, государь, годех служил я, холоп твой, отцу твоему государеву блаженные памяти великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу многие годы и на многих ваших государевых службах в полских, и в литовских, и в малороссийских государевых службах на приступех и на полевых боях бывал беспрестанно, и против ваших государевых неприятелей бился, не щадя головы своей, кровь свою проливал, и многими ранами я, холоп твой, ранен, и в розборе з боярином и воеводой с Васильем Борисовичем Шереметевым взят я, холоп, в полон в Крым и ис Крыму продан я, холоп твой, в Турскую землю, и в полону, государь, я, холоп твой, живот свой мучил и всякую нужду терпел лет з дватцать и больше, да во 167-м <1658-1659 гг. – А.Л.> годех в приход под Севеск хана крымского да короля польского с воинскими людьми да в ызмену Ивашки Брюховецкого с черкасы женишка моя с сынишком моим разорены до конца без остатку, животы и статки все поймали, и разоряли мьногожды, и дворишка сожгли. И после, государь, меня женишка моя вышла замуж в село Ерлея за драгуна, а сынишка мой скитался меж двор многое время и кормился по миру. И в прошлом, государь, во 187-м году <1678-1679 – А.Л.>, по твоему великого государя указу и по переписи стольника Михайла Беклемишева тот мой, холопа твоего, сынишка в селе Ерлие с пустово двора и пашни написан в твою великого государя драгунскую службу, а ныне велено служить салдацкая служба, и спрашивают ево на твою государеву службу и подвод и всякие подати емлют с него безпрестанно, а сынишко мой, холопа твоего, человечетко бедной, и одинокой, и безлошадной, пашнишки пахать не на чем и прокормитца нечем, и дворишка своево нет, и с полону я, холоп твой, ныне вышел к тебе, великому государю, к Москве, и детца мне, холопу твоему, негде, человечетко увечной, и весь избит, и очми мало вижу. Милосердый государь царь и великий князь Феодор Алексеевичь всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, пожалуй меня, холопа своево, бедного и разореного за многие мои холопа твоего службишка за корь, и за раны, и за полонное терпенья и для моево увечья и и дворового строенья вели, государь, в своей государевой службе и в подводах и податях дать мне, холопу твоему, лготы с сынишком моим, насколько ты, великий государь, укажешь, и не вели, государь, сынишка моево на свою великого государя службу спрашивать, и подводы и подати имать, покамест я, холоп твой, дваришко себе с сынишком своим построю, и вели, государь, о том датъ мне в Севеск свою государеву грамоту, чтоб мне холопу твоему бедному с сынишком своим, скитаючись меж двор, голодною смертью не помереть и твоей великого государя службы в перед не отбыть. Царь, государь, смилуйся.34

35Случай Ларионова во многом замечателен. Во-первых, здесь выстраивается своеобразный пространственный ряд – от рубежа, который Ларионов пересек, возвращаясь в Московское государство из плена, до Севска, своего рода пограничной столицы того времени, где он «скитается меж двор», и затем до Москвы, где находятся царь и приказы, и куда Ларионов добрался, чтобы добиться своих прав.

36Во-вторых, весь текст пронизан понятием «службы», которой Ларионов стремится «не отбыть», что само по себе является нереализуемым обещанием, если вcпомнить о его возрасте и о состоянии его здоровья. В третьих, что самое интересное, Ларионов пытается распространить собственный статус полоняника на своего сына, то есть превратить его в наследственный. Очевидно, что он замыслил со своим сыном что-то вроде обмена услуг: сын должен был создать условия, в которых отец спокойно дожил бы остаток своих дней, а отец передал бы сыну по наследству привилегии полоняника.

37Значениe законодательных норм, предоставляющих привилегии бывшим полоняникам, полностью выясняется только в контексте репатриации. Возможно, что некоторые полоняники рассматривались как вероотступники, которые не смогли сохранить свою веру в плену. Но источники не содержат прямых указаний об этом. Зато источники свидетельствуют, что бывшие полоняники часто рассматривались как чужаки, которых можно было легко обмануть, или как представители непривилегированной группы, которая не могла рассчитывать на высокий социальный статус.

  • 35 РГАДА, ф. 210, д. 592, л. 275, распрос Кирила Гаврилова в Разрядном приказе, 12 октября 1667 г.
  • 36 РГАДА, ф. 210, д. 592, л. 68, распрос Кирила Гаврилова, л. 67, челобитная Кирила Гаврилова.

38По крайней мере в одном случае вернувшегося полоняника попытались похолопить. Таков был случай Кирила Гаврилова, который попал в плен ребенком, провел в Крыму двадцать лет и заявлял, что «котораго города и какова чину отец ево был, того он не помнит»35. Осбоводившись из плена, он добрался вместе со своим попутчиком до Саратова, откуда воевода направил его в Москву. В Саранском уезде, на него «наехал» Яков Лукин Пярской с братом. Пярской заманил их «к себе обманом в деревню, лошади у них отнял, и насильно держал, и кабалы сильно взял на них, и крестил, и он Кирило от него Якова ушел уходом». Кирил Гаврилов оказался настолько беспомощен, что не смог даже назвать полное имя, отечество и прозвание человека, насильно удерживавшего его у себя в течение целого года, так что властям пришлось взять на себя выяснение личности последнего. Интересно, что среди предпринятых Пярским действий было и новое крещение полоняников36.

  • 37 РГАДА, ф. 210, д. 592, л. 255 (ок. 1666 г.).

39Полоняников не всегда встречали с распростертыми объятиями. Так случилось с Василием Григорьевичем Люшиным, происходившим из служилой мелкоты Новгород-Северского уезда. Василий попал в плен четырех лет от роду вместе со своей матерью и провел более двадцати лет в плену у ногайцев. Кажется, что отец Василия в плену не бывал и даже успел второй раз жениться. Во всяком случае, в своей первой челобитной царю Алексею Михайловичу Василий утверждает, что его «поместейце отдано родителем моим и в чужей род» – речь могла идти о наследниках от второго брака37. Вернувшись из плена, Василий стал добиваться возвращения отцовского поместья.

И как я, холоп твой, ис полону вышел ис Крыму в Рылеск, и в те поря гоняли за мною, холопом твоим, родители мои Василей да Иван Ивановы дети Люшины, и хотели меня, холопа твоего, убить насмерть, хотя у меня, холопа твоего, поместья отца моево завладеть вечно, а ныне пожаловал ты, великий государь, меня холопа своево поместьем отца моево, и он, Василей, з братьеми своими похваляетца на меня, холопа твоево, всяким дурном и смертным убойством, – писал Люшин.

  • 38 Челобитная Василия Григорьева Люшина, до 1 ноябра 1669 г., РГАДА, ф. 210, д. 211, л. 15, грамота ца (...)

40Люшин попросил дать ему «оберегательную грамоту за большей заповедью в семи тысячах рублев». Согласно Соборному уложению, истец, которому угрожали убийством, имел право потребовать и получить подобную гарантию; в случае его убийства, после розыска и наказания преступника, оговоренная сумма должна была быть удержана с семьи убийцы, причем половина ее предназначалась родственникам погибшего. Люшин требовал максимальную сумму, предусмотренную статьей 133 десятой главы Соборного уложения, и, хотя к московской аристократии он не принадлежал, «оберегательная грамота» на семь тысяч рублей была ему выдана38.

Заключение

41Этот очерк посвящен социальной группе, основанием которой выступали общая судьба, – плен и возвращение, – ее членов и специфические привилегии, пожалованные им законодателем. Статус полоняника не передавался по наследству. Лишенная, таким образом, естественного прироста, эта группа могла расти исключительно за счет выхода из плена новых полоняников. В этом отношении она коренным образом отличается от остальных социальных групп Московского государства, что заставляет исследователя отказаться от чрезмерных обобщений на ее основании.

42Тем не менее, изучение полоняников проявляет некоторые черты, присущие и другим социальным группам. Во-первых, в каждом из рассмотренных выше примеров слово «полоняник» обозначало лишь одну из нескольких социальных идентичностей одного и того же индивида. Можно было быть полоняником, оставаясь в то же время сыном боярским или бывшим холопом. Та или иная идентичность выступала на первый план в зависимости от социальной роли, которую принимал на себя индивид в данной ситуации. Так, о «полонном терпении» и прочих топосах, свойственных идентичности полоняников, удобно было вспомнить, когда требовалось сформулировать очередную челобитную с просьбой о помощи или о привилегиях.

43Во-вторых, случай полоняников позволяет увидеть, как с переменой эпох в Московском государстве менялись приемы формирования социальных групп «сверху». В XVII в. законодатель, столкнувшись с конкретной новой ситуацией, создает принципиально новую группу с особым статусом, не смущаясь тем фактом, что данная мера увеличивает разнообразие и дифференциацию социальной ткани. Реформы Петра I и Екатерины II, напротив, демонстрируют стремление законодателя к объединению многочисленных существующих социальных групп в одну новую (как это случилось например, с «государственными крестъянами», в состав которых влились различные группы).

  • 39 В.М. Живов, История русского права как лингвосемиотическая проблема // В.М. Живов, Разыскания в обл (...)

44И наконец, в третьих, в истории полоняников проступает модельная роль, отведенная византийскому правовому наследию. В ставшей знаменитой дискуссии Виктора Марковича Живова и Людвига Бургмана оказались противопоставлены два видения роли византийского законодательства в эпоху русского Средневековья и раннего Нового времени. Согласно Живову, здесь сосуществуют две традиции – первая, византийская, основанная на переводных текстах, и вторая, русская, опирающаяся на местную правовую традицию. Первая традиция отсылает к церковнославянским текстам, вторая – к древнерусским. Живов анализирует эту ситуацию, опираясь на понятие диглоссии и на ее приложение к лингвистической ситуации в Древней Руси, предложенное Б.А. Успенским39.

  • 40 L. Burgmann, Zwei Sprachen – zwei Rechte: Zu einem Versuch einer linguo-semiotischen Beschreibung d (...)

45Видение Живова было поставлено под сомнение Людвигом Бургманом, указавшим на то, что переводы византийских правовых памятников на церковнославянский были осуществлены не в Древней Руси, а на Балканах. Таким образом, представляется рискованным конструировать «диглоссию», опираясь на заимствованные тексты. Бургман отмечает также, что наличие компиляций, объединяющих документы, вышедшие из обоих традиций, позволяет утверждать, что эти тексты имели и некое практическое значение40.

46Наш случай, конечно же, несколько особый. Статья «Эклоги» об освобождении раба, попавшего в плен, не могла быть прямо применена в Московском государстве. Можно поставить вопрос о том, была ли она хотя бы однажды переведена на церковнославянский. Но, в греческом оригинале или в пересказе, остающемся нам пока неизвестным, она сыграла роль модели для русского законодателя, облегчая ему выбор решения, которое, безусловно, отвечало его целям. Подобная роль модели, источника для формирования новых норм не была в достаточной мере оценена во время дискуссии Живова и Бургмана, но она должна быть отмечена в этом случае.

  • 41 Л.В. Матвеева-Исаева, Лекции по старославянскому языку, М.: Учпедгиз, 1958, c. 50.
  • 42 Мерило праведное. С.368. Интересно, что выкуп пленных в церковнославянском переводе Ecloga aucta пе (...)

47Есть и еще одна интересная деталь. Существует оппозиция между церковнославянским «плѣнъ», «плѣнити» и древнерусским «полонъ», «полонити»41. Церковнославянский термин появляется уже в тексте Ecloga aucta, переведенном для «Мерила праведного» (плѣненыхъ, 2 раза)42. Напротив, Судебник 1497 г., как и последующие законодательные акты светской власти, использует древнерусский термин (полонити).

  • 43 В.М. Живов, История русского права как лингвосемиотическая проблема, с.248.

48В другой статье Ecloga aucta, переведенной на церковнославянский язык, находится и слово «полоняник». Последнее слово появится потом в Судебниках и в Соборном уложении 1649 г. Таким образом, речь идет об оппозиции между «пленным» и «полоняником», причем первая форма является церковнославянской, а вторая – древнерусской. Принимая во внимание эту оппозицию, лингвистический выбор «Стоглава» нельзя не признать симптоматичным – здесь мы находим семь раз церковнославянизм (пленныхъ) и два раза собственно древнерусский термин (полоненикъ). Подобная полифония может быть объяснена характером текста, который объединяет царские вопросы с ответами отцов собора. Но та же самая амбивалентность проявляется и в Соборном уложении, где «полоненики» фигурируют в том же регистре, что и «искупленїе плѣнныхъ» – но здесь непосредственное влияние «Стоглава» никогда не было секретом. Все это полностью соответствует принципиальному тезису Живова о сосуществовании церковнославянского как языка переводов византийских правовых памятников и древнерусского как языка законодательства (и правоприменения, добавим мы), а также о «славянизации» языка русского права начиная с Соборного уложения43. Впрочем, к этому времени именно древнерусский термин (полоняникъ) уже стал идентитарным для изученной нами социальной группы.

Haut de page

Notes

1 РГАДА (Российский государственный архив древних актов) ф. 123, Сношения с Крымом, оп. 1, 1649, д. 7, л. 1-313. Я благодарен К.В. Петрову, Д.О. Серову и Константину Цукерману за замечания и библиографические указания. Пользуюсь случаем, чтобы выразить благодарность В.М. Живову, прочитавшему французский вариант этой статьи и сделавшему ценные замечания.

2 Там же. л. 23.

3 Там же. л. 25.

4 Там же. л. 29.

5 Впрочем, среди малолетних полоняников находились и такие, кто родился в Московском государстве и был угнан с родителями (или без родителей). Некоторые оказались позже усыновлены полонянками – например, «малой русак, приемыш, трех лет», имя которого даже не упомянуто в списке, и который вышел из плена вместе с совершеннолетней полоняницей, очевидно, взявшей на себя заботу о нем. Там же, л. 151.

6 Е.Б. Емченко, Стоглав: исследование и текст, М.: Индрик, 2000, c. 257 (вопрос 10), см. также в главе 72, c. 374-375. Существующий французский перевод Стоглава приходится признать по крайней мере неточным. В частности, в нем фигурирует «la rançon» (выкуп), о котором Иван Грозный на самом деле не упоминает (E. Duchesne, Le Stoglav ou les cent chapitres: Recueil des décisions de l‘assemblée ecclésiastique de Moscou, 1551, P.: Honoré Champion, 1920, p. 32). В комментарии С.И. Штамм к вопросу царя о полоняниках содержится ошибочное утверждение о том, что этот вопрос был поставлен вследствие освобождения в Казани 60 тыс. русских пленников. Однако, как известно, Казанское ханство было завоевано только в 1552 г. Кроме того, в ответе Отцов собора русские полоняники, выходившие из Крыма, Астрахани и Казани, упоминаются в одном регистре, из чего ясно, что имелся ввиду не огромный поток освобожденных из Казани после завоевания, но обычные проблемы, связанные с интеграцией полоняников (Российское законодательство, т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства, М.: Юридич. лит., 1985, c. 483).

7 Единственная попытка истолкования московских правовых норм в рамках понятия jus postliminium принадлежит С. Лохвицкому, О пленных по древнему русскому праву (ХV, ХVI, ХVII века), М.: Университетская типография, 1855, 5-я паг., c. 1-15.

8 Max Kaser, Das römische Privatrecht: Erster Abschnitt: Das altrömische, das vorklassische und klassische Recht, 2e Auflage, München: Beck, 1971,S. 290-291; H. Kreller, «Postliminium», Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, Hb.43: Pontarches bis Praefectianus, Stuttgart: Metzlersche Verlagsbuchhandlung, 1953, S. 863-873.

9 George G. Weickhardt, Early Russian Law and byzantine Law // Russian History, 32 (1), Spring 2005, p. 1-22, здесь p. 2. См.также: George G. Weickhardt, Pre-Petrine Law and Western Law: The Influence of Roman and Canon law // Harvard Ukrainian Studies, 19, 1995, p. 756-786, здесь p. 766-768, 771.

10 Судебники ХV-ХVI веков / Подгот. текстов Р.Б. Мюллер и Л.В. Черепнина, коммент. А.И. Копанева, Б.А. Романова и Л.В. Черепнина, М.-Л.: Изд. АН СССР, 1952, c. 56 (французский перевод этой статьи см.: M. Szeftel, Le “Justicier” du tsar Ivan III (1497) // Revue historique de droit français et étranger, Sér. 4, Аn. 34, 1956, p. 531-568, здесь p. 549). Некоторые языковые особенности этой статъи представляются особенно интересными. Согласно Д.С. Ворту, «рать татарскаа» является «орфографическим церковнославянизмом» (Д.С. Ворт, 1. О языке русского права // Вопросы языкознания, 1975, n° 2, c. 68-75, здесь c. 69 ; 2. Slavonisms in the Ulozenie of 1649 // Russian linguistics, 1974, n° 1/3).

11 Судебники ХV-ХVI веков, c. 169-170.

12 Памятники русского права, вып. IV: Памятники права периода укрепления Русского централизованного государства, ХV-ХVII вв. М.: Госюрлитиздат, 1956, c. 323 (коммент. А.Г. Поляка).

13 Чтобы проиллюстрировать эту клаузулу, можно сослаться на известный случай – Василия Шибанова, холопа князя Андрея Курбского, которого последний послал на московскую сторону после своего побега, чтобы забрать оставшиеся там личные бумаги (1564 г.). Шибанов был схвачен, допрошен, пытан и, очевидно, казнен. Во время розыска Шибанов, с формально-правовой точки зрения, оставался холопом своего господина, поскольку последний обвинялся в измене, а Шибанов последовал за рубеж вслед за ним, так как Судебник 1550 г. действовал и в 1564 г. Именно это позже позволило Ивану Грозному восхвалять верность Шибанова господину, противопоставляя ее измене самого господина, то есть Курбского. А.Г. Поляк ссылается на дело Шибанова в своем комментарии к статье Судебника 1550 г., однако мне не удалось понять логику его комментария (Памятники русского права. Вып. IV, c. 323).

14 Судебники ХV-ХVI веков, c. 90-91.

15 Памятники русского права, вып. 3: Памятники права периода образования русского централизованного государства, c. 403.

16 Л.В. Черепнин, Образование Русского централизованного государства в ХIV-ХV вв. М.: Соцэкгиз, 1960.

17 Ὁ ὑπὸ τῶν πολεμίων αἰχμαλωτιζόμενος οἰκέτης καὶ κλάσμα τι ὑπὲρ τῆς πολιτείας εἰς αὐτοὺς ἐνδεικνύμενος καὶ οὕτως ἀνθυποστρέφων, παραχρῆμα ἐλευθερούσθω· ὁ δὲ αἰχμαλωτισθεὶς ὑπ’ αὐτῶν καὶ πάλιν ἀποφυγών, κλάσμα τι ὑπὲρ τῆς πολιτείας εἰς αὐτοὺς μὴ ἀπεργαζόμενος, ἀλλ’ οὕτως ἀνθυποστρέφων, πενταετίαν τῇ ἰδίᾳ δεσποτείᾳ δουλευέτω καὶ εἶθ’ οὕτως ἐλεύθερος ἀπολυέσθω. (Эклога: Византийский законодательный свод VIII века / Вступ. ст., перев. и коммент. Е.Э. Липшиц, М.: Наука, 1965, c. 57 (русский перевод); Ecloga. Das Gesetzbuch Leons III und Konstantinos’ V, Hrsg. von Ludwig Burgmann, Frankfurt am Main: Löwenklau-Gesellschaft, 1983, S. 202 (греческий текст), S. 203 (немецкий перевод). Несмотря на очевидную преемственность по отношению к византийской норме, нельзя не заметить и важного отличия. В “Эклоге” ставится вопрос об обязанностях пленника, находящегося в плену, тогда как в русском праве это будет впервые сделано только в период петровских реформ (С. Лохвицкий, О пленных по древнему русскому праву, 3-я паг., c. 14-15).

18 Мерило праведное по рукописи ХIV века / Издано под наблюд. и со вступит. ст. М.Н. Тихомирова, М.: Изд-во АН СССР, 1961, c. 334-393; Кормчая книга, М.: Печатный двор, 1651, Л. 494-520 об. Историография славянской рецепции “Эклоги” очень богата: Венелин Ганев, Законъ соудный людьмъ: Правно-исторически и правно-аналитични прочyвания, София: Изд. на Българската Академия на науките, 1959; Л.В. Милов, О древнерусском переводе византийского кодекса законов VIII века (Эклога) // История СССР, 1976, n° 1, c. 142-163; Эклога: Византийский законодательный свод VIII века, c. 21-25; Я.Н. Щапов, Закон Судный Людем и Славянская Эклога: К истории Краткой редакции Закона на Руси // Byzantinoslavica, Т. 46, 1985, c. 136-139; Он же, К изучению ранних славянских переводов византийских памятников права: Славянская Эклога и проблема ее возникновения // The 17th International Byzantine Congress: Abstracts and Short Papers, Washington, 1986, p. 310-311; К.А. Максимович, Законъ соудьныи людьмъ. Источниковедцеские и лингвистические аспекты исследования славянского юридического памятника, М.: Древлехранилище, 2004. Исчерпывающую библиографию см.: Bibliographie zur Rezeption des byzantinischen Rechts im alten Rußland sowie zur Geschichte des armenischen und georgischen Rechts / Unter Mitwirkung von Azat Bozojan, Igor´Čičurov, Sulchan Goginava, Kirill Maksimovič und Jaroslav Ščapov, zusammengestellt von Ludwig Burgmann und Hubert Kaufhold, Frankfurt am Main, 1992 (Forschungen zur Byzantinischen Rechtsgeschichte, Bd.18), S. 60-62

19 С.О. Шмидт, Русские полоняники в Крыму и система их выкупа в середине ХVI в. // Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России, М.: Изд-во АН СССР, 1961, c. 31.

20 A. Kappeler, Russlands erste Nationalitäten, Das Zarenreich und die Völker der Mittleren Wolga vom 16. bis 19. Jahrhundert, Köln: Böhlau, 1982, S.107-108,113,134.

21 «А которые московские и городовые тяглые люди жили на тягле сами, или тяглых отцов дети, а были в полону в разных местех, и тем жити, где кто похочет, для того, что они от тягла освободилися полоном» (Соборное уложение 1649 года, c. 102 (ХIХ, 33); см.также: Ф.И. Калинычев, Правовые вопросы военной организации Русского государства второй половины ХVII века, М.: Госюрлитиздат, 1954. С.131).

22 Соборное уложение 1649 года, c. 68 (XI, 33).

23 Только Григорий Котошихин упоминает об освобождении крестьян, вернувшихся из плена, как о чем-то само собой разумеющемся. Котошихин несколько раз касается и судьбы бывших пленных, утверждая, что «дети боярские» на самом деле являются бывшими холопами и крестьянами, освободившимися по возвращению из плена от своей зависимости и поступившими на государеву службу (Г.К. Котошихин, О государстве русском // Русское историческое повествование ХVI-ХVII веков, М.: Советская Россия, 1984, c. 186, 286; см. также: С. Лохвицкий, О пленных по древнему русскому праву (ХV, ХVI, ХVII века), 5-я паг., c. 9-10)

24 РГАДА, ф. 210 Разрядый приказ, Столбцы Белгородского стола, n° 592, л. 249 (челобитная подана до 15 января 1667 г.), 250-253.

25 Полное собрание законов Российской Империи, T. I, СПб.: В тип. II Отделения, 1830, № 345; Лохвицкий, О пленных по древнему русскому праву (XV, XVI, XVII века), 5-я паг., c. 7-9; Ф.И. Калинычев, Правовые вопросы военной организации Русского государства второй половины ХVII века, c. 131.

26 Распросные речи Василия Пронякина, распросные речи Карпика Максимова, Распросные речи Маврицы, 1 февраля 1620 г. (Памятники южновеликорусского наречия: Конец XVI - начало XVII в. / под ред. С.И. Коткова, М.: Наука, 1990, n° 95, c. 132 („пошла замуж“, „женился“, „шла замуж“). Интересно, что именно обвиняемый, Карпик Максимов, добавил наиболее важную хронологическую деталь, упомянув о том, что Маврица вышла замуж через год после пленения ее мужа.

27 Распросные речи Василия Пронякина, 1 февраля 1620 г. (Памятники южновеликорусского наречия: Конец ХVI-начало ХVII в., n° 95, c. 132).

28 Распросные речи Маврицы, 1 февраля 1620 г. (Памятники южновеликорусского наречия: Конец ХVI-начало ХVII в., n° 95, c. 132)

29 H. Kreller, Postliminium // Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, Hb.43, Pontarches bis Praefectianus, Stuttgart: Metzlersche Verlagsbuchhandlung, 1953, S. 872 (Nov. Just., Bd. 22, H. 7 (535)).

30 А.С. Павлов, Курс церковного права, СПб.: Лань, 2002, с. 271.

31 Отписка князя Федора Хворостинина царю Алексею Михайловичу, после 30 мая-до 31 августа 1651 г., РГАДА, ф. 210, д. 335, л. 326-329.

32 Доезд тульского пушкаря Вавилы Власова и стрельца Данилы Алапервина, после 29 мая 1651 г., РГАДА, ф.210, д. 335, л. 330.

33 Челобитная князя Тимофея Михайловича Волконского князю Алексею Михайловичу, 30 мая 1651 г., РГАДА, ф. 210, д. 335, л. 331-332. Дата челобитной восстанавливается благодаря упоминанию о челобитной в датированной отписке тульского воеводы царю.

34 РГАДА, ф. 210, д. 508, л. 56-57.

35 РГАДА, ф. 210, д. 592, л. 275, распрос Кирила Гаврилова в Разрядном приказе, 12 октября 1667 г.

36 РГАДА, ф. 210, д. 592, л. 68, распрос Кирила Гаврилова, л. 67, челобитная Кирила Гаврилова.

37 РГАДА, ф. 210, д. 592, л. 255 (ок. 1666 г.).

38 Челобитная Василия Григорьева Люшина, до 1 ноябра 1669 г., РГАДА, ф. 210, д. 211, л. 15, грамота царя Алексея Михайловича севскому воеводе Семену Дм. Карпову, после 1 ноября 1669 г. (Там же, л. 16-21); Соборное уложение 1649 года, c. 43-44 (гл. Х, ст. 133).

39 В.М. Живов, История русского права как лингвосемиотическая проблема // В.М. Живов, Разыскания в области истории и предыстории русской культуры, М.: Языки славянских культур, 2002, c. 187-291.

40 L. Burgmann, Zwei Sprachen – zwei Rechte: Zu einem Versuch einer linguo-semiotischen Beschreibung der Geschichte des russischen Rechts // Rechtshistorisches Journal, 11, 1992, S. 103-122. Ответ В.М. Живова на критику Л. Бyргманна, см.: В.М. Живов, Postscriptum // В.М. Живов, Разыскания в области истории, c. 291-305.

41 Л.В. Матвеева-Исаева, Лекции по старославянскому языку, М.: Учпедгиз, 1958, c. 50.

42 Мерило праведное. С.368. Интересно, что выкуп пленных в церковнославянском переводе Ecloga aucta передан термином с очень сильной религиозной коннотацией (искупити), отсылающему к искуплению грехов. То же самое слово появляется и в «Стоглаве», но этот вопрос заслуживает особого исследования.

43 В.М. Живов, История русского права как лингвосемиотическая проблема, с.248.

Haut de page

Pour citer cet article

Référence papier

Александр Лавров, « «Полоняники» как социальная группа »Cahiers du monde russe, 51/2-3 | 2010, 241-257.

Référence électronique

Александр Лавров, « «Полоняники» как социальная группа »Cahiers du monde russe [En ligne], 51/2-3 | 2010, mis en ligne le 26 octobre 2013, consulté le 29 mars 2024. URL : http://journals.openedition.org/monderusse/9184 ; DOI : https://doi.org/10.4000/monderusse.9184

Haut de page

Droits d’auteur

Le texte et les autres éléments (illustrations, fichiers annexes importés), sont « Tous droits réservés », sauf mention contraire.

Haut de page
Search OpenEdition Search

You will be redirected to OpenEdition Search