Navigation – Plan du site

AccueilNuméros57/2-3Ascensions, déclassements et stab...k Istorii Boiarskoi Sem´i XVII v.

Ascensions, déclassements et stabilités

k Istorii Boiarskoi Sem´i XVII v.

Sem´ia kniazia Nikity Ivanovicha Odoevskogo1
Une famille de bojare au xviie siècle : le prince Nikita Ivanovič Odoevskij et sa lignée
A seventeenth‑century boyar family: Prince N.I. Odoevskii and his lineagePrince Nikita Ivanovich Odoevskii and his lineage: A seventeenth‑century boyar family
Pavel Sedov
p. 311-341

Résumés

Au xviie siècle, les princes Odoevskij appartenaient à la crème de l’élite moscovite. Tirant parti de documents inédits, l’auteur reconstruit l’histoire de quatre générations de cette famille, à commencer par le prince Nikita Ivanovič Odoevskij, l’un des plus célèbres bojare de l’époque d’avant Pierre le Grand. L’auteur montre comment chacune des générations successives s’efforçait de maintenir la tradition familiale, reproduisant autant que possible la carrière de ses pères. C’est ainsi que les princes Odoevskij s’affirmèrent durablement dans les premiers rangs de la Duma et dans le cercle intime du tsar. En ce sens, le règne de Pierre le Grand marque une rupture : le modèle comportemental dans lequel l’autorité des aïeux dictait les objectifs des descendants n’y a pas survécu. Durant la première moitié du xviiie siècle, les princes Odoevskij édifièrent leurs carrières en suivant leurs goûts et préférences personnels pour finalement ne laisser d’eux que l’image de gens « médiocres », « serviles » et « tricheurs aux cartes ».

Haut de page

Notes de l’auteur

1[Павел В. Седов, «К истории боярской семьи XVII в.: Семья князя Н.И. Одоевского].

Texte intégral

1Положение знати в обществе является одной из важнейших его характеристик. Рассмотрение этого вопроса предполагает изучение истории конкретных боярских семей. Выбор для этой цели семьи князя Никиты Ивановича Одоевского имеет следующие основания. Это едва ли не самая видная боярская семья второй половины XVII века, а ее главу князя Н.И. Одоевского можно считать одним из самых выдающихся бояр этого столетия. Он родился в начале Смуты и умер при Петре I. Князь Н.И. Одоевский был одним из крупнейших землевладельцев страны, имел каменный двор в Кремле, возглавлял комиссию по составлению Соборного уложения 1649 г., Расправную палату, ряд важнейших приказов, бывал «великим послом». На протяжении нескольких десятилетий середины и второй половины столетия он выступал как глава всей Думы и от ее имени поздравлял царя с Новолетием 1 сентября. Его дети, внуки, правнуки и праправнуки занимали видное положение при московском дворе.

  • 2 Г.А. Власьев, Потомство Рюрика, т. I, ч. 1, СПб., 1906, с. 68‑112; А. Барсуков, Род Шереметевых, т. (...)
  • 3 Краткие биографические очерки, посвященные боярину князю Н.И. Одоевскому, его детям Михаилу, Федору (...)

2В статье О.Е. Кошелевой проанализировано землевладение семьи князей Одоевских. В настоящей работе будет рассмотрен другой аспект истории этой семьи: придворная служба. Поставленную задачу облегчают генеалогические исследования Г.А. Власьева, А.П. Барсукова, монография Ю. Арсеньева2. Данная работа не ставит целью в деталях проследить историю семьи князя Н.И. Одоевского и его родственников3, что возможно лишь в рамках отдельного исследования. Задача данной статьи более скромная: рассмотреть причины уникального возвышения рода князей Одоевских в XVII в. Трудно назвать другую боярскую семью, которая добилась бы столь же впечатляющих успехов на протяжении всего XVII в. Это было результатом не краткого фавора какого‑нибудь государя, а долгосрочной царской милости, удерживаемой на протяжении нескольких поколений (см. схему). Один лишь князь Н.И. Одоевский был ближним боярином пяти царей: Михаила Федоровича, Алексея Михайловича, Федора, Ивана и Петра Алексеевичей. Первостепенный статус князей Одоевских XVII в. не был подтвержден в петровскую эпоху, и в XVIII в. эта семья оказалась на вторых ролях в государстве.

Семья князей Одоевских в царствование Михаила Федоровича (1613–1645)

  • 4 Власьев, Потомство Рюрика, т. I, ч. 1, с. 77; Архимандрит Макарий, Археологическое описание церковн (...)

3По стечению обстоятельств род князей Одоевских сильно поредел в Смуту и в первые годы после нее. Стольник князь Иван Михайлович был убит под Москвой. Князь Иван Никитич Большой Мниха получил боярство при Лжедмитрии I, затем служил царю Василию Шуйскому. Будучи воеводой Новгорода, он был вынужден сдать его шведам в 1611 г. и служил им в Новгороде до своей смерти 7 марта 1616 г. В Новгороде умерли и там же были похоронены оба старших сына боярина: Василий умер 23 апреля 1612 г., а Иван Большой «убил себя сам из пищали» 21 апреля 1616 г., то есть сразу после сорочин по отцу4. Младший сын князь Никита покинул Новгород, видимо, сопровождая тело отца для погребения в Троице‑Сергиев монастырь. Оттуда князь Никита, которому тогда было около десяти лет, отправился в Москву.

  • 5 Дворцовые Разряды (Далее: ДР), т. I, СПб., 1855, стб. 475, 493, 494, 500, 517, 525, 551, 563, 622, (...)

4Начало службы князя Никиты Ивановича при дворе царя Михаила было обычным для представителя аристократической семьи. В 1621–1624 гг. он упоминается на дворцовой службе: «вина наряжал» и «смотрел в большой стол» во время царских застолий, сидел в золотом кафтане на приемах иноземных послов. На царской свадьбе 1624 г. с княжной Марией Владимировной Долгоруковой он был среди поезжан5.

  • 6 Барсуков, Род Шереметевых, т. III, с. 1‑2.

5Карьера князя Никиты Ивановича определилась с самого начала двумя обстоятельствами придворного характера. 10 февраля 1622 г. он женился на Евдокии Федоровне, дочери боярина Ф.И. Шереметева и Ирины Борисовны, урожденной княжны Черкасской. «Назавтрея своей свадьбы» князь Никита Иванович по традиции явился к царю ударить челом и получил щедрые царские подарки, которые дьяк Булгак Милованов отвез ему на двор6. Благодаря этому браку князь Никита Иванович вошел в узкий круг комнатных людей царя. При новой династии Романовых положение первостатейных княжеских родов определялось уже родством не столько с династией Ивана Калиты, сколько с новой царской династией. Бояре Ф.И. Шереметев и князь И.Б. Черкасский были свойственниками царя и играли ключевую роль в царской Комнате.

  • 7 ДР, т. I, стб. 784, 785.

6Вслед за тем князь Никита Иванович вошел в число комнатных стольников (спальников) царя Михаила Федоровича. Точное время его пожалования в Комнату неизвестно, но, видимо, это произошло в середине 1620‑х годов, когда он стал исполнять обычные для спальников поручения. На царской свадьбе 5 февраля 1626 г. с Евдокией Лукьяновной Стрешневой князь Иван «вина наряжал» и был за царем «в мыльне», куда по обычаю ходили спальники7.

  • 8 По большей части чин комнатного стольника и спальника совпадали, хотя в первой половине XVII в. вст (...)

7Значение комнатных стольников в придворной жизни привлекло специальное внимание исследователей лишь в самое последнее время8. В контексте ставших теперь известными систематических сведений о значении этого чина как в первой, так и во второй половине XVII в. комнатная служба князей Одоевских является, видимо, самым впечатляющим примером придворного успеха. Вряд ли стоит углубляться в схоластический спор о том, что в первую очередь определяло положение при царском дворе XVII в.: происхождение, землевладение, место в царской комнате, личные дарования или иные слагаемые успеха. У разных семей эти условия были неодинаковы, все они были важны и желанны. Но для князей Одоевских комнатная служба сыграла, пожалуй, первостепенную роль в их возвышении при первых Романовых

  • 9 А.П. Павлов, Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове, СПб., 1992, с. 159.
  • 10 РГАДА (Российский государственный архив древних актов), ф. 1209, кн. 150, л. 317; кн. 588, л. 180‑1 (...)
  • 11 ДР, т. I, стб. 961; т. II, стб. 172, 207, 219.

8Землевладение князя Никиты Ивановича поначалу было не слишком велико. Удельное княжение Одоевских, город Лихвин с уездом, попало в опричнину, и они утратили на него права9. Владелец Лихвинского удела князь Никита Романович Одоевский, родной дед князя Никиты Ивановича, был замучен по приказу Ивана Грозного в 1573 г. С конца XVI в. новые владения князей Одоевских складывались как царское пожалование. Князю Никите Ивановичу перешли вотчины его отца, большая часть которых находилась в Бежецком Верху Новгородского уезда (1 163 четв.), а также небольшие владения в Дмитровском (приданная вотчина его матери Агафьи Игнатьевны, урожденной Татищевой — 55 четв.), Мещерском и Зубцовском уездах10. Владения, особенно бежецкие, были разорены и поэтому на встрече иноземных послов он выставлял мало даточных людей: 5 человек в 1627 г., 6 — в 1630 г., 6 и 10 — в 163111.

  • 12 Власьев, Потомство Рюрика, т. I, ч. 1, с. 76, 78. Оба похоронены в Троице‑Сергиевом монастыре.
  • 13 Вкладная книга ТроицеСергиева монастыря, М., 1987, с. 109 (Далее: Троицкая вкладная); Ю.В. Готье, (...)

99 августа 1628 г. на воеводстве в Новгороде умер двоюродный брат князя Никиты Ивановича — боярин князь Иван Иванович Меньшой, а в следующем году, 2 марта, и отец последнего — боярин князь Иван Никитич Меньшой12. Князь Никита Иванович отвез тело своего дяди в Троицу и сделал по нем вклад 500 руб. Видимо, он был его душеприказчиком13.

  • 14 В подмосковной вотчине князя Н.И. Одоевского Никольском‑Урюпине были приделы Фотия и Аникиты (в чес (...)

10Князь Никита Иванович остался единственным взрослым мужчиной рода, и поэтому появление у него сыновей было особенно большой радостью. Старший сын Михаил родился, видимо, около 1623–1624 г., а вскоре затем и второй сын Федор. Имена старших сыновей были связаны с родовым преданием князей Одоевских. Их предок князь Михаил Черниговский героически погиб в ставке хана в 1246 г. и вместе со своим боярином Федором был причислен к лику святых14. Именование старшего сына в честь предка, прославившего род еще в XIII в., должно было служить напоминанием о его древности и знатности.

  • 15 Ю.М. Эскин, Местничество в России XVI–XVII в. Хронологический реестр, М., 1994, с. 170, № 1320; Арс (...)

11Царь с уважением относился к знатным спальникам, служившим в его Комнате. В 1633 г. князь Н.И. Одоевский был назначен сходным воеводой боярина князя Д.М. Черкасского для похода к Смоленску. Князь Никита Иванович осмелился местничать с главным воеводой, но проиграл местнический спор и был направлен в тюрьму. Однако уже от Фроловских ворот Кремля царь велел вернуть князя Н.И. Одоевского и в тюрьму его не сажать15.

  • 16 Маршалл По (Marshall Poe), Российская элита в XVII веке – The Russian Elite in the Seventeeth Centu (...)
  • 17 А. Барсуков, Списки городовых воевод и других лиц воеводского управления XVII в., СПб., 1902, с. 9.
  • 18 Архив СПбИИ (Архив С.‑Петербургского института истории), ф. 178, оп. 1, д. 1500.
  • 19 Арсеньев, Ближний боярин князь Никита Иванович Одоевский, с. 7.

1212 января 1640 г., на именины царевны Татьяны Михайловны, князь Никита Иванович был пожалован в бояре16. Вероятно, это назначение было связано с объявлением ему новой службы — на воеводство в Астрахань (1640–1642)17. В Астрахани боярин князь Н.И. Одоевский проявил радение, построив Казанскую церковь с приделом Михаила Маленина — в честь «государева ангела»18. По возвращении в Москву царь наградил воеводу за его службу шубой, придачей к окладу в 50 руб. и пожалованием 500 четвертей из поместья в вотчину19.

  • 20 Барсуков, Род Шереметевых, т. III, с. 292‑301, 319‑336.

13Служебное возвышение князей Одоевских было подкреплено покровительством боярина Ф.И. Шереметева, который, поссорившись со своей родней, отписал значительную часть наследства родственникам своей дочери — князю Никите Ивановичу и его сыновьям. Все попытки Шереметевых оспорить утрату вотчин и московских дворов потерпели неудачу. В 1645 г. Ф.И. Шереметев утвердил свое завещание у царя, а в 1649 г. переписал его в новой редакции20.

  • 21 ДР, т. II, стб. 750‑751; Эскин, Местничество в России, с. 181, № 1428.

14Соперничество князя Н.И. Одоевского с родней своего тестя за обладание наследством подтолкнуло Шереметевых начать местнический спор. В январе 1645 г. боярин И.П. Шереметев бил челом в отечестве на князя Н.И. Одоевского, но получил отповедь: «родители ваши при прежних государях беспрестанно с Одоевскими бывали, а на них государям не бивали челом»21.

Семья князей Одоевских в царствование Алексея Михайловича (1645–1676)

  • 22 ДР, т. III, стб. 2; В. Берх, Царствование Алексея Михайловича, ч. I, с. 31.
  • 23 Чтения ОИДР, 1867, кн. IV, с. 66.

15С воцарением Алексея Михайловича князья Одоевские поначалу сохраняли значение ближних людей. В ночь с 13 на 14 июля 1645 г. князь Никита Иванович возглавлял церемонию присяги новому царю и в этот же день был пожалован в ближние бояре юного государя, как это было и в прежнее царствование22. 7 августа 1645 г. он уведомил датского королевича Вольдемара о том, что тот может ехать домой, что положило конец неудачному проекту женить его на царевне Ирине Михайловне23. Это царское поручение свидетельствует о сохранении в тот момент князем Никитой Ивановичем значения ближнего, комнатного человека.

  • 24 ДР, т. III, стб. 27, 34‑35.
  • 25 Троицкая вкладная, л. 271 об.

16Царский дядька и фактический правитель страны боярин Борис Иванович Морозов видел в князе Н.И. Одоевском ставленника боярина Ф.И. Шереметева и удалил его из Москвы. 1 февраля 1646 г. ему была сказана служба первым воеводой Большого полка в Белгород24. Накануне отъезда на службу князь Никита Иванович оставался доверенным человеком Ф.И. Шереметева и 6 марта 1646 г. сам отвез в Троицу вклад своего тестя25.

  • 26 Акты Московского государства, т. II, с. 234, 235, 239, 240, 244, 245, 259, 267.
  • 27 О.Е. Кошелева, «Коллективная челобитная дворян на бояр (XVII в.)», Вопросы истории, 1982, с. 172‑17 (...)
  • 28 Жалоба была получена в Москве 12 января 1648 г. Архив ЮгоЗападной России, т. III, М., 1861, с. 92.

17В конце 1646 — начале 1647 г. под руководством князя Н.И. Одоевского служилые люди построили город Болхов и соорудили земляной вал на Муромской сакме26. Строительство вала шло тяжело, и дворяне стали жаловаться на Одоевского в Москву. В этих жалобах были собраны всевозможные наветы на воеводу: он без дела, теряя время, стоял 10 дней в степи и только затем выставил у воеводского шатра деревянный рубленный образец вала, который поручил делать «горододельцам немцам». Дворяне «того образца ужаснулись, что делать было тяжело». Служилые люди возмутились несправедливостью, с которой воевода отмерил каждому объем работ. Дворянин А. Солнцев «с товарищами» явился в шатер к воеводе, «кричал и бил челом боярину шумно, и боярин велел выслать его из шатра вон, а говорил ему, что сделать две сажени ему мочно». Особенно «в кручину» была князю челобитная на него знатных стольников князей Д.А. и П.А. Долгоруковых, которые обвиняли воеводу в беспечности. Они уведомляли царя, что сыновья князя Никиты Ивановича охотились во время похода с собаками и соколами, потоптали хлеб местных жителей и даже распугали их коз; по ночам собаки князя Одоевского выли, пугая военный лагерь недобрым предзнаменованием. В Москве эти жалобы разбирала комиссия во главе с боярином князем А.Н. Трубецким, но чем кончилось дело неизвестно27. Сколь бы ни были преувеличенными эти наветы на князя Н.И. Одоевского, они все же отражают огромную дистанцию, которая отделяла дворян, включая даже и стольников из видных родов, от знатного боярина, заброшенного волею придворной борьбы вдаль от царских палат, где он привык служить до того. Это была не единственная жалоба на князя Н.И. Одоевского. Украинские мещане обвиняли его в том, что он не пустил в московский лагерь под Белгородом горилку и табак, уничтожив этих товаров на десять тысяч рублей28.

  • 29 ДР, т. III, стб. 78‑79.

18Однако по возвращении в Москву князь Никита Иванович вновь обрел значение ближайшего комнатного человека, и наветы на него не имели последствий. 16 января 1648 г. на свадьбе Алексея Михайловича с Марией Ильиничной князь Н.И. Одоевский получил почетную должность дружки с царской стороны, а его жена Авдотья Федоровна была свахой29.

  • 30 Там же, стб. 95.
  • 31 Там же; А.Г. Маньков, Уложение 1649 года кодекс феодального права России, Л., 1980, с. 45‑48; П.Я.  (...)
  • 32 «Характеры вельмож и знатных людей в царствование Алексея Михайловича», Северный архив, 1825, ч. 17 (...)
  • 33 С.П. Луппов, А.И. Копанев, Читатели изданий Московской типографии в середине ХVII века, Л., 1983, с (...)
  • 34 Дела приказа Тайных дел, кн. 1, Петербург, 1907, стб. 1121.
  • 35 С.А. Белокуров, Арсений Суханов, М., 1891, ч. I, с. 243.
  • 36 Рукописная книга собрания М.М. Погодина. Каталог, вып. 2, СПб., 1992, № 587.
  • 37 М.П. Лукичев, Боярские книги XVII века. Труды по источниковедению, М., 2004, с. 405-406, 408-409, 4 (...)

19Столь высокая милость стала залогом последовавшего затем выдающегося поручения в судьбе князя Никита Ивановича: 17 июля 1648 г. он возглавил комиссию для составления нового свода законов30. Это поручение было неслучайным. Исследователи обратили внимание на то, что князь Н.И. Одоевский был знаком с высокой книжностью, вполне владел эпистолярным жанром31. По словам современника польского пана Павла Потоцкого (1670 г.), он имел «благоразумие (не всегда, однако, проницательное) <…> основательные познания в славянском языке и некоторые сведения в истории польской»32. Он покупал издания Московской типографии: в 1650 г. — Пролог и «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей»33. В 1665 г. у него брали «для переписки» «Историю Казанскую»34, он же владел и книгой «Прения с греками о вере» Арсения Суханова35. В 1675 г. слуга князя Никиты Ивановича Тихомир Никонов написал сборник, принадлежавший позднее стольнику Б.Л. Дубенскому36. Эта книга, надо думать, была не единственной, созданной на дворе князя Н.И. Одоевского. Золотописец Дмитрий Квачевский жил на дворе князя и за свое мастерство был привлечен к созданию «Титулярника» в Посольском приказе37.

  • 38 Близость князя Н.И. Одоевского к этому кружку естественно сопоставить и с браком 1668 г. его внука (...)
  • 39 Словарь книжников и книжности Древней Руси, вып. 3 (XVII в.), ч. 2, с. 325. Любопытно, что Савватий (...)

20Князь Н.И. Одоевский входил в комнатный круг Михаила Федоровича и Алексея Михайловича, когда в царском дворце получили распространение идеи «ревнителей древлего благочестия»38. Видимо, боярин сочувствовал одной из основных идей «ревнителей благочестия» о духовном спасении через религиозное просвещение. Он считал необходимым дать приличное для своего времени образование детям и внукам. Для обучения старшего сына князя Михаила был приглашен книжник Савватий, близкий к справщикам Печатного двора. Княжичу Михаилу Савватий посвятил стихотворные наставления: «Прещение вкратце о лености и нерадении всякому, бываемому во учении» и «Азбука отпускная тебе, моему ученику»39.

  • 40 Характеры вельмож и знатных людей в царствование Алексея Михайловича, с. 299.
  • 41 Рукописные книги собрание М.П. Погодина. Каталог, вып. 2, СПб., 1992, № 399.
  • 42 Архив СПбИИ, ф. 181, оп. 1, д. 2816, л. 1-2.
  • 43 В.И. Малышев, «О вкладной записи на лицевом сборнике XVII в. из Коллекции Ф.А. Кашкина» // Труды От (...)

21Младший сын Яков «образовал свой ум, занимаясь изучением славянского языка и отличается более природной мудростию, нежели приобретенною учеными трудами»40. Ему принадлежал певческий обиходник «демевственник»41. Внуки князя Никиты Ивановича также были людьми книжными. В 1679 г. боярин князь Юрий Михайлович, проезжая через Иверский монастырь, получил от братии в подарок две книги монастырской типографии: Рай и Брашно42. В первой половине 1680‑х годов князь Юрий Михайлович сделал вклад в церковь Знамения, «что на его дворе» — сборник новгородских агиографических произведений43.

  • 44 РГИА (Российский государственный исторический архив), ф. 1088, оп. 3, д. 22. л. 6. Княжич Юрий Юрье (...)
  • 45 А.И. Рогов, «Новые данные о составе учеников Славяно-греко-латинской академии», История СССР, 1959, (...)

22Князь Никита Иванович Одоевский оказывал заметное влияние на воспитание не только своих сыновей и внуков, но даже и правнуков. В своей духовной 1689 г. он с гордостью писал, что взял к себе в дом своего правнука князя Юрия, сына боярина Юрия Михайловича и дал ему образование: «Правнука своего князя Юрья Юрьевича взял яз у отца ево <…> за сына место шти лет, вскормил ево и выучил»44. Вслед за тем правнуки князя Н.И. Одоевского продолжили образование в Славяно‑греко‑латинской академии45.

  • 46 У каждого боярского сына был воспитатель — дядька, занимавший почетное положение в доме. С 1660/166 (...)
  • 47 Г. К. Котошихин, О России в царствовании Алексея Михайловича, М., 2000, с. 30.

23Вплоть до конца XVII столетия в Московском государстве не было системы государственного школьного образования, и дети из дворянских семей получали образование дома46. Еще более необходимым книжное учение было в боярской среде, поскольку в нем видели обязательное условие продвижения по службе. Сверх книжного учения отец лично передавал своим сыновьям знания и навыки, необходимые для будущей службы. Думный человек брал сыновей с собой в посольство, на воеводство, добивался назначения их в свой приказ. Боярские семьи обладали монопольным правом занимать высшие должности в государстве и рассматривали свой опыт как привилегию, передаваемую по наследству. Домашнее образование было традицией боярских семей, хотя в связи с утратой семейных архивов XVII в. она ускользает от исследователей. Боярская семья князей Одоевских, олицетворявшая собой цвет московской знати, мало соответствовала иронически‑пристрастной характеристике боярства, данной Григорием Котошихиным: сидят бояре «брады свои уставя, <…> многие из них грамоте неученые и не студерованые»47.

  • 48 А. Зерцалов, О мятежах в городе Москве и в селе Коломенском 1648, 1662, 1771 г., М., 1890, с. 70.
  • 49 Упоминания 1651 и 1675 гг. (РГАДА, ф. 210, Московский ст., стб. 508, л. 17; ДР, т. III, стб. 243, 1 (...)

24Высокий статус князя Никиты Ивановича как составителя Соборного Уложения 1649 г. был закреплен в том же году новосельем в новых каменных палатах, построенных в самом Кремле на дворе, завещанном боярином Ф.И. Шереметевым. 4 сентября патриарх отослал князю Н.И. Одоевскому «на новоселье» традиционный подарок, солонку с хлебом48. Князь Никита Иванович ездил в одной карете с царем — милость значительная даже для ближнего боярина.49

  • 50 «Книга дядькам и мамам и боярыням верховым и стольникам царевичевым» Временник ОИДР, кн. IX, М., 18 (...)

25Успех придворной карьеры князя Н.И. Одоевского пролагал путь и для его сыновей. Им было уготовано идти по стопам отца, который пристроил их в стольники царевича Алексея Михайловича50. С воцарением последнего они стали его спальниками. Стольники царевичей, и в особенности царские спальники, были участниками повседневной жизни царской семьи, свидетелями интимных подробностей дворцового быта. У них возникали особые доверительные отношения с государем, которые они сохраняли и в дальнейшем. По традиции спальники при получении думного чина становились членами Комнатной думы, хранителями высших государственных секретов, участниками придворного влияния.

  • 51 «Сочинения царя Алексея Михайловича», Московия и Европа, М., 2000, с. 504.
  • 52 ДР, т. III, стб. 268, 327, 339; Барсуков, Списки городовых воевод, с. 88.
  • 53 «Сочинения царя Алексея Михайловича», с. 505-506.

26Свидетельством этих близких отношений являются письма царя Алексея Михайловича. В послании новгородскому митрополиту Никону о смерти патриарха Иосифа Алексей Михайлович сообщил, кто в наибольшей степени разделил с ним скорбь по умершем владыке: «которые от ближних были, со мною все перервались, плачучи, а всех пущи Трубецкой, да князь Михайло Одоевской, да Михайло Ртищев, да Василей Бутурлин»51. Сохранилось два царских послания князю Н.И. Одоевскому в связи с тем, что князь Никита Иванович Одоевский был послан на воеводство в Казань (1651–1653)52, куда он взял с собой младших сыновей Алексея и Якова (старших сыновей — спальников Михаила и Федора боярин оставил в Москве). Эти письма отражают атмосферу доверительности, существовавшую между царем и его комнатными людьми. В письме 3 сентября 1653 г. царь поделился с князем Никитой Ивановичем своими чувствами в связи с перенесением мощей митрополита Филиппа Колычева в Москву53. 21 ноября того же года Алексей Михайлович личным посланием известил князя Н.И. Одоевского о смерти его сына князя Михаила. Царь трогательно описывает, как накануне кончины он побывал в подмосковном имении князей Одоевских:

был я у тебя в Вешнякове, а он здрав был: потчивал меня да рад таков, а ево такова радостна николи не видал; да лошадью он да князь Федор челом ударили, и я молвил им: “По толь я приезжал к вам, что грабить вас?” ─ и он плачучи да говорит мне: “Мне де, государь, тебя не видать здесь: возмите, государь, для ради Христа, обрадуй батюшка и нас, нам же и до века такова гостя не видать”. И я, видя их нелестное прошение и радость несуменую, взял жеребца темносера. Не лошадь дорога мне, всего лутчи их нелицемерная служба, и послушание, и радость их ко мне, что они радовалися мне всем сердцем. Да жалуючи тебя и их везде был, и в конюшнях, всего смотрел, во всех жилищах был, и кушал у них в хоромех, и после кушания послал я к Покровскому тешится в рощи в Карачельские; он со мною здоров был и приехал того дни к ночи в Покровское. Да жаловал их обеих вином и романеею, и подачами и камками, и ели у меня, и как отошло вечернее кушанье, а он стал из‑за стола и почал стонать головою, голова‑де безмерно болит <…> А перед пятницею, в которую не стало <…> почала кровь идти из носа безпрестани, а сказывал мне князь Федор, ведра‑де, государь, с три вышло, да как‑де унялась, так и отходить начал.

Далее царь пространно изложил «боярину нашему и слуге» слова сочувствия, добавив

и мы тебя не покинем и з детми, их жаловали и впред рад жаловать сына его Юрия, а отца рад поминать. А князь Федора я пожаловал от печали утешил, а на взнос и на все погребальныя я послал сколько Бог изволил, потому что впрям узнал и проведал про вас, что оприч Бога на небеси, а на земли оприч меня, ни у ково у вас нет; и я рад их и вас жаловать, толко ты, князь Никита, помни божию милость, а наше жалование. Как живова его пожаловал, так и поминать рад.

  • 54 Там же, с. 507‑510.

27Далее Алексей Михайлович упоминает предыдущие свои письма князю Н.И. Одоевскому с изложением своих мыслей о взаимоотношениях с боярами, заключая: «мы тебе и с детми и со внучаты по Бозе родителие»54. В отношении своих комнатных людей Алексей Михайлович выступает как глава большого семейства. Он вникал в семейные дела ближних людей, хорошо знал их личные особенности и продвигал их по службе как наиболее доверенных слуг.

  • 55 ДР, т. III, стб. 470, 471.

28На Пасху 15 апреля 1655 г. царь пожаловал князя Федора Никитича Одоевского из спальников в бояре в связи с назначением его воеводой для похода к Астрахани против татар55. Князю Федору Никитичу едва минуло тридцать лет — возраст чрезвычайно молодой для боярского чина. В письме боярину В.В. Бутурлину царь подробно описал мотивы своей исключительной милости:

  • 56 «Сочинения царя Алексея Михайловича», с. 518.

для ево великова покаяния Богу и к нам зелнова послушания, что покаялся Богу и нам всем сердцем, не как не старой князь Федор стал, не как летось ходил дуростью, а ныне во всем желает от нас указу и от отца нашего (патриарха Никона. — П.С.) благословения, а естьли бы нраву своево не переменил, и я б ево и не помыслил послать, и о том нам, великому государю, зело бил челом от всея души, чтоб ты его простил <…>. А он обещает для нас, великого государя другом быть, и ведаешь ты наш обычай: хто к нам не всем сердцем станет работать, и мы к нему с милостию не вскоре приразимся.56

  • 57 Дополнения к т. III Дворцовых разрядов, СПб., 1884 (Далее: ДДР), стб. 62.

29Царь поощрял тех придворных, которые желали во всем угождать ему, а не отстаивать «дуростию» свое мнение. Алексей Михайлович открыто заявлял, что знатные спальники должны «переменить свой нрав», иначе они не дождутся боярского чина. В следующем году князь Федор Никитич был назначен ехать с отцом в Вильно для переговоров со шведами, но внезапно скончался. 19 июля 1656 г. князь Никита Иванович сообщил царю, что «сына его боярина князя Федора Никитича Одоевского не стало»57.

  • 58 Троицкая вкладная, с. 109; Власьев, Потомство Рюрика, т. I, ч. 1, с. 81‑83.

301650‑е годы были тяжелыми для семьи князя Никиты Ивановича. Вслед за старшим сыном, 15 декабря 1655 г. умер князь Алексей Никитич. 15 июня 1656 г. умерла младшая дочь — княгиня Прасковья Никитична, жена князя Г.С. Черкасского. 18 июля 1656 года умер третий сын — князь Федор Никитич58. Смерть трех сыновей сосредоточила земельные богатства семьи в руках князя Никиты Ивановича и более всего — в собственности младшего сына Якова.

  • 59 ДР, т. III, 418, 503; ДДР, стб. 21, 34, 43, 53, 89, 107, 213, 215, 236, 264, 272, 279, 289.
  • 60 ДДР, стб. 392, 394‑395.
  • 61 Барсуков, Списки городовых воевод, с. 11.
  • 62 «Характеры вельмож и знатных людей в царствование Алексея Михайловича», с. 299.

31Князь Яков Никитич начал службу 1 октября 1653 г. в комнатных стольниках, исполняя обычные для спальников службы. В военных походах 1654 и 1656 гг. он с другими спальниками был ясаулом, «и за государем им же ездить», «вина наряжал» и чашничал перед государем, в 1657 г. был рындой «перед государем у саадака»59. В 1658 г. князь Яков Никитич ездил в свите посольства на съезд с польскими комиссарами в Вильно; посольство возглавляли его отец и старший брат Федор. В связи с назначением на воеводство в Астрахань князю Якову Никитичу было сказано боярство60. Во время астраханского воеводства (1663–1666)61, по словам современника‑поляка, князь Яков Никитич «оправдал сие поспешное возвышение (пожалование боярства. — П.С.) похвальным управлением»62.

  • 63 Дополнения к Актам историческим, т. V, СПб., 1853, с. 99; С.В. Лобачев, Патриарх Никон, СПб., 2003, (...)
  • 64 Цит. по: С.В. Лобачев, Патриарх Никон, с. 196.

32В центральном политическом конфликте середины XVII в. − царя Алексея Михайловича с патриархом Никоном − князь Никита Иванович следовал мнению государя. С.В. Лобачев справедливо отметил, что враждебность боярина князя Н.И. Одоевского к Никону началась не раньше конфликта властолюбивого патриарха с царем. Когда же разрыв отношений стал свершившимся фактом, царь раз за разом доверял вести это важнейшее государственное дело князю Никите Ивановичу. В декабре 1662 г. тот возглавил комиссию, призванную осудить Никона. В июне 1663 г. — другую комиссию, направленную к опальному патриарху в Воскресенский монастырь по поводу проклятия Никоном царской семьи. 18 февраля 1664 г. Никон внезапно приехал в Москву. Царь тут же послал в Успенский собор думскую делегацию во главе с боярином князем Н.И. Одоевским спросить Никона о целях его самовольного приезда. На соборе 1666 г. князь Никита Иванович был обвинителем Никона и вслед за тем присутствовал на церемонии его низложения63. Неудивительно, что Никон отплатил боярину резким отзывом: «князь Никита человек прегордой, страху Божия в сердцы не имеет, и божественнаго писания и правил Святых Апостол и Святых Отец ниже чтет, ниже разумеет и жити в них не хощет, и живущих в них ненавидит, яко врагов сущих, сам быв враг всякой истине»64. Но ближний боярин не боялся патриаршего гнева и его проклятий. В пристрастном отзыве Никона есть одна деталь, в которой угадывается реальная черта князя. «Прегордый» боярин не был похож на царского лизоблюда: старательно исполняя царскую волю, он держался с важностью, приличной его первостатейному статусу.

  • 65 Мейерберг Августин, «Путешествие в Московию» Утверждение династии, М., 1997, с. 103.
  • 66 «Характеры вельмож и знатных людей в царствование Алексея Михайловича», с. 297. Болезненность кн. Н (...)

33Эту же важность князя Н.И. Одоевского отметил и сторонний наблюдатель, австрийский посол Августин Мейерберг, присутствовавший при том, как боярин поздравлял жену смоленского воеводы в 1662 г.: «Из толпы поздравителей выделялся князь Никита Иванович Одоевский <…> потомок стольких венценосных лиц»65. Польский пан Павел Потоцкий, несколько лет живший в Москве, имел возможность ближе познакомиться с князем Никитой Ивановичем и, видимо, беседовал с ним. По его словам, «отягченная болезнями старость часто препятствует» кн. Н.И. Одоевскому «присутствовать в Тайном совете своего государя»66.

  • 67 «Характеры вельмож и знатных людей в царствование Алексея Михайловича», с. 296‑297.

[Он] происходит от знаменитого и почти царского рода князей Черниговских <…> предки его променяли свой удел на безусловное подданство, и он живет теперь смешанный в толпе подданных и по своему благоразумию (не всегда однако проницательному) и по благородным чувствованиям, не истребившимися в его сердце, он достоин лучшей участи и отечества, устроенного самым лучшим образом.67

34В этой характеристике заметно представление польского пана об униженном положении знати в Московском государстве. Но, похоже, сам князь Никита Иванович стремился именно к тому, что польский пан осуждал. Знатности, богатству, придворному влиянию князя Н.И. Одоевского мог позавидовать и польский магнат.

  • 68 С. Рождественский, «Роспись земельных владений московского боярства 1647‑1648 года», Древности. Тру (...)
  • 69 А.А. Новосельский, «Роспись крестьянских дворов 1678 г.», Исторический архив, 1949, т. IV, с. 122‑1 (...)
  • 70 РГАДА, ф. 233, д. 681, л. 136, 197, 222; д. 685, л. 22, 106 об.‑107, 228.
  • 71 Памятники архитектуры Московской области, вып. 3, М., 1999, с. 137‑138, 145‑146.

35Князья Одоевские стали одной из богатейших боярских семей. В 1647 г. князь Никита Иванович с детьми Михаилом и Федором владел 2 714 дворами68. В 1678 г. бояре князья Н.И., Я.Н. и Ю.М. Одоевские владели вместе 4 248 дворами, сверх того кравчий князь В.Ф. Одоевский имел одних лишь вотчин 725 дворов69. Эти данные не учитывают пожалования в «диких полях» на юге страны. Князь Я.Н. Одоевский получил в 1673–1674 гг. 3 000 четвертей в Епифанском уезде, а князь В.Ф. Одоевский в 1676–1677 гг. — 1 500 четвертей земли в Донковском70. О богатстве князей Одоевских свидетельствуют и каменные храмы в их подмосковных усадьбах, сохранившиеся доныне — выдающиеся памятники зодчества XVII в. В 1660–1670‑е годы их строил собственный зодчий боярской семьи Павел Потехин: Никольскую церковь в селе Урюпино в вотчине князя Н.И. Одоевского и три в вотчинах князя Я.Н. Одоевского — Архангельскую в одноименном селе, Казанскую в селе Маркове и Троицкую в селе Останкино71.

  • 72 «Книга дядькам и мамам и боярыням верховым и стольникам царевичевым», с. 49.
  • 73 Троицкая вкладная, с. 110.
  • 74 И. Козловский, Ф.М. Ртищев, Киев, 1906, с. 17, 169, 446.

36В 1660‑е годы на придворную службу вступало следующее поколение семьи князей Одоевских — внуков князя Никиты Ивановича. Князья Степан и Василий, дети умершего князя Федора Никитича, были определены в стольники наследника престола Алексея Алексеевича72, точно также как их отец служил в стольниках царевича Алексея Михайловича. В апреле 1666 г. князь Степан Федорович умер73, а князь Василий Федорович стал заметной фигурой в комнатах наследника престола. Это было связано не только с незаурядными личными качествами князя Василия, но и с покровительством окольничего Ф.М. Ртищева Большого, воспитателя («дядьки») царевича Алексея Алексеевича. На дочери Ф.М. Ртищева — Акулине князь Василий Федорович женился в августе или сентябре 1668 г.74

  • 75 «Книга дядькам и мамам и боярыням верховым и стольникам царевичевым», с. 50.

37В связи со смертью царевича Алексея Алексеевича князь В.Ф. Одоевский был переведен в стольники следующего по старшинству царского сына — Федора Алексеевича75. Эта служба при наследнике престола стала залогом возвышения князя Василия Федоровича и всей семьи князей Одоевских в годы царствования Федора Алексеевича.

  • 76 См.: Седов, Закат Московского царства, с. 114‑117.

38Князья Одоевские не стояли в стороне от придворной борьбы вокруг второго брака царя Алексея Михайловича с Натальей Кирилловной Нарышкиной. Главной соперницей Натальи Кирилловны была Авдотья Беляева, которую привез во дворец ее покровитель дворянин Иван Шихарев. В решающий момент смотрин во дворце было подброшено подметное письмо с обвинениями в адрес думного дворянина А.С. Матвеева, представившего царю Наталью Кирилловну. Подозрение пало на И. Шихарева, но его вина не была доказана. После окончания следствия И. Шихарев перешел служить во двор боярина князя Я.Н. Одоевского и вел его дела в приказах. Покровительство И. Шихареву со стороны князя Я.Н. Одоевского позволяет предполагать настороженность и даже враждебность знатнейшей семьи в Думе по отношению к худородному любимцу царя А.С. Матвееву, «сыну убогого попа», как его называли при дворе76.

  • 77 См.: там же, с. 155‑174.

39В связи с царской свадьбой начался известный конфликт Алексея Михайловича с боярыней Ф.П. Морозовой. Придворная боярыня была связана с родственниками первой жены Алексея Михайловича и, сославшись на болезнь, не явилась на свадьбу. В ответ на скрытое неповиновение боярыни царь заявил: «Един из нас одолеет всяко». Против нее было начато следствие по обвинению в приверженности дониконовскому обряду, о чем было хорошо известно и ранее. Дело дошло до пыток строптивой боярыни, которая только что тайно приняла постриг и не желала отказываться от своих убеждений. «Над муками» боярыни царь указал стоять своим ближним боярам князьям И.А. Воротынскому и Я.Н. Одоевскому. Царь и патриарх предложили сжечь Морозову на костре, но «бояре не потянули», то есть не санкционировали столь жестокую расправу над представительницей древнего боярского рода. Тогда Алексей Михайлович приказал тайно уморить боярыню и ее единомышленниц голодом77.

40Эта драматическая история раскрывает характерные черты московского боярства XVII в. Оно было разделено на соперничавшие между собой кланы и не выступало единым лагерем, но в решающий момент оказалось в состоянии не поддержать даже царское предложение. В такой ситуации роль ближних бояр приобретала особое значение. Царь нуждался в преданных слугах, способных исполнить любую его волю.

41Едва закончились пытки Морозовой, как царь дал князю Я.Н. Одоевскому новое поручение. После разгрома разинского движения и сдачи мятежной Астрахани Алексей Михайлович был недоволен тем, как боярин И.Б. Милославский вел следствие против восставших. Царь послал ему на смену князя Якова Никитича, который прибыл в Астрахань в конце июня 1672 г. По словам очевидца, голландского офицера на русской службе Людвига Фабрициуса, князь Яков Никитич

  • 78 А.Г. Маньков, ред., Записки иностранцев о восстании Степана Разина, Л., 1968, с. 68‑69.

был безжалостный человек. <…> Свирепствовал он до ужаса: многих повелел кого заживо четвертовать, кого заживо сжечь, кому вырезать из глотки язык, кого заживо зарыть в землю. <…> Он нагнал на бедных людей такой ужас, что никто не осмаливался больше просить его за кого‑либо. <…> Он настолько привык к людским мукам, что по утрам ничего не мог съесть, не побывав в застенке. Там он приказывал, не жалея сил, бить кнутом, поджаривать, вздымая на дыбу. Зато потом он мог есть и пить за троих.78

  • 79 По грамотам 11 августа 1673 г., 20 февраля и 30 апреля 1674 г. князь Я.Н. Одоевский получил трижды (...)

42По возвращении в Москву князь Яков Никитич получил от царя щедрую милость — 3 000 четвертей «дикого поля» в Епифанском уезде, что в три раза превышало норму для боярина79. Так Алексей Михайлович жаловал тех, кто «ходил не дуростию» своей, а «во всем желает от нас указу».

Семья князей Одоевских в царствование Федора Алексеевича (1676–1682)

  • 80 ДР, т. III, стб. 1635‑1640.

43С воцарением юного и болезненного Федора Алексеевича роль Боярской думы возросла. В ночь воцарения бояре кн. Н.И. и Я.Н. Одоевские выступили как первостатейные бояре, принимая присягу московских чинов в «Передней». Московские чины, которые не поспели к этой присяге, присягали позднее в Столовой уже одному кн. Я.Н. Одоевскому «с товарищи»80.

  • 81 С.К. Богоявленский, Приказные судьи XVII века, М., 1946, с. 16.
  • 82 ОР РНБ, ф. 532, оп. 2, д. 4619, л. 1‑3; Е. Замысловский, Царствование Федора Алексеевича, СПб., 187 (...)

44С первых же дней нового царствования (между 1 и 8 февраля 1676 г.) князь Н.И. Одоевский сменил боярина А.С. Матвеева у руководства Аптекарским приказом81. Должность Аптечного боярина означала высшую степень царского доверия. Князь Никита Иванович повел дело иначе, чем было при А.С. Матвееве, отстранив от лечения царя прежних докторов. 14 февраля новый аптечный боярин собрал консилиум врачей и объявил им, что царь «скорбит ножками». На следующий день князь Никита Иванович самолично отнес новые лекарства в царские хоромы, а 25 февраля лекарство относил его внук князь Василий Федорович82. Таким образом, князья Одоевские целиком держали в своих руках надзор за здоровьем царя Федора.

  • 83 РГАДА, ф. 210, Московский ст., стб. 508, л. 126.

458 февраля царь указал князьям Н.И. Одоевскому и Ю.А. Долгорукову «Тайной приказ описать и дела разобрать»83. Тайный приказ был создан при Алексее Михайловиче как орган личного надзора царя за всей системой управления, и бояре не должны были даже входить в его помещения. Теперь бояре во главе с кн. Н.И. Одоевским руководили ликвидацией приказа. Разбор дел приказа продолжался все царствование Федора Алексеевича, а его упразднение стало знаковым событием политической жизни страны. При юных и больных государях последней четверти XVII в. реальное ведение государственных дел перешло к первостатейным боярам.

  • 84 В.Н. Татищев, История Российская, т. VII, М., 1968, с. 172.
  • 85 Посольство Кунраада фан Кленка к царям Алексею Михайловичу и Федору Алексеевичу, СПб., 1900, с. 484

46В.Н. Татищев в сочинении «Царствование Федора Алексеевича», используя не дошедшие до нас источники, писал, что после смерти Алексея Михайловича «большую силу в управлении имели» бояре кн. Ю.А. Долгоруков, Б.М. Хитрово. На полях рукописи В.Н. Татищев приписал к указанным именам: «да старых же боляр» князь Н.И. Одоевский84. На аудиенции голландским послам 14 апреля князь Никита Иванович стоял у трона и поддерживал руку царя Федора, когда он по недостатку сил с трудом приподнимал свой головной убор85.

  • 86 РГАДА, ф. 210, боярские списки, д. 14, л. 4; ф. 233, оп. 1, д. 685, л. 76 об.
  • 87 Там же, ф. 210, боярские списки, д. 14, л. 2 об. В этот же день спальником стал князь И.Г. Куракин, (...)

47Придворный успех князей Одоевских воплотился в пожалование новых чинов. 7 мая князь В.Ф. Одоевский был пожалован в кравчие «с путем». «В путь» он получил конские пошлины города Гороховца «впредь покаместо город Гороховец будет»86. На царские именины 8 июня князь Ю.М. Одоевский был пожалован в бояре87. Таким образом, сразу три поколения одной семьи заседали в Думе: князь Никита Иванович, его сын Яков Никитич и внук Юрий Михайлович. К тому же другой внук — князь Василий Федорович — стал кравчим, что соответствовало чину окольничего. Никогда ни одной семье за всю историю Думы не удавалось достичь такого результата.

  • 88 ПСЗ (Полное Собрание Законов Российской Империи), т. II, № 648.
  • 89 РГАДА, ф. 1201, оп. 1, д. 81, л. 1.

48Во время царского венчания 18 июня 1676 г. на особом «чертожном» месте стояли бояре кн. Н.И. Одоевский, кн. Ю.А. Долгоруков, Б.М. Хитрово88. На этой важнейшей церемонии князь Никита Иванович занимал место первого боярина страны. На следующий день царь принимал поздравления от бояр и властей. Эту церемонию возглавляли бояре князья Ю.А. Долгоруков и Н.И. и Я.Н. Одоевские89.

  • 90 Там же, ф. 210, Боярские списки, № 14, л. 4, 6; Московский ст., стб. 501, л. 1536.
  • 91 Там же, Московский ст., стб. 484, л. 119.
  • 92 Там же, ф. 396, оп. 2, д. 252, л. 84-85 об.
  • 93 Там же, ф. 210, Московский ст., стб. 621, л. 10, 29; ф. 143, оп. 2, д. 1195, л. 1, 3.

4925 июля царь указал князя В.Ф. Одоевского писать в боярских списках выше окольничих «для того, что он тое честью пожалован с путем» и ему был назначен высокий оклад 350 рублей90. Кравчий князь Василий Федорович принадлежал к узкому кругу комнатных людей, заступничеством которых царь жаловал в московские чины. 18 сентября 1676 г. князь В.Ф. Одоевский «сказал» указ о пожаловании И.И. Лихарева в стольники91. 30 января 1677 г., в дни царской болезни, он «принял в Передней» скроенные для государя подушки92. В июне – июле 1677 г. извещал письмами из государевых походов в Москву о царских указах относительно назначений думных людей, о присылке лекарств для Федора Алексеевича93.

  • 94 См.: Седов, Закат Московского царства, с. 260-265.

50Князь Я.Н. Одоевский ведал Москву на время царских отъездов из столицы. Во время одного из таких царских походов он вел следствие по обвинению боярина А.С. Матвеева в колдовстве. В сторожне при Архангельском соборе князь Яков Никитич «с товарищи» допрашивали холопа А.С. Матвеева, обвинившего своего господина в чернокнижии. Это дело и в дальнейшем осталось в ведении Якова Никитича, имевшего большой опыт дознания в застенке. Боярин И.М. Милославский инициировал все новые и новые дела против А.С. Матвеева и Нарышкиных, передавая их в комиссию князя Я.Н. Одоевского. Одновременно работала и вторая следственная комиссия во главе с боярином князем Ю.А. Долгоруковым. Возможно, существование двух комиссий отражало борьбу в Думе вокруг судьбы опального канцлера. Именно князь Ю.А. Долгоруков предлагал прекратить пытки и остановить колдовской процесс, охвативший десятки придворных94.

  • 95 С.И. Котков, Грамотки XVII – начала XVIII века, М., 1969, с. 131, 141.

51Поддержка князьями Одоевскими действий И.М. Милославского проявилась и осенью 1677 г. По окончании похода русской армии к Чигирину в Думе обсуждался вопрос о том, кому из воевод должны достаться главные лавры победителя. Бояре «разделишася пополам»: одни стояли за боярина князя В.В. Голицына, а другие за боярина князя Г.Г. Ромодановского. В решающий момент обсуждения боярин И.М. Милославский высказался в пользу кн. В.В. Голицына. Этого же мнения придерживался и кравчий князь В.Ф. Одоевский. Его дед князь Никита Иванович присутствовал на заседании, но прямых данных о его мнении по данному вопросу не сохранилось95. Однако, вряд ли внук высказывался на думском заседании против своего деда.

  • 96 ОР РНБ, ф. 532, оп. 2, д. 4619, л. 35-37.
  • 97 РГАДА, ф. 396, оп. 2, д. 725, л. 32, 33, 33 об.; ф. 143, оп. 2, д. 1315, л. 4-4 об.

52По возрасту никто из князей Одоевских не годился в спальники царя Федора, и влияние семьи в царской комнате поддерживал в первую очередь кравчий князь В.Ф. Одоевский. 12 ноября 1677 г. он «взял и отнес» в царские хоромы лекарства96. В следующем месяце кравчий воспользовался царской милостью и получил из казны церковную утварь для своей дворовой «церкви на воротах». 19 января 1678 г. он «сшод сверху» приказал лечить доктора Л. Блюментроста97.

  • 98 ДР, т. IV, СПб., 1855, стб. 59-60.
  • 99 Дела Тайного приказа, кн. I, стб. 342, 953.
  • 100 Е. Замысловский, Сношения России со Швецией и Данией в царствование Федора Алексеевича, СПб., 1889, (...)
  • 101 Донесение нидерланского резидента И. Келлера от 30 января 1678 г. (Архив СПбИИ, кол. 40, д. 56, пис (...)

53Его старшие родственники выполняли представительские функции. От имени всей Думы князь Никита Иванович говорил поздравительное слово царю на празднике Новолетия 1 сентября 1677 г.98 Как ближний боярин он был вхож в царские покои: 8 ноября 1677 г. он принес в царские покои ящик с письмами из архива Тайного приказа, который разбирали под его началом99. В январе 1678 г. узкий совет пяти ближних бояр (князья Н.И. Одоевский, Ю.А. Долгоруков, а также Б.М. и И.Б. Хитрово, Р.М. Стрешнев) обсудил посольский наказ100. В том же месяце на приеме нидерландского резидента ближе всех к трону стояли князья Н.И. Одоевский и Ю.А. Долгоруков101.

  • 102 Об этом назначении сообщил И. Келлер в письме 1 ноября 1677 г. Боярин князь Я.Н. Одоевский и окольн (...)
  • 103 Архив СПбИИ, ф. 181, оп. 1, д. 2716, л. 17. Монахи Успенского Тихвинского монастыря поднесли боярин (...)

54Прочих князей Одоевских на время удалили из Москвы. В октябре 1677 г. князь Яков Никитич получил назначение возглавить посольство в Речь Посполитую. В декабре, с установлением зимнего пути, посольство выехало из Москвы102. Около 5 февраля 1678 г. боярин князь Ю.М. Одоевский вместе с двумя сыновьями выехал из Москвы на воеводство в Новгород103. Челобитчики быстро оценили характер нового воеводы:

зело человек стропотен, <…> и применитце к ево нраву неведомо как. Сперву показался, бутто не емлет, а ныне, хто принесет, знатно, что не откинет, а дьяки в нем волны, не так как при Урусове (прежнем воеводе. — П.С.).

  • 104 Архив СПбИИ, ф. 181, оп. 1, д. 2726, л. 21, 35 об., 37.
  • 105 «в началниках правды не стало, дьяки все заведают, а до боярина дойти немочно»; «боярин в приказ не (...)
  • 106 По возвращении в Москву князь Ю.М. Одоевский продолжал получать лекарства из царской аптеки «для ев (...)

55По отзывам челобитчиков, воевода был «человек своенравной, в малом <…> чем прогневишь, а и болшим гневу не утолишь»; «боярин рьяной, никоими мерами сроку упросить немочно»104. Отзывы о князе Ю.М. Одоевском помогают понять, почему он не играл первостепенной роли при московском дворе. Князь Юрий Михайлович тяжело болел и мало вступался в дела: «боярин <…> в приказе не бывает и ко владыке на благословение не ходит, а на дворе никоими мерами побить челом немочно, потому что боярин немощен, а дела всякие делают дьяки»105. Для лечения боярина из Москвы был «наскоро» послан царский доктор Л. Блюментрост106.

  • 107 Бернгард Таннер, Описание путешествия польского посольства в Москву в 1678 г. М., 1891, с. 71, 93.
  • 108 РГАДА, ф. 210, Белгородский ст., стб. 1157, л. 53‑59.

56Летом 1678 г. в Москву приехало польское посольство. Переговоры с послами возглавили бояре князья Н.И. и Я.Н. Одоевские. 7 августа на церемонии подтверждения Андрусовского перемирия князь Никита Иванович как глава посольской комиссии стоял рядом с царем107. Однако, военного союза с Речью Посполитой достичь не удалось. В августе 1678 г. оттоманская армия захватила Чигирин, предрешив тем самым исход всей войны. В эти тревожные дни царь отправился молиться во Флорищеву пустынь, и кравчий князь В.Ф. Одоевский сопровождал его. С дороги кравчий написал письмо в Москву своему дяде боярину князю И.А. Воротынскому с изложением царского указа о мероприятиях по обороне Киева от возможного турецкого нападения108. Примечательно, что именно кравчему князю Василию Федоровичу царь доверил известить оставленных в столице бояр и патриарха о своих предложениях по этому важнейшему вопросу тех дней.

  • 109 Там же, ф. 143, оп. 2, д. 1226, л. 1‑4.

57По возвращении в Москву кн. В.Ф. Одоевский стал активно вмешиваться в дела военного управления. 7 ноября 1678 г. «цесарские земли иноземец» предложил ему перевооружить русскую пехоту новыми ружьями. Это предложение кравчий донес царю и получил разрешение выделить 100 стволов для проведения эксперимента. Из затеи ничего не вышло, но этот эпизод указывает на активное стремление кравчего князя Василия Федоровича заниматься делами высшего государственного управления109.

  • 110 См.: П.В. Седов, «Челобитная князей Одоевских о своих родовых землях накануне отмены местничества», (...)

5827 апреля 1680 г. боярин князь Н.И. Одоевский, его сын Яков и внуки князь Ю.М. Одоевский и В.Ф. Одоевский подали челобитную о пожаловании им «родительского наследия» вотчин князей Воротынских. В связи со смертью последнего в роде князей Воротынских князья Одоевские претендовали на их вотчины, обосновывая свои права тем, что Василий III пожаловал часть города Одоева прадеду князя Н.И. Одоевского — князю И.М. Воротынскому. В челобитной упомянуто владение князем И.М. Воротынским городами Новосилем и Чернью с уездами, Стародубом Ряполовским и Перемышлем. Эти удельные воспоминания позволяют оценить представления князей Одоевских об их статусе при московском дворе. Служба в царских спальниках не истребила память о великом прошлом своего рода, которому после пресечения рода князей Воротынских не осталось ровни среди московских бояр. Просьба князей Одоевских не была удовлетворена: видимо, ее сочли чрезмерной для рода и так обладавшего крупнейшими земельными богатствами. Объединение родовых вотчин двух первостатейных боярских семей, да еще по праву удельной старины, грозило превратить князей Одоевских в магнатов на манер Речи Посполитой110.

  • 111 РГАДА, ф. 210, Боярские списки, № 17, л. 3 об.

59Эта упущенная возможность направляла деятельность князей Одоевских в привычное для них русло придворной службы. В царских комнатах они обретали влияние, которое в XVII веке ценилось не меньше, чем удельные воспоминания. 9 мая 1680 г. кравчий с путем князь В.Ф. Одоевский был пожалован в бояре111.

  • 112 Князь В.Ф. Одоевский относил лекарства царю также 1 и 6 февраля 1680 г. — ОР РНБ, ф. 532, оп. 2, д. (...)
  • 113 РГАДА, ф. 210, Московский ст., стб. 641, л. 779; Боярские списки № 19, л. 2 об. (В справочнике Марш (...)
  • 114 Отдел письменных источников Государственного исторического музея, ф. 440, оп. 1, д. 366, л. 56, 82  (...)
  • 115 С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, кн. VII, М., 1991, с. 304.
  • 116 РГАДА, ф. 396, оп. 1, д. 19089.

6013 августа 1680 г. боярин князь В.Ф. Одоевский отнес царю лекарство, которое врач советовал «обмоча платок, толко не кисейной, вчетверо и приложить к болному оку, привезав к тому платом, а как высохнет тот платок, опять намоча приложить днем 5 или 6 или болши по изволу»112. 8 мая 1681 князь В.Ф. Одоевский был пожалован в дворецкие на место умершего царского «шептуна» боярина Б.М. Хитрово113. Отныне ему полагалось везде сопровождать государя и уже 12 мая того же года началось строительство в загородной царской резиденции селе Воробьеве «двора, где стоять» князю Василию Федоровичу114. 21 февраля 1682 г. он объявлял царю гостей и посадских людей, явившихся «с подносом» по случаю царской свадьбы115. Возможность угодить государю была вернейшим средством заслужить царскую милость. 29 февраля 1680 г. «по приказу» князя В.Ф. Одоевского «к его государеву терскому аргамаку отданы подковы серебряные»116.

  • 117 Князь Ю.М. Одоевский был назначен в Расправную палату 21 декабря 1680 г., но уже 8 августа 1681 г. (...)
  • 118 См.: Седов, Закат Московского царства, с. 410‑421.

6118 октября 1680 г. бояре князья Н.И. и Я.Н. Одоевские возглавили вновь созданную Расправную палату — орган высшего правосудия. Это назначение передавало под боярский надзор справедливость суда и правильность исполнения законов в стране. В средневековой Руси значение должности определялось «по человеку смотря». Авторитет князя Никиты Ивановича, под надзором которого было создано Соборное уложение 1649 г., должен был соответствовать статусу Расправной палаты как «правосудной», как ее в просторечии именовали челобитчики. Расправная палата стала своего рода «вотчиной» князей Одоевских. Приговоры палаты делались от имени бояр князей Н.И. и Я.Н. Одоевских «с товарыщи», хотя в палате было около десяти думных людей. В 1681 г. в палату был назначен еще и князь Ю.М. Одоевский117, что закрепило влияние семьи на рассмотрение спорных судебных дел страны. В своей деятельности князья Одоевские руководствовались не столько законом, сколько мнением царской семьи, если оно было высказано по какому‑то делу. Так в многолетнем земельном споре двух тихвинских монастырей князья Одоевские вынесли, наконец, постановление, а потом сразу изменили его на противоположенное. В марте 1682 г. бояре князья Одоевские объяснили свое новое решение проигравшей стороне так: «заступают де за них, стариц, государыни царевны, а ослышитца де им их нельзя, а нам от того дела велено и отстать»118.

  • 119 В.И. Даль, Толковый словарь живого великорусского языка, М., 2000, т. 1, с. 121.

62В нашем распоряжении нет прямых данных о том, как в представлении этой боярской семьи уживались осознание величия собственного рода и служба нескольких поколений князей Одоевских в царских покоях. Ответ на этот вопрос логично искать в московской традиции власти, по которой древность службы рода не противоречила царским милостям, а, напротив, была их справедливым оправданием. Боярская честь и крупные земельные пожалования не противостояли царской власти, а были частью системы самодержавия. Заседая в государевой Думе, прислуживая в царской Комнате, боярская семья разделяла убеждение, выраженной в поговорке: «Без правды боярской царь Бога прогневит»119.

  • 120 См.: П.В. Седов, «О боярской попытке учреждения наместничеств в России в 1681‑1682 гг.», Вестник ЛГ (...)
  • 121 К.А. Кочегаров, Речь Посполитая и Россия в 1680–1686 годах. Заключение договора о Вечном мире, М., (...)

63Эволюция системы власти во второй половине XVII в. вносила изменения в древнюю традицию боярского совета. Разрастание системы управления, развитие законодательства, опыт соседних государств подсказывали различные модели поведения знати в новых условиях. В 1681–1682 гг. в недрах Думы возник проект, получивший в исторической литературе название «боярской попытки». «Палатские бояре» советовали царю пожизненно («вечно») присвоить думным людям наместнические титулы, которые они использовали только при дипломатических переговорах. Прикрываясь традицией, это предложение, по сути, меняло статус думных людей в отношении государя, поскольку закрепляло за самыми аристократическими родами незыблемое, «вечное» право советовать государю, как управлять страной. Не случайно патриарх Иоаким решительно выступил против проекта, полагая, что бояре, «обогатясь и возгордев», «обступят» самодержавие. Боярин князь Н.И. Одоевский имел на тот момент высший наместнический титул, и было бы странно, если бы он выступал против этого проекта. Да и само решение Думы на этот счет без учета мнения боярской семьи Одоевских представляется маловероятным120. По свидетельству польского посланника, как раз в это время, в декабре 1681 г., князья Одоевские выступали в Думе за сближение с Речью Посполитой и проект присвоения думным чинам наместнических титулов на польский манер мог быть частью этой их позиции. Противодействовали князьям Одоевским в этом вопросе наиболее консервативно настроенные бояре князья Ю.А. Долгоруков и И.А. Хованский121.

Семья князей Одоевских в годы регенства царевны Софьи (1682–1689)

  • 122 РГАДА, ф. 210, Боярские списки, № 21, л. 15 об.; Соловьев, История России с древнейших времен, кн.  (...)

64В борьбе придворных группировок после смерти Федора Алексеевича князья Одоевские придерживались уже проверенной линии поведения. В первую очередь они стремились удержаться в царской комнате. На четвертый день нового царствования в спальники царя Петра были пожалованы трое князей Одоевских, детей боярина князя Юрия Михайловича: князь Юрий, князь Михаил и князь Василий122. Однако в целом клан князей Одоевских держал сторону Милославских. Датский посол Хильдебрант фон Горн в донесении 23 октября 1682 г. сообщал из Москвы, что в связи с воцарением Петра в обход царевича Ивана

  • 123 А.П. Богданов, В.Е. Возгрин, «Московское восстание 1682 г. глазами датского посла», Вопросы истории (...)

Другие же бояре, в особенности старик Одоевский <…> были сильно принижены по той причине, что в былые времена к нему [А. С. Матвееву] относились настолько враждебно, что оказалось возможным нанести ему ряд очевидных оскорблений.123

  • 124 М.П. Погодин, «Повествование о московских происшествиях», ЖМНП, 1835, ч. 5, № 1, отд. II, с. 79.
  • 125 Архив СПбИИ, ф. 181, оп. 1, д. 3109, л. 11.

65Здесь речь шла о роли князей Одоевских в интригах против Нарышкиных и ссылке А.С. Матвеева в начале царствования Федора Алексеевича. Сверх того, в мае 1682 г. князь Никита Иванович будто бы отвесил оплеуху родному брату царицы Ивану Нарышкину, скандально рано пожалованному в боярство в двадцать лет. При этом князь Никита Иванович обозвал царского дядю «собакой»124. В этом конфликте князь Никита Иванович выступает как глава всей Думы, подняв руку на дядю самого царя. Первостатейный боярин князь Никита Иванович выступал не против царской воли, а против нарушения традиции, когда молодой боярин, годившийся ему во внуки, а то и в правнуки, попытался выйти на первое место. Несомненно, решимость первого боярина страны опиралась на поддержку со стороны части царской семьи, стоявшей за царевича Ивана. О роли князей Одоевских в дворцовой жизни в эти дни сообщал и стряпчий Валдайского Иверского монастыря. В письме 8 июня 1682 г. из Москвы он писал своим властям, что князь В.Ф. Одоевский «безпрестанно у великих государей вверху, и с верху мало съезжает»125.

  • 126 РГАДА, ф. 396, оп. 2, д. 730, л. 114 об., 115, 116 об, 117 об., 118 об., 119, 120‑121 об., 146‑147  (...)
  • 127 Дядьке царевича Ивана — боярину князю П.И. Прозоровскому, боярину И.М. Милославскому, окольничему Б (...)
  • 128 А.А. Матвеев, «Записки», Рождение империи, М., 1997, с. 384.

66Но ближе всех к царевне Софье оказался боярин князь Яков Никитич Одоевский. Начиная с 20 мая, и в июне‑июле он часто относил вещи в хоромы Софьи Алексеевны, в том числе чулки126. 24 июня он распорядился пожаловать сукна придворным, близким к Софье и Милославским127. По позднейшему свидетельству участника событий, во время расправ стрельцов над Нарышкиными в мае 1682 г., князь Я. Н. Одоевский, «по природе своей гораздо боязливый и весьма торопкий человек», прямо заявил царице Наталье Кирилловне, что выдать ее брата все же придется: «Сколько вам, государыня, ни жалеть, отдавать вам его нужно будет, а тебе Ивану, отсюда скорее идти надобно, ежели нам всем за одного тебя здесь погубленным быть»128.

67Несколько иначе излагает позицию князей Одоевских в придворной борьбе этого времени современник событий князь Б.И. Куракин. Он писал свою Историю о Петре сорок лет спустя не только по своим воспоминаниям, но и по рассказам вырастившей его бабушки княгини У.И. Одоевской. В 1682 г. умерли дед и родители князя И.Б. Куракина,

и с того года в нашем сиротстве не оставила нас и дом наш бабка наша, княгиня Ульяна Ивановна Одоевская, супруга князя Алексея Никитича – сына князь Никиты Ивановича Одоевского, а мать нашей матери Федосьи Алексеевны. Могу об ней описать, что оная жена была великого ума и набожная и в остине от всех.

68В этой связи осведомленность князя Б.И. Куракина о семейных делах князей Одоевских несомненна. Накануне восстания царевна Софья

  • 129 Архив кн. Ф.А. Куракина, изданный под редакцией М.И. Семевского, СПб., 1890, с. 44‑45, 246.

как была принцесса ума великаго, тотчас взяла правление, а из бояр князь Яков Никитич Одоевской, которой все похороны токмо отправлял. Хотя многие бояре, как отец его князь Никита Иванович Одоевский и другие, но оные все первые бояре увидели интриги царевны Софьи Алексеевны, учинили себя неутральными и смотрели, что произойдет, чая от того замешанию великому.129

69Князь И.Б. Куракин смягчил антинарышкинскую позицию князей Одоевских в решающий момент восшествия Петра на престол. В его изложении князь Н.И. Одоевский как глава Думы занимал самостоятельную выжидательную позицию.

  • 130 Кочегаров, Речь Посполитая и Россия в 16801686 годах, с. 256.
  • 131 З.И. Сергий (Спасский), архимандрит, Историческое описание московского Знаменского монастыря, что н (...)
  • 132 Кочегаров, Речь Посполитая и Россия в 16801686 годах, с. 283.

70Как бы то ни было, в годы регентства князья Одоевские сохранили свое придворное значение, примкнув к победившей придворной группировке. По свидетельству польского гонца, побывавшего в Москве в феврале 1683 г., наиболее влиятельными боярами в это время были И.М. Милославский, князья Я.Н. Одоевский, В.В. Голицын, М.А. Черкаский130. На близость боярина князя В.Ф. Одоевского к Милославским указывает поручение ему в 1683 г. «сметить» постройки и, «доложа великих государей», достроить их в родовой обители Милославских — московском Знаменском монастыре131. 25 ноября 1684 г. среди шести комнатных бояр, слушавших посольский статейный список, двое были из семьи Одоевских: князь Никита Иванович и князь Василий Федорович132.

  • 133 Богоявленский, Приказные судьи, с. 16, 22, 180.
  • 134 Paul Bushkovitch, Peter The Great: The struggle for Power, 16711725, Cambridge, 2001, c. 139.

71До своей смерти 14 декабря 1686 г. князь Василий Федорович был не только дворецким, то есть возглавлял приказ Большого дворца и связанный с ним Судный дворцовый приказ, но вместе с дедом князем Н.И. Одоевским руководил еще и Аптекарским приказом133. Эти ключевые дворцовые должности позволяли ему занимать самостоятельную позицию даже по отношению к боярину князю В.В. Голицыну — «столпу» режима регентства. В январе 1683 г. он сказал датскому послу, что Россия поддержит Данию в войне против Швеции, хотя присутствовавший здесь же глава Посольского приказа князь В.В. Голицын дипломатично уклонился от прямых заявлений134.

  • 135 В сентябре 1683 г. князь Я.Н. Одоевский писал думному дьяку В.Г. Семенову: «По указу великих госуда (...)
  • 136 А.С. Лавров, Регентство царевны Софьи Алексеевны, М., 1999, с. 87, 104, 110‑111.
  • 137 Троицкая вкладная, с. 280.
  • 138 Архив стольника Андрея Ильича Безобразова, ч. I, М., 2012, с. 321, 323, 328.
  • 139 Архив СПбИИ, ф. 181, оп. 1, д. 3105, л. 2-3.
  • 140 Архив стольника Андрея Ильича Безобразова, ч. I, с. 388.

72В годы регентства боярин князь Н.И. Одоевский докладывал царевне дела текущего управления135, возглавлял боярские комиссии, оставляемые на государевом дворе на время царских отъездов136. Князю Никите Ивановичу довелось пережить двух своих внуков. 10 декабря 1685 г. он погребал в Троице‑Сергиевом монастыре тело боярина князя Ю.М. Одоевского137. Год спустя умер и боярин князь Василий Федорович. Накануне кончины князь В.Ф. Одоевский совершал богомольные шествия по монастырям: в июле–августе 1685 г. он «поехал по монастырем молитца»138. В письме из Москвы в Новгород 8 ноября 1686 г. иверские монахи сообщали, что князь В.Ф. Одоевский «гораздо скорбен, и лекари лечит покинули потому, что у него печень гниет и идет не к живому, но к смерти»139. 14 декабря того же года он скончался. В августе 1687 г. умерла и его вдова Акулина Федоровна140.

  • 141 По, Российская элита в XVII в., т. 1, с. 430; Власьев, Потомство Рюрика, т. I, ч. 1, с. 79, 85.

7312 февраля 1689 г. умер и сам князь Никита Иванович141. В своей духовной он оставил за старшего в семье своего сына князя Якова Никитича, наказав всей родне слушаться его. В этих последних наставлениях заметны черты быта боярской семьи, десятилетия жившей под надзором выдающегося главы рода — князя Никиты Ивановича. Теперь он завещал, чтобы сын брал с него пример:

о всяких делах деда своего боярина князя Якова Никитича спрашиватца, так же и меж себя им правнучетом моим князь Михаилу и князь Юрью, и князь Василью, и князь Алексею жить полюбовно: не бранитися и не дратся. А будет матери своей почитать не станут и послушны не будут, и их смирять деду их, а моему сыну боярину князю Якову Никитичю.

С своей стороны, князю Якову Никитичю надлежало к родне

быть милостиву в мое и в отца их место, и внучат своих, а моих правнучат, от всякого дурна унимать, чтоб ево и мать свои почитали и ничем бы их не кручинили, и меж себя не бранились и не дрались, жили бы смирно и з своею братьею любовно, и о всяких делах ево спрашивались.

А ежели

  • 142 РГИА, ф. 1088, оп. 3, д. 22, л. 9.

почитать и слушать не станут и меж себя станут бранитися и дратся, и ему пожаловать вместо меня и отца их всяко наказать волно, и учить их и наказывать всякому добру как детей своих.142

  • 143 На зависимость особенностей духовных бояр XVII в. от индивидуальных черт их авторов обратила вниман (...)

74Это пространное наставление князя Никиты Ивановича стоит особняком в ряду других духовных того времени и отражает ту роль, которую он играл в управлении четырех поколений своей многочисленной семьи143. Трижды повторенный наказ своим домочадцам «не браниться и не драться» подсказывает, что обязанности главы семьи воспринималась князем Никитой Ивановичем как многотрудный и постоянный надзор в духе «Домостроя».

  • 144 Явление «домового подданства» как характерная черта традиционного семейного быта русской знати XVII (...)

75Семья князя Н.И. Одоевского согласованно действовала на протяжении всего XVII в. В этом, несомненно, была заслуга главы рода — человека незаурядных знаний, житейского опыта, завидного долголетия и сильного характера. Он уверенно правил несколькими поколениями своих детей, внуков и правнуков, не выпуская их из «домового подданства»144 и не позволив ни одному из своих родственников оспорить мнение главы семьи «своею дуростию». В этом единстве была еще одна причина успеха князей Одоевских в XVII в., наряду с придворной службой. В царской Комнате князья Одоевские держались вместе: сначала старшие поколения пристраивали своих детей и внуков в царские спальники, а затем младшие представители рода использовали свое влияние на царя в интересах всей семьи.

Семья князей Одоевских в конце XVII века

  • 145 Лавров, Регентство царевны Софьи Алексеевны, с. 113.

76После падения режима регентства согласованность действий князей Одоевских обернулась против них: они были слишком связаны с Софьей и царем Иваном, чтобы это можно было забыть. В 1691 г. князь Я.Н. Одоевский уступил руководство Расправной палатой боярину князю М.Я. Черкасскому145 — своему зятю. Оставляя вынужденно столь важный пост, князь Яков Никитич сумел все же передать его представителю своей семьи.

  • 146 РГИА, ф. 1088, оп. 3, д. 23, л. 6-7.

77Составленная перед смертью духовная князя Я.Н. Одоевского не содержала столь же подробных наставлений родне, как духовная его отца. Видимо, князь Яков Никитич придавал послушанию домочадцев меньшее значение, чем князь Никита Иванович. Перед смертью князь Я.Н. Одоевский обращал особое внимание на другие детали семейного боярского быта. В перечне икон, которыми он благословил своих родственников, князь Яков Никитич сообщал подробности, видимо, дорогие его сердцу. Своего внука князя Алексея Михайловича Черкасского он благословил иконой Богородицы Донской «обложен серебром в чекан моление прадеда моего князя Данила Семеновича Одоевского, что привез я из Добраго монастыря». Внуку князю Юрию Юрьевичу Одоевскому завещал благословение: «образ Спасов стоящей, оклад резной в киоте, которым благословил меня отец мой боярин Аникита Иванович старое моленье деда ево, а моево прадеда князя Никиты Романовича Одоевского». Внуку князю Алексею Юрьевичу Одоевскому боярин передал «образ Спасов, обложен серебром в чекан в деревянном киоте, которым благословил меня, отходя сего света, отец мой боярин князь Аникита Иванович моление дяди ево, а моево деда, боярина князя Ивана Меншова Никитича Одоевскаго»146. Похоже, что князь Яков Никитич ощущал себя хранителем семейной традиции и не хотел, чтобы она прервалась с его кончиной. Особенно трогательно его участие в судьбе иконы, вывезенной им лично из родового Добренского монастыря в Лихвине, где до середины XVI в. располагалось удельное владение князей Одоевских.

78У князя Якова Никитича не было сыновей, и после его смерти в августе 1697 г. род продолжился от детей боярина князя Юрия Михайловича, которые не смогли заслужить доверие Петра, несмотря на их службу в спальниках. В результате, в петровскую эпоху князья Одоевские уже не занимали первых постов в государстве. Их судьба в XVIII в. удостоилась ироничных замечаний в знаменитых «Записках» князя Петра Долгорукова. По его словам, князь Василий Юрьевич Одоевский «был жалкой личностью, а его жена, несмотря на знатность рождения и солидное богатство, отличалась при дворе своим подобострастием». Когда ее дочь была сослана за участие в дворцовом заговоре, она осмелилась было просить у Елизаветы Петровны помилования. Получив отказ, семидесятилетняя княгиня Одоевская «грохнулась на колени с воплем: “Виновата, матушка, это я так сдуру”».

79Единственный сын этих родителей князь Иван, по словам князя Петра Долгорукова, «был одним из самых жалких людей своего времени: промотав состояние отца, <…> он жил тем, что плутовал в картах, а иногда <…> прикарманивал ставки, лежавшие на столе». От наследника престола, будущего императора Петра III,

получив за это пощечину, был выкинут вон пинком ноги, что, впрочем, не помешало ему позднее стать сенатором, действительным тайным советником и получить орден Св. Александра Невского на ленте. Он содержал оркестр крепостных музыкантов и посылал их играть по домам, а выручку забирал себе, и это уже будучи сенатором.

80Князь Петр Долгоруков считал уместным вспомнить в связи с историей аристократической семьи князей Одоевского пушкинские строки:

Езерский сам же твердо ведал,
Что дед его, великий муж,
Имел двенадцать тысяч душ. <…>
А сам он жалованьем жил,
И регистратором служил.

  • 147 Записки князя Петра Долгорукова, СПб., 2007, с. 130-133.

81Дальнейшее повествование князя Петра Долгорукова о семье князей Одоевских XVIII в. лишь усиливает процитированные оценки147.

82При характеристике русской родовитой знати XVIII в. часто используют другие пушкинские строки. В стихотворении «Моя родословная» поэт размышлял о причинах упадка своего рода и всей старомосковской аристократии: «Родов дряхлеющих обломок (И, по несчастью, не один)». Причину угасания старой аристократии Пушкин видел в том, что она не стала прислуживать царской семье:

  • 148 А.С. Пушкин, Полное собрание сочинений в 16 т., М. – Л., 1937‑1959, т. 3, с. 262.

Не торговал мой дед блинами,
Не ваксил царских сапогов,
Не пел с придворными дьячками,
В князья не прыгал из хохлов.148

  • 149 О роли комнатной придворной службы в судьбе другого боярского рода XVII в. см.: П.В. Седов, «Водили (...)

83История князей Одоевских в XVII в. показывает, что они как раз стремились выдвинуться на дворцовой комнатной службе, где подать вовремя царские сапоги и было высшим отличием149. В царской комнате несколько поколений семьи князя Никиты Ивановича Одоевского старались передавать свой статус ближних комнатных людей по наследству. Тем не менее, они не смогли удержать «фамильную честь» — не потому, что были плохими придворными и плохо угождали государям. В этом они как раз преуспели. Неудача такой линии поведения была неизбежной потому, что придворные должности, в отличие от аристократической фамильной чести, передаются не по наследству, а по царской милости.

  • 150 См.: Седов, Закат Московского царства, с. 93, 125, 130, 241‑242, 377, 419.

84Плохая сохранность частных архивов не позволяет проследить повседневную практику сплачивания боярского семейного клана XVII в. Эта сторона внутреннего семейного быта по большей части ускользает от исследователя. Тем не менее, по сохранившимся фрагментам частной переписки XVII – начала XVIII в., а также по воспоминаниям людей того времени можно установить, что семейные и клановые связи неизменно предполагали доверительную беседу между родственниками и союзниками при дворе. Об этом свидетельствуют выражения, которыми люди XVII в. обозначали «своего» человека: у них было «по слову», «наговорено», он ему «советен». И, наоборот, о том, кто отказывался поддержать, говорили: «в разговор не дался», он «человек незговорной». Соединение недругов могло быть результатом «неправедного наговора», оно создавалось «ушничеством и ложным наговором», когда «ушничали и обносили» (т. е. клеветали. — П.С.) во время застолий150.

85Во внутрисемейных отношениях слово старших было тем более значимым. Семейная стратегия немыслима без ее постоянного обсуждения в кругу семьи. Дети и внуки шли проторенным путем, предначертанным старшими — дедами и отцами. Младшие не выходили из повиновения старших, повторяли их служебную карьеру, вершили свою судьбу по образцу старших. Князь Никита Иванович Одоевский забрал в свой дом шестилетнего правнука, которого «скормил и выучил». Жена князя Алексея Никитича Одоевского княгиня Ульяна Ивановна поступила точно также, взяв к себе на воспитание своего внука князя Б.И. Куракина, который потом с благодарностью вспоминал ее ум, набожность и всеобщее уважение «от всех».

  • 151 С.И. Котков, А.С. Орешников, И.С. Филиппова, ред., Московская деловая и бытовая письменность XVII в (...)

86В конце XVII и далее в XVIII в. традиционная связь поколений предшествующих столетий, основанная на непреложном авторитете старших членов семьи, постепенно ослабевает, освобождая место личностному началу. В 1677 г. боярин князь В.В. Голицын посмел ослушаться совета своих старших родственников, о чем мать пеняла ему в письме: «А дядя на тебя, свет мой, сердиты: <…> как‑де он себе хочет, так и живет»151. Впрочем, обычай повиноваться старшей родне сохранялся еще долгое время. В 1831 г. А.С. Пушкин писал:

  • 152 Пушкин, Полное собрание сочинений в 16 т., т. 14, с. 143.

Я не люблю московской жизни. Здесь живи не как хочешь — как тетки хотят. Теща моя та же тетка. То ли дело в Петербурге! заживу себе мещанином припеваючи, независимо и не думая о том, что скажет Марья Алексеевна.152

87В Новое время представители дворянских семей получили возможность жить своим умом, «своею дуростию», как это воспринимали в допетровской Руси.

Haut de page

Notes

2 Г.А. Власьев, Потомство Рюрика, т. I, ч. 1, СПб., 1906, с. 68‑112; А. Барсуков, Род Шереметевых, т. III‑VII, СПб., 1883‑1908; Ю. Арсеньев, Ближний боярин князь Никита Иванович Одоевский и его переписка с Галицкой вотчиной (16501684), М., 1903.

3 Краткие биографические очерки, посвященные боярину князю Н.И. Одоевскому, его детям Михаилу, Федору, Алексею и Якову, внукам Юрию Михайловичу и Василию Федоровичу см.: Русский биографический словарь. Обезьянинов — Оскин, СПб., 1905, с. 122‑124, 160‑167, 169‑170.

4 Власьев, Потомство Рюрика, т. I, ч. 1, с. 77; Архимандрит Макарий, Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях, М., 1860, ч. I, с. 467.

5 Дворцовые Разряды (Далее: ДР), т. I, СПб., 1855, стб. 475, 493, 494, 500, 517, 525, 551, 563, 622, 634, 690; т. II, стб. 209.

6 Барсуков, Род Шереметевых, т. III, с. 1‑2.

7 ДР, т. I, стб. 784, 785.

8 По большей части чин комнатного стольника и спальника совпадали, хотя в первой половине XVII в. встречается еще и чин комнатного стряпчего, тоже именуемого спальником (А.П. Павлов, «Комнатные стольники царя Михаила Романова» Времена и судьбы. Сборник статей в честь 75летия Виктора Моисеевича Панеяха, СПб., 2006, с. 81, 91). О чине комнатного стольника второй половины XVII в. см.: П.В. Седов, Закат Московского царства. Царский двор конца XVII в., М., 2006, с. 65‑78.

9 А.П. Павлов, Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове, СПб., 1992, с. 159.

10 РГАДА (Российский государственный архив древних актов), ф. 1209, кн. 150, л. 317; кн. 588, л. 180‑190; кн. 628, л. 92‑93; Чтения ОИДР, 1895, кн. I, с. 5. Сведения о землевладении князя Н.И. Одоевского 1620‑х годов сообщены нам А.П. Павловым.

11 ДР, т. I, стб. 961; т. II, стб. 172, 207, 219.

12 Власьев, Потомство Рюрика, т. I, ч. 1, с. 76, 78. Оба похоронены в Троице‑Сергиевом монастыре.

13 Вкладная книга ТроицеСергиева монастыря, М., 1987, с. 109 (Далее: Троицкая вкладная); Ю.В. Готье, Замосковный край в XVII в., М., 1937, с. 232.

14 В подмосковной вотчине князя Н.И. Одоевского Никольском‑Урюпине были приделы Фотия и Аникиты (в честь хозяина усадьбы), придел преподобномученицы Евдокии (в честь его жены) и придел Михаила Черниговского и его боярина Федора (в честь старших сыновей).

15 Ю.М. Эскин, Местничество в России XVI–XVII в. Хронологический реестр, М., 1994, с. 170, № 1320; Арсеньев, Ближний боярин князь Никита Иванович Одоевский, с. 6.

16 Маршалл По (Marshall Poe), Российская элита в XVII веке – The Russian Elite in the Seventeeth Century, т. I, Хельсинки, 2004, с. 430; 12 апреля 1640 г. ему был учинен оклад в боярах 500 рублей (Н.М. Рогожин, М.П. Лукичев, Боярская книга 1639 года, М., 1999, с. 22, л. 6).

17 А. Барсуков, Списки городовых воевод и других лиц воеводского управления XVII в., СПб., 1902, с. 9.

18 Архив СПбИИ (Архив С.‑Петербургского института истории), ф. 178, оп. 1, д. 1500.

19 Арсеньев, Ближний боярин князь Никита Иванович Одоевский, с. 7.

20 Барсуков, Род Шереметевых, т. III, с. 292‑301, 319‑336.

21 ДР, т. II, стб. 750‑751; Эскин, Местничество в России, с. 181, № 1428.

22 ДР, т. III, стб. 2; В. Берх, Царствование Алексея Михайловича, ч. I, с. 31.

23 Чтения ОИДР, 1867, кн. IV, с. 66.

24 ДР, т. III, стб. 27, 34‑35.

25 Троицкая вкладная, л. 271 об.

26 Акты Московского государства, т. II, с. 234, 235, 239, 240, 244, 245, 259, 267.

27 О.Е. Кошелева, «Коллективная челобитная дворян на бояр (XVII в.)», Вопросы истории, 1982, с. 172‑173; О.Е. Кошелева, Б.Н. Морозов, «Служебная деятельность бояр в XVII веке», Rude and Barbarous Kingdom Revisited. Essays in Russian History and Culture in Honor of Robert O. Crummey, 2008, р. 13‑14.

28 Жалоба была получена в Москве 12 января 1648 г. Архив ЮгоЗападной России, т. III, М., 1861, с. 92.

29 ДР, т. III, стб. 78‑79.

30 Там же, стб. 95.

31 Там же; А.Г. Маньков, Уложение 1649 года кодекс феодального права России, Л., 1980, с. 45‑48; П.Я. Черных, Язык Уложения 1649 г., М., 1953, с. 52‑79; Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.), ч. 2, Петербург, 1993, с. 418‑419.

32 «Характеры вельмож и знатных людей в царствование Алексея Михайловича», Северный архив, 1825, ч. 17, с. 296‑297.

33 С.П. Луппов, А.И. Копанев, Читатели изданий Московской типографии в середине ХVII века, Л., 1983, с. 115, 126.

34 Дела приказа Тайных дел, кн. 1, Петербург, 1907, стб. 1121.

35 С.А. Белокуров, Арсений Суханов, М., 1891, ч. I, с. 243.

36 Рукописная книга собрания М.М. Погодина. Каталог, вып. 2, СПб., 1992, № 587.

37 М.П. Лукичев, Боярские книги XVII века. Труды по источниковедению, М., 2004, с. 405-406, 408-409, 416.

38 Близость князя Н.И. Одоевского к этому кружку естественно сопоставить и с браком 1668 г. его внука – князя Василия Федоровича с дочерью известного окольничего Федора Михайловича Ртищева — Акулиной (Н.Н. Кашкин, Родословные разведки, т. I, СПб., 1912, с. 17, 169, 446). Как известно, Ф.М. Ртищев был деятельным участником этого кружка и разделял его идеи.

39 Словарь книжников и книжности Древней Руси, вып. 3 (XVII в.), ч. 2, с. 325. Любопытно, что Савватий был уволен с Печатного двора патриархом Никоном и нашел покровительство в доме князя Н.И. Одоевского. Лично к Никону князь Одоевский относился нетерпимо.

40 Характеры вельмож и знатных людей в царствование Алексея Михайловича, с. 299.

41 Рукописные книги собрание М.П. Погодина. Каталог, вып. 2, СПб., 1992, № 399.

42 Архив СПбИИ, ф. 181, оп. 1, д. 2816, л. 1-2.

43 В.И. Малышев, «О вкладной записи на лицевом сборнике XVII в. из Коллекции Ф.А. Кашкина» // Труды Отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ) т. XXVII, Л., 1972, с. 454. В этот же храм он пожаловал и Требник Петра Могилы (Арсеньев, Ближний боярин князь Никита Иванович Одоевский, с. 9).

44 РГИА (Российский государственный исторический архив), ф. 1088, оп. 3, д. 22. л. 6. Княжич Юрий Юрьевич перешел жить на двор своего прадедушки в связи с отъездом отца на воеводство в Новгород в 1678 г. Князь Ю.Ю. Одоевский родился в 1672 г., и к 1678 г. ему как раз исполнилось шесть лет (Власьев, Потомство Рюрика, т. I, ч. 1, с. 88).

45 А.И. Рогов, «Новые данные о составе учеников Славяно-греко-латинской академии», История СССР, 1959, № 3, с. 143.

46 У каждого боярского сына был воспитатель — дядька, занимавший почетное положение в доме. С 1660/1661 г. житель московской Мещанской слободы, «пришод к Москве, жил добровольно князь Василья Федоровича Одоевского у дядьки ево у Поликарпа Семенова лет с 8». (Н.А. Найденов, ред., Материалы для истории московского купечества, М., 1883, т. 1, приложение 2, с. 7).

47 Г. К. Котошихин, О России в царствовании Алексея Михайловича, М., 2000, с. 30.

48 А. Зерцалов, О мятежах в городе Москве и в селе Коломенском 1648, 1662, 1771 г., М., 1890, с. 70.

49 Упоминания 1651 и 1675 гг. (РГАДА, ф. 210, Московский ст., стб. 508, л. 17; ДР, т. III, стб. 243, 1323, 1425, 1526, 1582, 1583, 1588, 1593, 1598, 1600; «Сказание Адольфа Лизека о посольстве от императора Римского Леопольда к великому царю московскому Алексею Михайловичу в 1675 году», ЖМНП (Журнал Министерства народного просвещения), ч. 16, № 11 (1837), с. 372).

50 «Книга дядькам и мамам и боярыням верховым и стольникам царевичевым» Временник ОИДР, кн. IX, М., 1850, смесь, с. 49.

51 «Сочинения царя Алексея Михайловича», Московия и Европа, М., 2000, с. 504.

52 ДР, т. III, стб. 268, 327, 339; Барсуков, Списки городовых воевод, с. 88.

53 «Сочинения царя Алексея Михайловича», с. 505-506.

54 Там же, с. 507‑510.

55 ДР, т. III, стб. 470, 471.

56 «Сочинения царя Алексея Михайловича», с. 518.

57 Дополнения к т. III Дворцовых разрядов, СПб., 1884 (Далее: ДДР), стб. 62.

58 Троицкая вкладная, с. 109; Власьев, Потомство Рюрика, т. I, ч. 1, с. 81‑83.

59 ДР, т. III, 418, 503; ДДР, стб. 21, 34, 43, 53, 89, 107, 213, 215, 236, 264, 272, 279, 289.

60 ДДР, стб. 392, 394‑395.

61 Барсуков, Списки городовых воевод, с. 11.

62 «Характеры вельмож и знатных людей в царствование Алексея Михайловича», с. 299.

63 Дополнения к Актам историческим, т. V, СПб., 1853, с. 99; С.В. Лобачев, Патриарх Никон, СПб., 2003, с. 108‑110, 189, 196‑197, 215, 217, 218.

64 Цит. по: С.В. Лобачев, Патриарх Никон, с. 196.

65 Мейерберг Августин, «Путешествие в Московию» Утверждение династии, М., 1997, с. 103.

66 «Характеры вельмож и знатных людей в царствование Алексея Михайловича», с. 297. Болезненность кн. Н.И. Одоевского удостоверяет выписанный ему 17 января 1668 г. Рецепт. — ОР РНБ (Отдел рукописей Российской национальной библиотеки), ф. 532, оп. 2, д. 1652).

67 «Характеры вельмож и знатных людей в царствование Алексея Михайловича», с. 296‑297.

68 С. Рождественский, «Роспись земельных владений московского боярства 1647‑1648 года», Древности. Труды археологической комиссии Московского археологического общества, т. 3, М., 1913, с. 205‑206.

69 А.А. Новосельский, «Роспись крестьянских дворов 1678 г.», Исторический архив, 1949, т. IV, с. 122‑123; О.А. Шватченко, Светские феодальные вотчины в России во второй половине XVII века, М., 1996, с. 99‑100.

70 РГАДА, ф. 233, д. 681, л. 136, 197, 222; д. 685, л. 22, 106 об.‑107, 228.

71 Памятники архитектуры Московской области, вып. 3, М., 1999, с. 137‑138, 145‑146.

72 «Книга дядькам и мамам и боярыням верховым и стольникам царевичевым», с. 49.

73 Троицкая вкладная, с. 110.

74 И. Козловский, Ф.М. Ртищев, Киев, 1906, с. 17, 169, 446.

75 «Книга дядькам и мамам и боярыням верховым и стольникам царевичевым», с. 50.

76 См.: Седов, Закат Московского царства, с. 114‑117.

77 См.: там же, с. 155‑174.

78 А.Г. Маньков, ред., Записки иностранцев о восстании Степана Разина, Л., 1968, с. 68‑69.

79 По грамотам 11 августа 1673 г., 20 февраля и 30 апреля 1674 г. князь Я.Н. Одоевский получил трижды по тысячи четвертей (РГАДА, ф. 233, д. 681, л. 136, 197, 222).

80 ДР, т. III, стб. 1635‑1640.

81 С.К. Богоявленский, Приказные судьи XVII века, М., 1946, с. 16.

82 ОР РНБ, ф. 532, оп. 2, д. 4619, л. 1‑3; Е. Замысловский, Царствование Федора Алексеевича, СПб., 1871, приложение 1.

83 РГАДА, ф. 210, Московский ст., стб. 508, л. 126.

84 В.Н. Татищев, История Российская, т. VII, М., 1968, с. 172.

85 Посольство Кунраада фан Кленка к царям Алексею Михайловичу и Федору Алексеевичу, СПб., 1900, с. 484.

86 РГАДА, ф. 210, боярские списки, д. 14, л. 4; ф. 233, оп. 1, д. 685, л. 76 об.

87 Там же, ф. 210, боярские списки, д. 14, л. 2 об. В этот же день спальником стал князь И.Г. Куракин, женатый на внучке боярина кн. Н.И. Одоевского – Федосье Алексеевне (Там же, л. 14).

88 ПСЗ (Полное Собрание Законов Российской Империи), т. II, № 648.

89 РГАДА, ф. 1201, оп. 1, д. 81, л. 1.

90 Там же, ф. 210, Боярские списки, № 14, л. 4, 6; Московский ст., стб. 501, л. 1536.

91 Там же, Московский ст., стб. 484, л. 119.

92 Там же, ф. 396, оп. 2, д. 252, л. 84-85 об.

93 Там же, ф. 210, Московский ст., стб. 621, л. 10, 29; ф. 143, оп. 2, д. 1195, л. 1, 3.

94 См.: Седов, Закат Московского царства, с. 260-265.

95 С.И. Котков, Грамотки XVII – начала XVIII века, М., 1969, с. 131, 141.

96 ОР РНБ, ф. 532, оп. 2, д. 4619, л. 35-37.

97 РГАДА, ф. 396, оп. 2, д. 725, л. 32, 33, 33 об.; ф. 143, оп. 2, д. 1315, л. 4-4 об.

98 ДР, т. IV, СПб., 1855, стб. 59-60.

99 Дела Тайного приказа, кн. I, стб. 342, 953.

100 Е. Замысловский, Сношения России со Швецией и Данией в царствование Федора Алексеевича, СПб., 1889, с. 33, примеч. 1.

101 Донесение нидерланского резидента И. Келлера от 30 января 1678 г. (Архив СПбИИ, кол. 40, д. 56, письмо № 78, л. 83).

102 Об этом назначении сообщил И. Келлер в письме 1 ноября 1677 г. Боярин князь Я.Н. Одоевский и окольничий И.И. Чириков выехали из Москвы в декабре: подорожные И.И. Чирикову датированы 10 и 16 декабря (Архив СПбИИ, кол. 40, № 56, письмо № 78, л. 83; РГАДА, ф. 159, оп. 1, д. 885, л. 150, 152).

103 Архив СПбИИ, ф. 181, оп. 1, д. 2716, л. 17. Монахи Успенского Тихвинского монастыря поднесли боярину князю Ю.М. Одоевскому «от веряжского дела 20 рублев да детем двоим поднесена крушка, да голова сахару, все дано рубль (Там же, ф. 132, оп. 1, картон 26, д. 23, л. 4). Видимо, воевода взял с собой старших сыновей князя Михаила Большого и князя Михаила Меньшого.

104 Архив СПбИИ, ф. 181, оп. 1, д. 2726, л. 21, 35 об., 37.

105 «в началниках правды не стало, дьяки все заведают, а до боярина дойти немочно»; «боярин в приказ не бывает, а дьяки что захотят, то и делают» (Там же, д. 2806, л. 92, 93).

106 По возвращении в Москву князь Ю.М. Одоевский продолжал получать лекарства из царской аптеки «для ево болезней» (РГАДА, ф. 143, оп. 2, д. 1269; д. 1315, л. 87, 118).

107 Бернгард Таннер, Описание путешествия польского посольства в Москву в 1678 г. М., 1891, с. 71, 93.

108 РГАДА, ф. 210, Белгородский ст., стб. 1157, л. 53‑59.

109 Там же, ф. 143, оп. 2, д. 1226, л. 1‑4.

110 См.: П.В. Седов, «Челобитная князей Одоевских о своих родовых землях накануне отмены местничества», в С.В. Стрельников, сост., Исследования по истории средневековой Руси: К 80летию Юрия Георгиевича Алексеева, М.; СПб., 2006, с. 338‑344.

111 РГАДА, ф. 210, Боярские списки, № 17, л. 3 об.

112 Князь В.Ф. Одоевский относил лекарства царю также 1 и 6 февраля 1680 г. — ОР РНБ, ф. 532, оп. 2, д. 4619, л. 72, 75, 77).

113 РГАДА, ф. 210, Московский ст., стб. 641, л. 779; Боярские списки № 19, л. 2 об. (В справочнике Маршалла По дата пожалования князя В.Ф. Одоевского в дворецкие указана ошибочно: 5 мая 1680 г. — По, Российская элита в XVII веке, т. I, с. 430). Видимо, у князя В.Ф. Одоевского были дружеские отношения с Б.М. Хитрово. В 1680 г. челобитчики пытались добиться милости у царя через заступничество у князя В.Ф. Одоевского, которого просили доложить государя «при Богдане Матвеевиче» (Н.А. Бакланова, Торговопромышленная деятельность Калмыковых во второй половине XVII в., М., 1959, с. 24).

114 Отдел письменных источников Государственного исторического музея, ф. 440, оп. 1, д. 366, л. 56, 82 об.

115 С.М. Соловьев, История России с древнейших времен, кн. VII, М., 1991, с. 304.

116 РГАДА, ф. 396, оп. 1, д. 19089.

117 Князь Ю.М. Одоевский был назначен в Расправную палату 21 декабря 1680 г., но уже 8 августа 1681 г. выведен из ее состава «для болезни» (ДР, т. IV, стб. 187; РГАДА, ф. 210, Московский ст., стб. 597, л. 222, 287; стб. 641, л. 503).

118 См.: Седов, Закат Московского царства, с. 410‑421.

119 В.И. Даль, Толковый словарь живого великорусского языка, М., 2000, т. 1, с. 121.

120 См.: П.В. Седов, «О боярской попытке учреждения наместничеств в России в 1681‑1682 гг.», Вестник ЛГУ, 1985, № 9, вып. 2, с. 25‑29.

121 К.А. Кочегаров, Речь Посполитая и Россия в 1680–1686 годах. Заключение договора о Вечном мире, М., 2008, с. 87.

122 РГАДА, ф. 210, Боярские списки, № 21, л. 15 об.; Соловьев, История России с древнейших времен, кн. VII, с. 315.

123 А.П. Богданов, В.Е. Возгрин, «Московское восстание 1682 г. глазами датского посла», Вопросы истории, 1986, № 3, с. 86. В данной публикации вкралась неточность в передачи чина «старика Одоевского», разъясненная А.С. Лавровым, правильно следует: «государственный гофмейстер». На этом основании А.С. Лавров полагает, что речь идет о дворецком князе В.Ф. Одоевском (А.С. Лавров, «Политическая борьба в России 1680‑х годов в донесениях Хильдебранта фон Горна», Вестник СПбГУ, серия 2, 1999, вып. 3 (16), с. 17). Сомнительно, чтобы князь Василий Федорович, которому в 1682 г. было около сорока лет, мог считаться «стариком». Таковым естественно было назвать его деда восьмидесятилетнего князя Никиту Ивановича. Таким образом, датский дипломат путает либо возраст, либо чин упоминаемого Одоевского.

124 М.П. Погодин, «Повествование о московских происшествиях», ЖМНП, 1835, ч. 5, № 1, отд. II, с. 79.

125 Архив СПбИИ, ф. 181, оп. 1, д. 3109, л. 11.

126 РГАДА, ф. 396, оп. 2, д. 730, л. 114 об., 115, 116 об, 117 об., 118 об., 119, 120‑121 об., 146‑147 об., 122, 123‑123 об., 148‑149 об.

127 Дядьке царевича Ивана — боярину князю П.И. Прозоровскому, боярину И.М. Милославскому, окольничему Б.Г. Юшкову, состоявшему при комнатах старших царевен, окольничему М.Б. Милославскому, думному дворянину В.С. Нарбекову, определенному при комнатах младших царевен, в том числе и Софьи, спальникам царя Ивана — князю И.И. Хованскому, А.И., А.М., Л.С., С.И. Милославским (РГАДА, ф. 396, оп. 2, д. 730, л. 175 об.‑176 об.).

128 А.А. Матвеев, «Записки», Рождение империи, М., 1997, с. 384.

129 Архив кн. Ф.А. Куракина, изданный под редакцией М.И. Семевского, СПб., 1890, с. 44‑45, 246.

130 Кочегаров, Речь Посполитая и Россия в 16801686 годах, с. 256.

131 З.И. Сергий (Спасский), архимандрит, Историческое описание московского Знаменского монастыря, что на старом государевом дворе, М., 1866, с. 58.

132 Кочегаров, Речь Посполитая и Россия в 16801686 годах, с. 283.

133 Богоявленский, Приказные судьи, с. 16, 22, 180.

134 Paul Bushkovitch, Peter The Great: The struggle for Power, 16711725, Cambridge, 2001, c. 139.

135 В сентябре 1683 г. князь Я.Н. Одоевский писал думному дьяку В.Г. Семенову: «По указу великих государей сказал мне их государский указ розрядной дьяк Перфилей Оловянников, что велено прислать Казанского приказу дьяка, а с ним подлинное дело и перечневую выписку и чорную записку князь Семена Аганина с князь Федором Мустофиным. И по указу великих государей тое подлинное дело и чорную записку послал я з дьяком с Ываном Кучецким, а перечневую выписку поднес я на Москве великой государыне благородной царевне и великой княжне Софии Алексеевне в Комноте» (РГАДА, ф. 210, Московский ст., столпик 4, стб. 647, л. 49).

136 А.С. Лавров, Регентство царевны Софьи Алексеевны, М., 1999, с. 87, 104, 110‑111.

137 Троицкая вкладная, с. 280.

138 Архив стольника Андрея Ильича Безобразова, ч. I, М., 2012, с. 321, 323, 328.

139 Архив СПбИИ, ф. 181, оп. 1, д. 3105, л. 2-3.

140 Архив стольника Андрея Ильича Безобразова, ч. I, с. 388.

141 По, Российская элита в XVII в., т. 1, с. 430; Власьев, Потомство Рюрика, т. I, ч. 1, с. 79, 85.

142 РГИА, ф. 1088, оп. 3, д. 22, л. 9.

143 На зависимость особенностей духовных бояр XVII в. от индивидуальных черт их авторов обратила внимание О.Е. Кошелева (О.Е. Кошелева, «“Отходя от света сего…” Частная жизнь московской элиты XVII века через призму завещаний», Человек в мире чувств: очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала Нового времени, М., 2000).

144 Явление «домового подданства» как характерная черта традиционного семейного быта русской знати XVIII в. прослежено А.В. Бекасовой на примере семьи Румянцевых: А.В. Бекасова, Семья, родство и покровительство в России XVIII века: «домовое подданство» графа П.А. Румянцева, Автореф. канд. дис., СПб., 2006.

145 Лавров, Регентство царевны Софьи Алексеевны, с. 113.

146 РГИА, ф. 1088, оп. 3, д. 23, л. 6-7.

147 Записки князя Петра Долгорукова, СПб., 2007, с. 130-133.

148 А.С. Пушкин, Полное собрание сочинений в 16 т., М. – Л., 1937‑1959, т. 3, с. 262.

149 О роли комнатной придворной службы в судьбе другого боярского рода XVII в. см.: П.В. Седов, «Водились Пушкины с царями»: род Пушкиных и придворное общество второй половины XVII века», Пушкин и придворная среда его времени. Беляевские чтения: сборник научных статей, вып. V, СПб., 2015, с. 11‑30.

150 См.: Седов, Закат Московского царства, с. 93, 125, 130, 241‑242, 377, 419.

151 С.И. Котков, А.С. Орешников, И.С. Филиппова, ред., Московская деловая и бытовая письменность XVII века, М., 1968, с. 19.

152 Пушкин, Полное собрание сочинений в 16 т., т. 14, с. 143.

Haut de page

Pour citer cet article

Référence papier

Pavel Sedov, « k Istorii Boiarskoi Sem´i XVII v. »Cahiers du monde russe, 57/2-3 | 2016, 311-341.

Référence électronique

Pavel Sedov, « k Istorii Boiarskoi Sem´i XVII v. »Cahiers du monde russe [En ligne], 57/2-3 | 2016, mis en ligne le 01 avril 2019, consulté le 29 mars 2024. URL : http://journals.openedition.org/monderusse/8358 ; DOI : https://doi.org/10.4000/monderusse.8358

Haut de page

Auteur

Pavel Sedov

Санкт‑Петербургский институт истории РАН, sedovpv@rambler.ru

Haut de page

Droits d’auteur

Le texte et les autres éléments (illustrations, fichiers annexes importés), sont « Tous droits réservés », sauf mention contraire.

Haut de page
Search OpenEdition Search

You will be redirected to OpenEdition Search