Navigation – Plan du site

AccueilNuméros56/1ArticlesСтруктура, динамика и иерархия сл...

Articles

Структура, динамика и иерархия служилых « городов» в XVII веке

Structure, dynamique et hiérarchie des corporations militaires territoriales (služilye goroda) dans l’État de Moscou au xviie siècle
Structure, dynamics and hierarchy of territorial military corporations (sluzhilye goroda) in seventeenth‑century Muscovy
Николай Н. Петрухинцев
p. 137-174

Résumés

L’article présente les principales étapes de la formation des corporations militaires territoriales (connues sous le nom de služilye goroda, ou «  villes de service ») au xvie siècle, et analyse en détail leur développement tout au long du xviie siècle. L’auteur en conclut qu’au xviie siècle, les «  villes » les plus représentatives sont constituées de 100 à 400 personnes et, généralement, que les «  villes » plus importantes en nombre témoignent de la faiblesse de la corporation locale de gentilhommes, la part de gentilhommes de «  choix » y étant limitée. Dans la période qui fait suite au Temps des Troubles, les «  villes » suivent une progression constante, mais entre 1651 et 1680, leur rythme de croissance ralentit, les réformes militaires du tsar Aleksej Mihajlovich sont la cause de changements substantiels et entraînent la réduction du nombre des membres de toute une série de «  villes ». La tentative d’établir une typologie des corporations militaires locales au milieu du xviie siècle met en évidence plusieurs groupes de «  villes » dont la part en gentilhommes est relativement réduite. Cette constatation incite à s’interroger sur l’essence même de sluzhilyj gorod, généralement entendu par les historiens comme une corporation locale de gentilhommes par excellence.

Haut de page

Texte intégral

  • 1 Отсутствие целостности дворянства в XVII в. и отражение этого факта в его самоидентификации, вырази (...)
  • 2 В.Д. Назаров, « О структуре Государева двора в середине XVI в.», Общество и государство феодальной (...)
  • 3 Valerie A. Kivelson, Autocracy in the Provinces : The Muscovite Gentry and Political Culture in the (...)
  • 4 В советской историографии феномен служилого « города» исследовался прежде всего в ставших классичес (...)

1Доминанта марксистской теории в советской историографии раннего Нового времени долго вызывала своего рода « аберрацию зрения» при изучении « классового чуждого» дворянства, преувеличивая его « классовую» целостность и заостряя внимание на вопросе « эксплуатации» крестьянства1. В противовес этой тенденции, в последние десятилетия постепенно растет понимание неоднородности внутренней структуры дворянства. Оно проявляется не только в исследованиях дворянской элиты2, но и провинциального дворянства3, в частности феномена служилого « города». Под термином служилый « город» обычно понимают местные военно‑территориальные корпорации дворян, возникшие в XVI в., – важнейший элемент как минимум полуторавекового господства поместной системы и основанной на ней военной структуры Московского государства4.

  • 5 Е.В. Липаков, « Дворянство Казанского края в конце XVI – первой половине XVII вв. Формирование, сос (...)
  • 6 В.Н. Козляков, Служилый « город» Московского государства XVII века (от Смуты до Соборного уложения)(...)

2На данный момент, основное место в историографии провинциального дворянства занимают локальные исследования отдельных служилых « городов»5, что отражает общую тенденцию к росту региональной истории, которой так не хватало советской науке с ее унифицирующим подходом. Однако, при несомненной плодотворности таких работ, историография нуждается в более широком взгляде на проблемы служилого « города». Среди немногочисленных пока попыток синтеза в этой области центральное место занимают труды В.Н. Козлякова и Т.А. Лаптевой6.

3Прекрасно сознавая, что воссоздание полной общей картины служилого « города» – дело отдаленного будущего, и не являясь специалистом по истории XVII века, все же рискну поделиться некоторыми предварительными наблюдениями, которые, возможно, станут поводом для продуктивной критики и дальнейших дискуссий.

4Напомню, что становление служилого « города» – это длительный процесс, протекавший на протяжении конца XV ‑ первой половины XVI в., который был тесно связан с проблемами постепенной интеграции отдельных территорий в состав единого Российского государства и становлением поместной системы (ставшей одним из главных орудий этой интеграции), а также с развитием государственных военных структур.

  • 7 В.Б. Кобрин, возможно, наиболее выразительно охарактеризовал этот процесс : В.Б. Кобрин, Власть и с (...)
  • 8 При создании первого « новгородского очага» поместной системы в конце XV в. выселению во внутренние (...)
  • 9 Что убедительно продемонстрировал В.Б. Кобрин на примере Вязьмы (Кобрин, Власть и собственность, c. (...)

5Вливаясь в военную и социальную структуры единого Российского (Московского) государства, будущие служилые « города» (по сути – вассальные отряды владельцев феодальных и удельных княжеств, составленные из локальных сообществ дворян) подверглись серьезным внутренним изменениям. Стремясь ослабить угрозу местного сепаратизма, московское правительство проводило в их отношении политику частичного дробления и перемешивания с представителями других локальных корпораций, а также ослабления верхушки местных элит. Массовые переселения дворян с вотчинных на государственные земли на правах условных землевладельцев (т.е. превращение их в « помещиков»), резко усиливало зависимость дворян от государства и их военно‑служилые функции7. Масштаб переселений был достаточно велик : по далеко не полным данным, с конца XV до середины XVI в. им подверглось не менее 3‑4 тысяч дворян, что составляет как минимум 12‑16 % от общего количества дворян в составе служилых « городов» на промежуточном этапе восстановления поместной системы в 1631 г. (24 714 чел.)8. Сильнее всего трансформационные процессы сказались на корпорациях дворян недавно присоединенных территорий, таких как Новгород, Вязьма или (в меньшей степени) Смоленск. Здесь возникали практически чисто поместные варианты корпораций, с минимальной долей вотчинного землевладения9.

6Вероятно, именно на этих территориях и начала складываться, в эпоху Василия III, модель служилого « города». « Поместные» военно‑территориальные корпорации окраин гораздо сильнее зависели от Москвы, чем преимущественно все еще « вотчинные» локальные дворянские сообщества центра страны, постепенно оформлявшиеся в ходе дробления прежних крупных княжеств и формирования новой государственной административной структуры на основе уездов. Память об этих процессах сохранилась в некоторых позднейших источниках. Так, « Повесть о победах московского государства», отразившая роль изгнанной со своей родины смоленской служилой корпорации в событиях Смуты, утверждала, что основы смоленского служилого « города» заложил именно Василий III, сразу после взятия Смоленска в 1524 г. :

  • 10 Повесть о победах Московского государства, Л., « Наука», 1982, c. 66.

Выбрал государь из многих городов лучших и честных людей, дворян, и учинил им свое государево рассмотрение, определив, кто которой чести достоин, и расписал их на три статьи : первую, среднюю и меньшую, – составил дворянский список и велел в смоленском уезде дать им поместья по их достоинству и чести, по своему государеву разбору и рассмотрению и по их дворянскому происхождению. Потом велел земцев города Смоленска собрать, то есть здешних помещиков, которые в своих поместьях остались, признав его государем. И не велел государь у них те поместья отбирать, велел им по‑прежнему владеть, кто чем владел, и разделил их на три статьи по их чести, приказав им особый список составить. […] И был по его государеву разбору и рассмотрению в городе Смоленске порядок такой от взятия Смоленска великим князем Василием Ивановичем до взятия смоленского при царе Василии Ивановиче.10

  • 11 М.Г. Кротов, « К истории составления десятен (2‑я половина XVI в.)», Исследования по источниковеден (...)

7Сама по себе достоверность поздних известий сомнительна. Однако сторонники раннего формирования служилого « города» (например, М.Г. Кротов и О.А. Курбатов11), следуя за Н.П. Лихачевым, уже давно обращают внимание на подтверждающие их свидетельства Сигизмунда Герберштейна :

  • 12 Сигизмунд Герберштейн, Записки о Московии, М., 1988, c. 113.

Каждые два или три года государь [производит набор по областям] и переписывает детей боярских с целью узнать их число и сколько у каждого лошадей и слуг. Затем […] он определяет каждому способному служить жалованье. Те же, кто может по своему имущественному достатку, служат без жалования. Отдых дается им редко, ибо государь ведет войны то с литовцами, то с ливонцами, то со шведами […] Кроме того, государь имеет обыкновение вызывать некоторых [по очереди из их областей], чтобы они исполняли при нем в Москве всевозможные обязанности.12

  • 13 Курбатов, « “Конность, людность и оружность” русской конницы…», c. 240.

8О.А. Курбатов подчеркивает, что, согласно Герберштейну, уже при Василии III сложились важнейшие элементы организации будущего служилого города : относительно регулярные смотры 1520‑х гг. с регистрацией вооружения и составлением особых списков, нерегулярное денежное жалование с градацией для разных статей дворян13. Последнее обстоятельство увеличивало зависимость « города» от великокняжеской власти. Стоит также отметить очевидные у Герберштейна институт « выборных» уездных дворян при московском великокняжеском дворе и внутреннюю иерархическую организацию местных корпораций по происхождению и « чести» каждого их члена.

  • 14 Кром, « Вдовствующее царство», c. 113‑116.

9Период сосуществования служилых « городов» с дворянскими корпорациями центра страны – где сохранялось большое число вотчинников, которые воспринимали свою службу как вассальную зависимость от конкретного государя, а не абстрактного государства – продолжался и после смерти Василия III. Даже в 1530‑е гг. некоторые вотчинники пытались реализовать своего рода право « отъезда» на службу к удельным или чужеземным князьям (что выразилось в потоке « переходов» служилых людей в Литву). Вплоть до середины XVI в. существовали вассальные отряды отдельных владельцев, причем отнюдь не только у удельных князей (князьям Микулинским в Твери все еще служили более 50 детей боярских, а кн. Ф.М. Мстиславский по‑прежнему выдавал зависимым от него помещикам жалованные грамоты)14. Впрочем, интеграция таких отрядов в общегосударственную служилую систему не прекращалась даже в годы дестабилизации центральной власти во время « боярского правления» в малолетство Ивана Грозного.

  • 15 Термин предложен Г.В. Абрамовичем, но оспаривается М.М. Кромом, как и сами результаты и масштабы ве (...)
  • 16 Свидетельство такого смотра приводит М.М. Кром (Там же, c. 546). Бенцианов, « Новгородские источник (...)

10Очередной шаг в сторону формирования служилого « города» был сделан в годы так называемого « большого верстания» 1538/1539 гг.15 Писцовое описание как минимум основной группы центральных уездов страны сопровождалось, вероятно, массовым смотром провинциального дворянства и, судя по наблюдениям М.М. Бенцианова на новгородском материале, составлением « смотренных списков»16. Такие списки, вероятно, и стали прообразом ранних десятен.

  • 17 Бенцианов, « Новгородские источники Тысячной книги…», c. 46‑47 ; Д.Е. Гневашев, « “Сыскные” списки (...)
  • 18 М.М. Бенцианов, Отзыв на статью О.А. Курбатова « “Конность, людность и оружность” русской конницы в (...)
  • 19 Кобрин, Власть и собственность, c.120‑122 ; Кром, « Вдовствующее царство», c. 548‑553 ; авторы не с (...)

11В этих списках, возможно, уже проводилось деление на « дворовых» и « городовых» детей боярских, ставшее основой внутренней структуры служилого « города»17. Правда, сам М.М. Бенцианов в недавней полемике с О.А. Курбатовым отрицает связь « смотренных» документов (« явочных списков» лиц, явившихся в конкретный поход, « служебных книг» и др.) с ранними десятнями, считая их видом региональной документации, свойственной « нетипичной» новгородской территориальной корпорации, и выступает сторонником позднего формирования десятен и служилого « города»18. Возникновение этой дискуссии неудивительно, ибо процесс строительства служилого « города» и централизованной государственной военной структуры к концу 1540‑х гг., вероятно, все еще не был завершен, а « большое верстание» с писцовым описанием рубежа 1530‑х/1540‑х гг. сопровождалось многочисленными злоупотреблениями со стороны боярско‑княжеской аристократии, активно распределявшей поместные земли в свою пользу, что не могло не вызвать недовольства рядовых детей боярских19.

  • 20 Ю.Г. Алексеев, А.И. Копанев, « Развитие поместной системы в XVI в.», Дворянство и крепостной строй (...)
  • 21 Кобрин, Власть и собственность, c. 122, 133‑134.

12Еще Ю.Г. Алексеев и А.И. Копанев предостерегали от резкого противопоставления вотчины и поместья, указывая на служилый характер вотчины и выявляя тенденцию к сближению вотчины и поместья уже в XVI веке20. Чуть позднее В.Б. Кобрин показал, что в момент возникновения поместной системы эти две формы землевладения мало различались между собой в правовом отношении. Поместье вовсе не являлось социальным маркером принадлежности к дворянским низам, а было средством « обеспечения землей растущих старых феодальных семей». Поместьями активно жаловалось представители аристократии, что стало причиной недовольства рядовых дворян21.

  • 22 Следствием его был стремительный рост числа сельских поселений, прослеженный в свое время А.Я. Дегт (...)
  • 23 На конец XV в. она насчитывала немногим более 1300 помещиков ; в середине XVI в. (по Г.В. Абрамович (...)
  • 24 Бенцианов, Дети боярские « наугородские помещики», c. 262.
  • 25 Там же, c. 264‑269. Неудивительно, что выделение новых поместий и придач к старым в ходе « большого (...)

13Недовольство, вероятно, усугублялось демографическим ростом дворянства в благоприятных условиях первой половины XVI в.22 Он хорошо прослежен на примере старейшей новгородской служилой корпорации. За полвека число ее членов возросло как минимум в три раза23 (при отсутствии, по наблюдениям Ю.Г. Алексеева, сколь‑либо значительного пополнения извне после 1503‑1504 гг.24). В результате, к началу 1550‑х гг., земельное обеспечение основной массы помещиков снизилось до критического уровня, несмотря на расширение землевладения новгородской корпорации за счет соседних районов25. Cхожие процессы (хотя, возможно, и в другом масштабе) протекали, вероятно, и в других локальных дворянских корпорациях, усиливая общественное напряжение.

14Не исключено, что эти обстоятельства стали одним из факторов, вызвавших мощный виток территориальной экспансии России при Иване Грозном, начавшейся именно в конце 1540‑х‑1550‑е гг. масштабными казанскими походами, в надежде на обретение « подрайской землицы». Земельные завоевания, при остро ощущавшейся необходимости урегулирования противоречий внутри дворянства и конфликтов местных корпораций с аристократической столичной верхушкой, в конце концов вызвали относительную консолидацию дворянства, при лидирующей роли достигшей внутреннего компромисса боярской аристократии. Эти процессы привели к оформлению основ сословного строя и реформам 1550‑х гг., завершившим процесс территориальной интеграции и создания административных структур единого Российского государства.

  • 26 А.В. Захаров, « “Государев двор” и “царедворцы” Петра I : проблемы терминологии и реконструкции слу (...)
  • 27 Е.Д. Сташевский, « Десятни Московского уезда 7086 и 7094 гг.», ЧОИДР, 1911, Кн. 1. М., 1910. « Мате (...)

15Одним из главных двигателей этих реформ была, как и при Петре I, потребность в создании эффективной централизованной военной структуры. Ее ключевыми элементами стали : 1) т.н. « Государев двор» ; 2) служилые « города» провинциального дворянства ; 3) пехотные стрелецкие части. « Государев двор» фактически являлся государевым полком (это выражение преимущественно встречается в источниках XVI в. и почти исчезает в следующем столетии)26. Основу его составлял группировавшийся вокруг столицы служилый « город» ‑ военно‑территориальная корпорация стянутой « тысячной реформой» 1550 г. в обширный Московский уезд верхушки российских « служилых по отечеству», которая лишь постепенно сливалась с уездной московской корпорацией дворян (что подтверждается сохранявшейся некоторое время практикой составления московских десятен 1577, 1578 и 1585/86 гг.27).

  • 28 Козляков, « Спорные вопросы изучения служилого “города” в Смутное время…», c. 131.
  • 29 Бенцианов, « Новгородские источники Тысячной книги…», c. 46‑47.

16Неудивительно, что оформление служилого « города» обычно связывается именно с преобразованиями середины XVI в. и, прежде всего, с « уложением о службе» 1556 г., хотя В.Н. Козляков считает возможным относить завершение этого процесса к последней трети XVI в.28 Так или иначе, формирование служилого « города», как справедливо отметил М.М. Бенцианов, длилось как минимум несколько десятилетий, и даже начатая реформами 1550‑х гг. финальная стадия этого процесса потребовала около пятнадцати лет (как, кстати, и военные реформы царей Алексея Михайловича и Петра I)29.

17Не исключено, что именно оформление служилого « города» и стало побудительным толчком к реформам 1550‑х гг.

  • 30 А.А. Зимин, Реформы Ивана Грозного : Очерки социальноэкономической и политической истории России с (...)
  • 31 Там же, c. 333.

18Первый Земский собор и последовавшая 28 февраля 1549 г. отмена суда наместников над городовыми дворянами сопровождались возможностью дачи суда на бояр и посылкой жалованных грамот детям боярским « во все городы»30. С этих событий началось оформление прав служилых « городов», что, вероятно, стимулировало написание и подачу известного сочинения И. Пересветова в сентябре 1549 г.31 Отделение « тысячной реформой» 1550 г. столичной дворовой корпорации от локальных корпораций дворян поставило вопрос об их взаимных границах и обязанностях и вызвало писцовое описание, по итогам которого могло быть осуществлено упорядочение их службы и землевладения.

  • 32 Там же, c. 336‑339.
  • 33 Б.Н. Флоря, Иван Грозный, М., 1999, c. 64.

19А.А. Зимин считал, что сама программа правительственных реформ (она сохранилась в сборнике волоколамского игумена Ефимия Туркина), предусматривавшая учет и перераспределение помещичьих земель в зависимости « от службы», была оформлена в феврале 1550 г. – во время Казанского похода, когда голоса служилых « городов», участвовавших в кампании, были слышны царю отчетливее, чем обычно32. Дополнительно стимулировать реформы могло коллективное « челобитье» самого многочисленного служилого « города» – новгородского – на месте сбора войск в Коломне перед победным походом на Казань в 1552 г. Хотя сам факт подачи челобитной и стал причиной « скорби» царя, Иван IV не « опалился» на « город». Он расспросил представителей новгородцев об их « нужах» (« да впредь уведает государь всех людей своих недостатки») и разрешил самым слабым остаться на месте, а отправляющихся с ним обещал « перекормить». В результате, новгородцы добровольно решили участвовать в походе33.

  • 34 Зимин, Реформы Ивана Грозного, c. 436, 437‑439.

20Проблема материальной (прежде всего денежной) поддержки локальных военных корпораций стимулировала налоговую реформу. В 1556 г., вероятно после получения первых сводных результатов писцового описания, состоялась замена « кормлений» (архаическая форма денежной поддержки служилого дворянства, отвлекавшая часть его от несения военной службы) периодическим денежным жалованием. В том же году было принято « уложение о службе» дворян, установившее фиксированные нормы службы и окладов, поместных и денежных. Была также введена возможность замены службы денежными выплатами34 (эта мера дожила до времен Петра I и активно использовалась им на первых стадиях реформ).

  • 35 Ход событий достаточно хорошо охарактеризован уже А.А. Зиминым (Зимин, Реформы Ивана Грозного, c. 4 (...)

21Все это подготовило окончательное оформление служилых « городов» накануне астраханского похода 1556 г. В июне, в Серпухове был произведенный массовый « разбор» служилых городов с участием царя, сопровождавшийся пересмотром отдельных корпораций на местах и присылкой их списков государю. От этого разбора до нас и дошли первые десятни. В том же году, вероятно, были созданы Разрядная и Поместная « избы» – основные органы регулирования новой централизованной военной структуры (« приказами» они начнут именоваться в 1560‑е гг.)35.

  • 36 Как это показал, например, Б.А. Азнабаев на примере Башкирии, где в раздачу пошли не собственно баш (...)
  • 37 Липаков, « Дворянство Казанского края…», c. 8.
  • 38 Амерханова, « “Служилый город” Казань…», Автореф, c. 3.
  • 39 Наш подсчет по смете 1631 г., сопоставленный с общим числом дворян по данным В.Н. Козлякова (27 714 (...)
  • 40 Мигунов, « История происхождения…», c. 19‑20.

22Однако успешные походы в Поволжье не разрешили проблему земельного дефицита служилых « городов», поскольку московское правительство не желало грубо нарушать землевладельческие права местных национальных элит.36 По наблюдениям Е.В. Липакова, в Казани за весь XVI в. было испомещено не более 240 русских дворян37. Э.И. Амерханова определенно свидетельствует о проводившейся в Казани, как и в Башкирии, на протяжении почти всего XVII в., правительственной политике охранения ясачного землевладения, которая « не давала возможности увеличения фонда поместных земель»38. Астраханские земли, в силу их степного характера, дефицита оседлого населения и полного отсутствия безопасности, просто физически не могли стать базой для развития поместной системы. Даже в XVII в. (по смете 1631 г.), общая численность детей боярских всех « понизовых» городов ведомства Казанского дворца составляла всего 1452 чел., т.е. 5,2 % от общего числа российских дворян39. В XVI же веке, после присоединения Казани, быстрее росли пограничные нижегородская и арзамасская корпорации40, чем казанская или уфимская.

  • 41 Курбатов, « “Конность, людность и оружность” русской конницы…», c. 285.

23Задуманного в 1550 г. Иваном Грозным перераспределения поместных земель сразу после описания 1550‑х гг., возможно, тоже не последовало41.

  • 42 Примеры на материалах Московского уезда приведены В.Б. Павловым‑Сильванским (Павлов‑Сильванский, «  (...)
  • 43 Курбатов, « “Конность, людность и оружность” русской конницы…», c 85‑286 ; Бенцианов, « Отзыв на ст (...)
  • 44 В ходе Ливонской войны практиковалось испомещение, по крайней мере все тех же новгородских дворян, (...)
  • 45 К схожим выводам пришел и М.М. Бенцианов в работе, появившейся в печати уже после написания этой ст (...)

24Таким образом, несмотря на стремление правительства наполнить поместные оклады реальными земельными дачами42, уже в XVI в. четко обозначилась разница между номинальным окладом и фактическим количеством земли у провинциальных дворян43. Напряженность внутри служилых « городов» сохранялась, что могло послужить не только одним из побудительных мотивов к началу Ливонской войны 1558‑1583 гг.44, но и поводом к земельной политике опричнины, частично направленной на перераспределение земельных ресурсов вотчинной системы в пользу поместной, с целью преодоления земельного дефицита в служилых « городах»45.

  • 46 “Между 1540 и 1560 гг. (даты приблизительны) Европа была потрясена более или менее ярко выраженным (...)
  • 47 Chester S.L. Dunning, Russia’s First Civil War : The Time of Troubles and The Founding of the Roman (...)

25Но и Ливонская война, а также начатое со строительством Тульской засечной черты продвижение за Оку, не создали значительного резерва новых земель для испомещения. Вместо этого, естественными регуляторами проблем служилых « городов» стали опричнина и разорение военных лет, а также, возможно, первое дыхание « малого ледникового периода» в Европе второй половины XVI в., о котором писал Ф. Бродель46. По мнению Ч. Даннинга, развивающего концепцию Ж. Голдстоуна о многофакторном и комплексном характере этого общеевропейского кризиса, в России второй половины XVI в. он привел к серьезному упадку поместной системы и военной организации, ставшему одной из главных причин масштабной « гражданской войны» периода Смуты47. Этот кризис усилил внутреннюю трансформацию служилых « городов», обусловил вынужденные миграции из города в город и расширил поместную систему. В начале XVII в. сокращение численности дворян, бегство крестьян и катастрофическое запустение земель сняли потребность в наращивании земельных ресурсов.

  • 48 При сложившихся в 1560‑е – 1570‑е гг. нормах жалования для провинциальных дворян от 14 до 4 р. в го (...)
  • 49 То есть прежде всего десятен раздачи денежного жалования. (Курбатов, « “Конность, людность и оружно (...)
  • 50 Курбатов, « “Конность, людность и оружность” русской конницы…», c. 275.

26В условиях разорения хозяйства, потребность в денежной поддержке служилых « городов» во время Ливонской войны существенно возросла, что обернулось резким усилением налогового бремени для населения48. Как подчеркивает О.А. Курбатов, с 1570-х гг. в обеспечении « городов» заметно повышается значение денежного жалования и « раздаточных» десятен49. С августа 1571 г. начинает фиксироваться институт « окладчиков» (доверенных лиц служилого « города», участвовавших в разборах и « верстаниях» местных дворян вместе с правительственными чиновниками50). Видимо, в какой‑то степени это было результатом корпоративного сплочения « городов» в условиях нарастающих проблем обеспечения их службы.

  • 51 М.Ю. Зенченко, Южное российское порубежье в конце XVI начале XVII в. : Опыт государственного стро (...)
  • 52 А.А. Новосельский, « Служилое общество и землевладение на Белоозере после Смуты», in А.А. Новосельс (...)

27Опричнина тоже серьезно влияла на внутренний состав и структуру служилых « городов». Так, по данным С.И. Сметаниной, даже в не вошедшей в опричнину Рязани как минимум 47 % вотчинных земель сменили свой статус51, тогда как А.А. Новосельский отмечал, что в результате опричной политики полностью исчезла дворянская корпорация Белозерского уезда, обращенного Иваном Грозным в черносошный52.

28Таким образом, с самого момента своего возникновения, служилый « город» был динамичной, непрерывно меняющейся структурой, зависимость которой от государства (в условиях кризиса второй половины XVI в., с ростом удельного веса поместного землевладения и значения денежного жалования) постепенно возрастала. В середине XVI в. эта структура приблизилась к пределам своего роста, однако перипетии « грозненской» эпохи и периода Смуты (существенно сократившие численность корпораций), а также движение на юг, в почти незаселенную лесостепь, продлили ее существование.

  • 53 Зенченко, Южное российское порубежье, c. 36.
  • 54 Там же, c. 80‑81 ; В.П. Загоровский, Белгородская черта, Воронеж, 1969, c. 24‑25.
  • 55 Зенченко, Южное российское порубежье, c. 72.
  • 56 В полноценные служилые « города» превратились лишь чуть больше половины южных городов « первой волн (...)
  • 57 Dunning, Russia’s First Civil War, c. 74‑77.

29Во второй половине XVI в. на юге начинают возникать новые русские форпосты : в 1551‑1568 гг. появляются сразу 12 новых городов от « польскóй укрáины» – Михайлов (1551) ; Шацк (1553) ; Дедилов (1554) ; Болхов (1555) ; Ряжск (1557) ; Плова (1561) ; Солова (1561) ; Крапивна (1561) ; Новосиль (1563) ; Епифань (1566) ; Орел (1566) ; Данков (1566)53. К концу века к ним прибавляются еще 9 : Ливны (1585) и Воронеж (1585), а также Елец (1592), Кромы (1594), Оскол (1596), Белгород (1596), Курск (1596), Валуйки (1599) и Царев‑Борисов (1599)54, не считая ведавшихся в Казанском дворце городов, возникающих в Поволжье. Однако эти форпосты являлись в первую очередь « государевыми крепостями», воздвигнутыми на стратегических путях татарских набегов55. Далеко не все из них имели освоенную земледельческую округу и дворянские корпорации56. Там же, где такие корпорации существовали, их cлабость и маргинальное положение привели к тому, что они стали едва ли не основным орудием гражданской войны периода Смуты57.

* * *

  • 58 М.Г. Кротов, « Опыт реконструкции десятен по Серпухову и Тарусе 1556 г., по Нижнему Новгороду 1569  (...)

30Служилый « город» продолжал меняться и после Смуты, вместе с постепенным восстановлением поместной системы. Начиная с массового « разбора» 1622 г., сопровождавшегося писцовым описанием, историки получают возможность изучать систему служилых « городов» в ее целостности (от предыдущей эпохи до нас дошли в основном фрагменты и лишь 16 десятен, что не позволяет даже оценить динамику численности корпораций внутри отдельных « городов»)58.

  • 59 Здесь и далее – мои подсчеты по « сметам» XVII века : неполные данные по итогам разбора 1622 г. при (...)
  • 60 Степень затронутости военных структур этой реформой к 1651 г. частично отражена в нашей статье : Н. (...)

31Материалом для данной статьи служат так называемые « сметы» русских войск 1631, 1651 и 1681 гг., подводящие итоги массовых разборов служилых « городов». Я, в основном, пользуюсь публикациями смет и данными их обработки в трудах историков59. Неизбежные при этом ошибки, как кажется, не должны существенно повлиять на оценку общих тенденций в развитии служилого « города», выявляемую при подсчетах. За основу анализа и группировки городов я взял « смету 1651 г.», отразившую характеристики уже восстановленной после кризиса Смуты поместной системы, находящейся на пике своего развития, но еще не подвергшейся влиянию начавшейся вскоре после этого масштабной военной реформы царя Алексея Михайловича60.

  • 61 Если не считать Арзамас, который по русским детям боярским ведается в Разряде в старых городах цент (...)
  • 62 « Городы ж по государеву указу устроены вновь с 144 году, и в тех городах служилых людей ведают в Р (...)
  • 63 Это число не совсем точно и нуждается в корректировке, ибо часть этих пунктов могут быть « пригород (...)
  • 64 Это отметили уже публикаторы Сметы, насчитав 17 уездов, в которых дворянские корпорации отсутствова (...)
  • 65 Название, конечно, условно, ибо центральными (с оговорками) эти уезды страны можно считать только д (...)

32« Смета 1651 г.», составленная еще в рамках традиционных представлений, заданных военной организацией, основанной на поместной системе, дает внутреннюю группировку городов, в которых есть воинские формирования, выделяя фактически : 1) старые служилые города центра, запада и юга страны, возникшие еще в XVI веке (87 городов) ; 2) ведомые в Казанском дворце « понизовые» города Поволжья (48 городов и острожков61) ; 3) преимущественно недавно основанные города Белгородской черты62 (27 городов ; если же считать Челнаву и Бельский « пригородами» Козлова, то 25) ; 4) сибирские города (16 городов, плюс Ленский волок). Т.о., « смета 1651 г.» учитывает в общей сложности 176‑178 городов63, в которых есть воинские формирования. Далеко не все из них являются классическими служилыми « городами», ибо отнюдь не во всех есть корпорации « служилых по отечеству»64. Группировка сметы не случайна и отражает не только ведомственную принадлежность, но и типологически разные группы городов, которые заслуживают отдельной характеристики, поэтому я проанализирую прежде всего первую группу (условно определим ее как « города центра»65). Это группа наиболее « старых» городов, составляющая их « историческое ядро» и включающая более половины всех городов с военными гарнизонами. Типологически, она наиболее близка к классическому служилому « городу» в представлениях историков.

  • 66 Н.Н. Петрухинцев, « Корпорации в эвакуации, [Смоленские служилые « города» после Смутного времени]» (...)

33Однако даже среди « городов центра» не все имеют свои корпорации « служилых по отечеству» : их нет в Валуйках и Севске (впрочем, роль « дворянского» ядра выполняет здесь часть дворян стародубской и ро--славль-ской корпораций, « эвакуированных» после Смуты и потери своих родных земель66).

34Анализируя оставшиеся 85 городов, в которых есть дворянские корпорации, мы можем прежде всего оценить их структуру с точки зрения численности :

Таблица 1. Структура служилых « городов» центра в 1651 г. по численности дворянских корпораций*

кол‑во
« служилых по отечеству»

кол‑во городов

доля в %
от общего числа городов

2 000‑1 000

7

8,2

1 000‑500

9

10,6

500‑200

20

23,5

200‑100

22

25,9

ниже 100

27

31,8

всего

85

100

* источник таблицы : мои подсчеты по « Смете…» 1651 г., c. 8‑17.

  • 67 Правящая элита Русского государства IX ‑ начала XVIII вв., c. 346‑347.
  • 68 Здесь и далее – мои подсчеты по « Смете…» 1651 г.
  • 69 « Становые» рязанские корпорации « выбора» не имеют.

35Как видно из таблицы, количество крупных служилых городов, численность которых превышает 1 000 чел., относительно невелико. Всего 7 городов (8,2 % от общего числа) имеют численность от 2 118 до 1 075 чел. В порядке убывания это : 1. Рязань, 2. Новгород, 3. Кострома, 4. Курск, 5. Елец, 6. Ливны, 7. Мценск. Как правило, это приграничные города (за исключением Костромы). Несмотря на свою величину, они, вероятно, имеют относительно слабые позиции в правительственных структурах и в общей системе служилых « городов». Обычно, показателем силы и состоятельности города считается наличие « выборных дворян» (« выбора»), которых до 1630-х гг. их вызывали на службу в Государевом дворе67, что обеспечивало прямую связь территориальных корпораций со столичными правительственными структурами. Все эти сверхкрупные города имеют низкий процент « выборных» (в половине их вообще нет, а в целом он – ниже среднего ; максимум в 5,5 % от состава города – по Костроме68). Два самых крупных (Новгород и Рязань) фактически являются совокупностью нескольких корпораций : пять « пятинных» в Новгороде и восемь « становых» в Рязани. К последним добавляется сам город Рязань, где и сосредоточены все 106 « выборных» по Рязани69, что составляет всего 5 % состава рязанского « города» и существенно ниже средних норм (по Новгороду – еще меньше, всего 3,4 %).

36Еще 9 городов (10,6 % от общего числа) имеют численность от 1 000 до 500 чел. (Орел, Тула, Вологда, Арзамас, Оскол, Ярославль, Галич, Ряжск и Рыльск). При этом только в трех городах (Ярославль, Галич и Тула) процент выборных выше среднего и превышает 10 % (в Ярославле – 16 %) ; в остальных – ниже. Здесь мы видим ту же закономерность : наиболее крупные города – преимущественно пограничные : за исключением « старого» Новгорода это города « южных украин», возникшие во второй половине XVI в., с экономически слабым мелкопоместным дворянством, что и выражается в отсутствии или крайне низком проценте « выбора». В большинстве своем, эти города – результат правительственной « логистики», нацеленной на формирование возможно более крупных военно‑территориальных корпораций на наиболее опасных узлах обороны пограничных окраин.

37Таким образом, большая величина служилого « города» скорее имеет обратную корреляцию с его « весом» в системе служилых « городов».

38Вероятно, наиболее типичными для служилого « города» являются « средние» города второй и третьей групп, численностью от 100 до 500 человек, составляющие в совокупности около половины всех « городов центра» (49,4 %). Следовательно, наиболее типичной величиной локальной дворянской корпорации будет корпорация с численностью в 100‑400 чел. (городов, превышающих 400 чел., в этой группе всего 4), что, в общем, кажется оптимальным для ее самоорганизации. Мелкие города, с численностью менее 100 чел., составляют, однако, тоже весьма весомую долю – почти треть (31,8 %) общего количества.

39По данным таблицы 2 мы можем оценить не только структуру, но отчасти и динамику тех же 85 « городов» центра по доле « выбора».

  • 70 Чтобы визуально не перегружать таблицу данными по всем городам, я выделил только 20 городов с наибо (...)

Таблица 2. Динамика структуры служилых « городов» центра между 1631 и 1651 гг. по доле « выбора»70

Структура городов по выбору в 1631 г. Структура городов по выбору в 1651 г.

выбор

общая
числен‑
ность

 % выборных

выбор

весь город

 % выборных

1. Серпейск

29

54

53,7

1. Дорогобуж

28

56

50

2. Козельск

44

97

45,36

2. Воротынск

14

28

50

3. Воротынск

12

36

33,33

3. Козельск

34

72

47,2

4. Лихвин

17

60

28,33

4. Лихвин

29

63

46,03

5. Калуга

28

119

23,53

5. Серпейск

21

53

39,6

6. Серпухов

9

41

21,95

6. Гороховец

5

16

31,3

7. Алексин

23

106

21,7

7. Луки

54

178

30,3

8. Медынь

12

57

21,05

8. Суздаль

101

350

28,9

9.
Малый Ярославец

12

58

20,69

9. Коломна

72

256

28,1

10. Вязьма

27

141

19,15

10. Дмитров

22

79

27,8

11. Брянск

29

154

18,83

11. Таруса

32

116

27,6

12. Стародуб

7

39

17,95

12. Зубцов

26

95

27,4

13. Таруса

18

107

16,82

13.
Малый Ярославец

17

65

26,2

14. Старица

10

61

16,4

14. Владимир

88

337

26,1

15. Мещовск

27

214

12,62

15. Серпухов

7

27

25,9

16. Белев

25

199

12,56

16. Вязьма

47

187

25,1

17. Коломна

31

249

12,45

17. Медынь

14

58

24,1

18. Верея

3

26

11,54

18. Брянск

36

153

23,5

19. Тверь

14

128

10,94

19. Смоленск

108

480

22,5

20. Кашира

38

355

10,7

20. Ржев

70

312

22,4

*источник таблицы –мои подсчеты по « Смете» 1651 г. и данным, приводимым В.Н. Козляковым по архивному варианту « сметы 139 г.» (Козляков В.Н. Служилый « город» Московского государства…, c. 100‑102, таблица 3) ; к сожалению, данные В.Н. Козлякова охватывают не все города, и, что, особенно прискорбно – не дают данных по многим « замосковным» городам центра на 1631 г., поэтому картина структуры городов по « выбору» на 1631 г. искажена, что не дает возможности для полноценного сравнения ее с структурой 1651 г. Тем не менее, я счел нужным представить ее, потому что даже в искаженном виде она позволяет уловить некоторые общие тенденции. Выделением обозначены города, которые относятся к разряду « замосковных».

  • 71 Я сравниваю данные таблицы с расширенным списком 42 « замосковных» уездов по классификации Ю.В. Гот (...)

40Анализ данных таблицы 2 обнаруживает, что в 1651 г. в первой двадцатке городов, лидирующих по доле « выбора», не столь уж много наиболее старых « замосковных» городов71 центра страны – их девять, т.е. почти половина (Гороховец, Суздаль, Коломна, Дмитров, Зубцов, Малый Ярославец*, Владимир, Серпухов и Ржев*). Казалось бы, они должны доминировать по доле « выборных». На деле, в 1651 г. они обосновались во второй половине списка (6 из 9 в 1651 г.). Лидируют в обоих списках, как ни странно, практически одни и те же малые (до 100 чел.), преимущественно близкие к Калуге, бывшие « украинные» города, в основном « верховских» княжеств (Серпейск, Козельск, Воротынск, Лихвин), с чрезвычайно высоким процентом « выбора» (от половины до трети города в 1631 г., от 50 до 40 % в 1651 г.), к которым в 1651 г. добавляется еще и принадлежавший к « эвакуированным» корпорациям Дорогобуж, едва ли не возглавляющий список с 50 % « выборных» от состава города. В 1651 г., среди 16 городов, в которых « выбор» составляет более четверти состава города, имеется всего 6 городов (Великие Луки, Суздаль, Коломна, Таруса, Владимир, Вязьма), численность которых превышает 100 чел., да и то половина их (3 из 6) относятся к третьей группе городов (100‑200 чел.), и только Суздаль, Владимир и Коломна входят в « золотую середину» городских корпораций.

  • 72 А.П. Павлов, « Государев двор в первой половине XVII в. (1613‑1645)», Правящая элита Русского госуд (...)
  • 73 Там же, c. 346‑347.

41Все это заставляет задуматься об объективности « выбора» как критерия экономической и социальной состоятельности верхушки служилого « города». Возникает вопрос о более детальном выявлении механизмов его формирования, которые определялись и другими факторами (например, патронатными или семейными связями с московской элитой72). Требуют объяснения и сравнительно слабые позиции корпораций наиболее старых « замосковных» городов по доле « выбора» в 1651 г. Вероятно, многое здесь объясняется отмеченным А.П. Павловым уже для первой половины XVII в. объективным процессом падения значения группы « выборных» в служилом « городе» и понижением ее социального статуса, в связи с перетоком верхушки городов в « московские чины»73, но, возможно, здесь действуют и другие факторы.

42Вместе с тем, во многих других случаях, относительная объективность этого критерия подтверждается : даже в 1651 г. 16 городов из 85 (18,8 %, почти пятая часть всех городов) совсем не имеют « выбора» – и это преимущественно старые южные украинные города XVI века « от литовской» и « от польскóй» украин (Рыльск, Путивль, Севск, Новосиль, Рославль, Трубчевск ; Чернь, Епифань, Ряжск, Елец, Ливны, Лебедянь, Воронеж, Курск, Белгород, Оскол). Если исключить их, то средний процент « выбора» по совокупности остальных городов составит 11,6 % их состава, а в целом в 87 городах на « выбор» приходится в среднем 8 % состава « служилых городов» ; на городовых дворян и детей боярских – 92 %.

43Динамика « выбора» по 20 городам, учтенным в таблице 2, подтверждает вывод о восстановлении служилых « городов» после Смуты : несмотря на далеко не полную сопоставимость данных, мы все же ясно видим, что, в целом, величина доли « выбора» растет.

  • 74 Там же, c. 347.

44Анализируя сохранившиеся сопоставимые данные по 59 городам (двум третям дворянских корпораций), мы видим, что за эти два десятилетия окончательного восстановления поместной системы, только 11 городов снизили процент « выбора». Однако большинство из них – 8 городов – лишь до 1 % (то есть в пределах статистической погрешности). Оставшиеся три сократили долю « выбора» только на 4 – 14 %. В большинстве же служилых « городов» « выбор» устойчиво рос, и в среднем его доля повысилась почти вдвое – с 3,94 до 6,21 %, что подтверждает наблюдения А.П. Павлова74. Правда, средние цифры, как мы видим, несколько занижают общие показатели по 1651 г., ибо в нашей выборке отсутствуют прежде всего самые старые « замосковные» города и оказалось слишком много пограничных городов, не имеющих « выбора» вообще. Но даже в последней категории проявляется та же позитивная тенденция : из 17 городов нашей выборки, не имеющих « выбора» в 1631 г., 6 приобрели его к 1651 г. Преимущественно это города Северо‑Запада (Великие Луки, Невель, Псков, Новгород) ; из южных приобрели немногочисленный « выбор» только Рязань и Одоев, но при этом Курск свой мизерный « выбор» (2 чел.) потерял.

45Все это говорит о продолжающемся несомненном восстановлении и расширении дворянских корпораций после Смуты.

46Мы можем пронаблюдать этот процесс восстановления и в более широком временном диапазоне, на материале общей динамики численности той же группы из 87 старых « служилых городов центра» :

Таблица 3. Динамика численности старых служилых « городов» центра в 1622‑1681 гг.

1622 г.

1631 г.

1651 г.

1681 г.

прирост к 1622 г. ( %)

прирост к 1631 г. ( %)

прирост к 1651 г. ( %)

1. Владимир

109

165

337

243

51,4

104,2

‑27,89

2. Суздаль

241

350

193

45,23

‑44,86

3. Юрьев‑Польской

126

195

81

54,76

‑59,46

4. Лух

38

57

31

50

‑45,61

5. Гороховец

16

16

21

0

31,25

6. Муром

116

180

75

55,17

‑58,33

7. Нижний Новгород

159

302

334

257

89,94

10,6

‑23,05

8. Переяславль

144

198

97

37,5

‑51,01

9. Арзамас

526

668

418

27

‑37,43

10. Мещера

253

371

385

597

50,59

3,77

55,06

11. Смоленск

377

480

313

27,3

‑34,79

12. Ростов

135

143

109

1,5

‑23,78

13. Ярославль

610

637

463

4,42

‑27,22

14. Кострома

1049

1371

1506

30,7

9,85

15. Галич

605

621

857

2,64

38

16. Вологда

156

672

311

330,8

‑54,72

17. Кашин

126

155

248

175

23,02

60

‑29,44

18. Пошехонье

50

150

132

185

200

‑12

40,15

19. Романов

102

129

275

26,47

113,18

20. Углич

87

123

178

240

41,38

44,72

34,83

21. Бежецк

111

110

139

155

‑0,9

26,36

11,51

22. Дмитров

61

79

21

29,5

‑73,42

23. Клин

28

23

36

‑17,86

56,52

24. Тверь

126

127

84

238

0,8

‑33,86

183,33

25. Новый Торжок

125

114

160

‑18,8

40,35

26. Старица

63

70

36

39

‑48,58

8,33

27. Ржев

259

312

331

20,46

6,09

28. Зубцов

100

120

95

94

20

‑20,13

‑1,06

29. Дорогобуж

55

56

18

1,8

‑67,86

30. Вязьма

141

187

304

32,62

62,57

31. Белая

222

267

20,27

32. Торопец

241

345

274

422

43,15

‑20,6

54,01

33. Луки

144

151

178

646

4,86

17,88

262,92

34. Невель

54

58

50

7,41

‑13,8

35. Ржева Пустая

65

125

122

114

92,31

‑2,4

‑16,56

36. Псков

149

189

180

879

26,84

‑4,76

388,33

37. Новгород весь

831

1658

1713

2766

99,52

3,31

61,47

38. Волок

30

30

28

18

0

‑6,7

‑35,71

39. Можайск

107

127

97

18,7

‑23,62

40. Руза

48

53

61

44

10,42

15,09

‑27,87

41. Звенигород

28

59

62

110,7

5,08

42. Верея

26

19

17

‑26,92

‑10,53

43. Боровск

77

75

123

‑2,6

64

44. Серпухов

41

27

55

‑34,15

103,7

45. Коломна

249

256

278

2,81

8,59

46. Кашира

219

355

449

443

62,1

26,48

‑1,34

47. Рязань

1910

2118

2864

10,89

35,22

48. Тула

403

615

745

1030

50,12

21,14

38,25

49. Солова

114

142

162

323

24,56

14,08

99,38

50. Алексин

59

106

95

54

79,66

89,62

‑43,16

51. Таруса

107

116

83

8,4

‑28,45

52. Медынь

54

57

58

20

5,56

1,75

‑75,52

53. Малый Ярославец

58

65

10

12,07

‑84,62

54. Калуга

119

164

169

37,82

3,05

55. Воротынск

43

36

28

21

‑16,3

‑22,12

‑25

56. Мещовск

214

155

160

‑18,6

3,23

57. Серпейск

54

53

29

‑11,85

‑45,28

58. Козельск

99

97

72

18

‑2,1

‑25,8

‑75

59. Лихвин

46

60

63

11

30,43

5

‑82,54

60. Белев

178

199

294

293

11,8

47,74

‑0,34

61. Болхов

209

249

248

419

19,14

‑0,4

68,95

62. Карачев

163

170

193

4,3

13,53

63. Мценск

479

855

1075

746

78,5

25,73

‑30,6

64. Орел

575

753

717

31,18

‑4,78

65. Новосиль

500

483

432

‑3,4

‑10,56

66. Чернь

230

307

432

33,48

40,72

67. Епифань

92

127

275

38,04

116,54

68. Ряжск

493

580

640

17,65

10,35

69. Одоев

244

292

552

19,67

89,04

70. Брянск

154

153

219

‑0,65

43,14

71. Почеп

43

46

6,97

72. Рославль

88

85

‑3,41

73. Стародуб

87

58

41

‑33,7

‑29,31

74. Трубчевск

10

60

500

75. Рыльск

292

312

364

6,85

16,67

76. Новгород‑Северский

145

161

262

11,03

62,73

77. Чернигов

249

36

308

‑86,65

13,84

78. Путивль с Черниговом

288

477

276

65,62

13,84

79. Севск (стародубцев и рославцев)

162

44

‑72,84

80. Курск

997

1368

1070

37,2

‑21,78

81. Белгород

174

397

1313

128,16

220,73

82. Оскол

201

664

865

230,35

30,27

83. Валуйка

0

0

45

84. Воронеж

275

255

747

‑17,28

192,94

85. Елец

895

1297

1986

44,92

53,12

86. Ливны

1053

1180

514

12,06

‑56,44

87. Лебедянь

143

211

651

47,55

208,46

среднее уменьшение по сократившимся городам

13,23 %

32,20 %

средний прирост по выросшим городам

27,31 %

48,60 %

итого

22603

27447

32051

прирост

121,43 %

116,77 %

*источники таблицы – мои подсчеты по источникам и литературе, указанным в примечании 64 ; выделением помечены ячейки таблицы с отрицательной динамикой (уменьшением численности) ; ячейки с позитивной динамикой оставлены без выделения. Данные на 1631 г. подсчитаны по материалам В.Н. Козлякова (В.Н. Козляков, Служилый « город» Московского государства…, c. 99‑102, таблица 2,3), который справедливо выявил не менее 10 ошибок в подсчете составителей сметы по отдельным городам. Я оставил лишь расходящиеся с ним данные публикации « сметы 139 г.» по Рязани (1910 чел.), т.к., возможно, как и в « смете 1651 г.», они могли учитывать отдельно саму Рязань помимо 8 « становых» рязанских корпораций.

Курсивом выделены « замосковные» города, учтенные в « смете 139 г.» отдельно, по списку, по которому им давалось « в 138 г.» денежное жалование. Как уже отмечалось, у нас нет данных по их внутренней структуре, включая « выбор». В этой части таблицы данные о численности городовых корпораций могут быть искажены, т.к. они : 1) могут учитывать не весь состав « города», если не весь город в этот момент получал денежное жалование ; 2) они могут не учитывать « четвертчиков», получающих жалование из приказов, а следовательно, занижать реальную численность города.

  • 75 История « разбора» 1621/22 гг. подробно проанализирована В.Н. Козляковым (Козляков, Служилый « горо (...)
  • 76 Козляков, Служилый « город» Московского государства, c. 95‑108.
  • 77 Как показали М.И. Балыкина и Н.Н. Толстова, данные Новицкого по Нижнему Новгороду на 1622 г. не учи (...)

47Таблица 3 позволяет оценить динамику совокупности старых служилых « городов» центра на протяжении почти шестидесятилетнего их существования, со времени первого массового их « разбора» после Смуты, до военно‑окружной реформы 1679‑1680 г. царя Федора Алексеевича. К сожалению, итоговые материалы массового « разбора» 1621/1622 гг., проведенного по решению Земского собора 1621 г. в преддверии несостоявшейся войны с Польшей, погибли в пожаре 1626 г., в связи с чем приходится довольствоваться проделанной В.И. Новицким реконструкцией десятен по 29 городам75 (что составляет более трети учитываемых нами городов). Однако мы можем сопоставить их с материалами « сметы 1631 г.», ставшей результатом нового массового разбора 1630/1631 гг., проведенного, как показал В.Н. Козляков, накануне подготовки Смоленской войны 1632‑1634 гг.76 По этой группе городов мы видим быстрый прирост менее чем за десятилетний период, с 1622 по 1631 г., с 4623 до 7074 чел., т.е. на 53,02 %. Частично он идет, конечно, за счет активного верстания « новиков», но их в 1631 г. лишь 3790 чел. на все 87 городов, так что, видимо, это далеко не главный фактор. Однако, к сожалению, использованные здесь данные реконструкций В.И. Новицкого на 1622 г. и « сметы 1631 г.», возможно, не вполне сопоставимы77. Судить о том, что именно на это десятилетие приходятся наиболее высокие темпы восстановления служилых « городов» после Смуты, нужно с крайней осторожностью. Скорее всего, показатели роста ощутимо завышены.

  • 78 « Смета 1651 г.» тоже содержит ошибки ; в частности, в ней дважды учтены как минимум 43 человека, п (...)

48В следующие почти 20 лет (скорее 18, 1631‑1648 гг., т.к. « Смета 1651 г.», вероятнее всего, составлена в основном на основе материалов столь же массового « разбора» 1648 г.) эти темпы существенно замедляются : количество дворян « служилых городов центра» увеличивается с 1631 по 1651 г. с 22 603 чел. до 27 447 (27 404)78, т.е. на 21,43 % (21,24 %). Примерно такой же прирост – на 21,42 % (с 1452 до 1763 чел.) – фиксируется и для корпораций « понизовых» городов Поволжья, которые растут практически синхронно. Это говорит о том, что в причинах этого роста преобладает либо демографический фактор, либо однотипная правительственная политика. Возможно, из‑за вероятной неполноты наших данных по « замосковным» городам в « смете 1631 г.», он несколько завышен. Но вряд ли намного : нетрудно заметить, что средний прирост численности для 59 городов, учтенных в таблице 3, по которым есть относительно достоверные данные, составляет 19,2 %. Таким образом, численность служилых « городов» за двадцать лет, с 1631 по 1651 г., возросла, вероятно, примерно на одну пятую.

49Однако в этот период проявилась и новая тенденция : если с 1622 по 1631 г. население всех известных городов стабильно росло, то в последующий период отнюдь не все служилые « города» растут (исключение составляет только Воротынск, ибо незначительное сокращение по Козельску и Мещовску можно считать просто статистической погрешностью, вызванной естественной убылью 1‑2 человек ; да и в маленьком Воротынске, сократившимся на 7 человек, оно близко к ней).

  • 79 Если учитывать « пришлую» корпорацию стародубцев и рославльцев в Севске.
  • 80 Наибольшее уменьшение фиксируется по « эвакуированному» Чернигову, но оно фиктивно, фактически он п (...)

50Из примерно 87 городов центра (в 86 из них к 1651 г. есть корпорации « служилых по отечеству»79), выросли за 20 лет – 59 ; почти не изменились – 3 ; уменьшились – 22 города80 ; 2 города не фигурировали в списке 1631 г. (Трубчевск и Севск).

51Но средний процент уменьшения состава городов оказывается гораздо меньше, чем прирост, и составляет 13,23 %. Сокращение (всего 388 чел. в общей сложности) коснулось городов, которые составляли в совокупности менее 10 % от общей численности населения служилых « городов» центра в 1651 г. ; в городах, где было сосредоточено 90 с лишним процентов численности – население росло.

52Наибольший прирост демонстрируют : 1. Вологда – 330,8 % ; 2. Оскол – 230,4 % ; 3. Белгород – 128,1 % ; 4. Владимир – 104,2 %. Т.е. число городовых дворян этих городов как минимум удвоилось, а иногда и утроилось. Это вполне понятно для Белгорода и Оскола, которые становятся важными центрами только что построенной Белгородской черты, но непонятно для старой « замосковной» Вологды, корпорация которой демонстрирует самый значительный (четырехкратный) рост. Как ни странно, довольно быстро растут города владимиро‑суздальского региона – в Муроме, Юрьеве‑Польском, Лухе и Суздале – численность « города» выросла практически наполовину и более, а во Владимире – вообще удвоилась. Однако, как я уже говорил, по « замосковным» городам в 1631 г., учтенным лишь по денежной раздаче « 138 г.», мы можем и не иметь достоверных данных, и, скорее всего, огромный прирост по Вологде объясняется тем, что в этой раздаче оказалась учтена лишь часть вологодской корпорации.

53Далее, темпами выше 30 % растут преимущественно южные города (Алексин, Белев, Лебедянь, Елец, Епифань, Калуга, Курск, Чернь, Вязьма, Орел), постепенно утрачивающие пограничное положение и активно осваивающие свою земледельческую округу.

54К ним добавляется ряд центральных и поволжских (Углич, Кашин, Переяславль, Кострома), но четкой региональной специфики в их росте не прослеживается.

  • 81 Рославль мог влиться в смоленскую корпорацию шляхты ; Белая теперь учитывается вместе со смоленской (...)

55Еще больший разброс вариации численности городов заметен в следующие тридцать лет, отделяющих « смету» 1651 г. от времени получения следующих массовых данных по служилым « городам» к 1681 г. За это время 43 города увеличили свою численность ; 36 городов сократили ее, 3 города (Белев, Зубцов и Кашира) – практически не изменили ; 4 города (Звенигород, Белая, Почеп и Рославль) теперь не упоминаются в списках81 ; 1 город (Валуйка) теперь приобрел дворянскую корпорацию (пусть и небольшую, 45 чел.), которой у него ранее не было.

5636 сократившихся городов в общей сложности давали уже 6 441 чел. сокращения (20,1 % от общей численности « служилых городов центра» в 1681 г.) и еще больший процент (34,6 %) от общей численности этой группы городов в 1651 г. В отличие от 1651 г., доля городов, сокративших свою численность, существенно увеличилась (до 1/5). Существенно вырос и средний процент сокращения численности по этой группе городов (до 32,2 %).

  • 82 П.В. Седов, « Правящая элита Русского государства 1660‑1680 гг.», Правящая элита Русского государст (...)

57Резкие темпы снижения – от четверти состава и выше – почему‑то наблюдаются у многих замосковных городов, которые в предыдущий период стабильно росли. Вероятнее всего, это объясняется перемещением их верхушки в « московские чины». Именно в это время они переживают особенно стремительный рост (по мнению П.В. Седова, « беспрецедентный за всю историю государева двора»). Даже без нижнего слоя, жильцов, всего за полтора десятилетия, с 1667 до 1681 г., число « московских чинов» увеличилось с 1 656 до 4 177 чел., или на 252,53 %, а с жильцами превысило
7 тыс. чел.82

  • 83 Загоровский, Белгородская черта, c. 128‑129 ; В.М. Важинский, Землевладение и складывание общины од (...)
  • 84 Важинский, Землевладение и складывание общины однодворцев, c. 79 ; Загоровский, Белгородская черта, (...)
  • 85 Kivelson, Autocracy in the Provinces, c. 31, Sh. 1.2.

58Снижение, конечно, может объясняться и перетоком « служилых по отечеству» в новые города юга. Но этот фактор, вероятно, в большей степени действен для « старых» городов юга. Города типа Ливен, Ельца или Епифани действительно « перетекали» на юг, в том числе и в результате целенаправленных правительственных мероприятий83, и численность некоторых из них (Мценска, Орла, Новосили, Курска, Ливен) действительно сократилась. Однако вряд ли этот фактор существенен для « замосковных» городов. Уход отсюда в новые южные города, с невысоким статусом их « служилых по отечеству», маловероятен. Кроме того, южные территории были долгое время закрыты существовавшей с 1637 г. системой « заказных городов»84. О том, что для « замосковных» дворян первенствующее значение имел именно переход в « московские чины», свидетельствуют и данные В. Кивельсон по изученным ею владимиро‑суздальским корпорациям : в структуре дворянства, проживающего на территории владимиро‑суздальского региона, начиная с 1660‑х гг., резко растет доля московских чинов : если в 1641‑1660 гг. эта доля составляла всего 3,6 %, то в 1661‑1680 – 21 %, а в 1681‑1690 – уже 47,9 %85.

59Среди наиболее резко выросших к 1681 г. городов : 1. Трубчевск –на 500 % (маленькая корпорация выросла в 6 раз, с 10 до 60 чел.) ; 2. Псков – на 388,3 % ; 3. Великие Луки – на 262,9 % ; 4. Белгород – на 220,7 % ; 5. Лебедянь – на 208,5 %, 6. Воронеж – на 192,8 %, 7. Тверь – на 183,3 %. То есть эти семь городов выросли почти втрое и более. При этом создается ощущение, что Псков, Луки, Тверь и часть городов соседнего региона просто с лихвой компенсировали те потери, которые они понесли в период 1631‑1651 гг.

60Высокие темпы роста (выше 30 %) – прежде всего у южных городов и бывших городов « от литовской укрáины» от ее севера до юга (от Псково‑Новгородского региона до Брянска), что, возможно, как‑то связано с окончанием русско‑польской войны и изменением западных и юго‑западных границ страны. 43 города, увеличивших свою численность, выросли в совокупности с 16 161 до 24 009 чел., или на 7 848 чел., т.е. на 48,6 %. Этот высокий темп роста был нивелирован столь же резким уменьшением по группе городов, сокративших свою численность.

61Таким образом, особенностью динамики служилых городов в 1651 – 1681 гг., в отличие от относительно умеренного и равномерного роста в 1631‑1651 гг., была резкая поляризация : одни города быстро росли, другие столь же быстро сокращались. Все это говорит о том, что традиционная модель развития служилого « города», в основном еще действовавшая до середины XVII столетия, во второй его половине существенно изменилась под влиянием новых тенденций, и прежде всего, под влиянием военной реформы царя Алексея Михайловича.

62Общая численность корпораций тех же 87 старых городов центра выросла за это время с 27 447 чел. до 32 051 чел., т.е. на 16,77 %. Следовательно, темпы прироста служилых « городов» за эти 30 лет существенно замедлились – по сопоставимым городам с 1622 по 1631 г. средний темп роста за почти 9 лет составил 53,02 %, т.е. 5,9 % в год ; с 1631 по 1651 г. за 20 лет ‑ 21,4 % (1,12 % в год) ; с 1651 по 1681 (за 30 лет) – 16,77 %, или 0,56 % в год, то есть, по сравнению с предыдущим периодом темпы роста в этой группе городов снизились почти вдвое. Все это, очевидно, свидетельствует не только о трансформациях, вызванных военной реформой, но и о постепенном исчерпании ресурсов для развития поместной системы в центре страны.

63К 1681 г. на территории, входившей в зону анализируемых нами 87 городов центра, появилась группа новых служилых « городов» – в центре стали учитываться : 1. Белозерская корпорация в 141 чел. с лишь 1 чел. в полковой службе (в 1651 г. существовала в форме 6 чел. городовых дворян « белозерцев» по Ростову) ; но другая группа « городов» возникла южнее, преимущественно в рамках новых, западных и южных разрядов : Смоленского (2. Перемышль, 3. Мосальск, 4. Борисов), Севского (5. Кромы), Рязанского (6. Оболенск, 7. Дедилов, 8. Михайлов) и Тамбовского (9. Данков и 10. Талецк) разрядов. Они были не только результатом расширения территории в результате русско‑польской войны 1654‑1667 гг., но в большинстве случаев – результатом появления корпораций « служилых по отечеству» в городах, которые существовали здесь еще в XVI ‑ первой трети XVII в., но имели лишь « приборных» (Кромы, Оболенск, Дедилов, Михайлов, Данков и Талецк).

  • 86 Это число явно занижено, ибо я включал в подсчеты сибирские города даже при наличии единичных « дет (...)
  • 87 Захаров, « “Государев двор” и « “царедворцы” Петра I…», c. 19‑24 ; Козляков, Служилый « город» Моск (...)

64Эволюция этих городов, а также наличие еще в середине XVII в. даже в центре страны ведомых в Разряде городов (Севск и Валуйки), не имеющих собственных дворянских корпораций, общая доля которых по « смете 1651 г.» в числе всех 176‑178 городов, имеющих воинские формирования (по нашим подсчетам 29‑31 город), составляет не менее 23 %86, ставит вопрос о сущности самого понятия « служилый город», возникшего в трудах В.О. Ключевского, С.Ф. Платонова и А.А. Новосельского и окончательно сложившегося к 1980‑м гг.87

  • 88 Уже упоминавшийся « Топографический указатель к описи десятен» М.Г. Кротова.
  • 89 Готье, Замосковный край в XVII веке, c. 169 ; из числа уездов исключен Московский.
  • 90 В. Кивельсон, вычленяя своего рода « внутреннюю иерархию» в виде « старших» городов во владимиро‑су (...)
  • 91 С.Б. Веселовский, Исследования по истории опричнины, М., 1963, c. 157, 159.
  • 92 Там же, c. 157.
  • 93 Судя по всему, служилые люди Балахны в 1622 г. учитывались с нижегородским служилым « городом» (Бал (...)

65Во‑первых, для начала полезным было бы ответить на вопрос : насколько структура служилых « городов» совпадала с уездной структурой российского государства ? Все ли уезды (имевшие дворянское землевладение) имели городовые дворянские корпорации ? Мы уже видели, что даже публикаторы « Сметы 1651 г.» выделяли 17 уездов, в которых таких корпораций не было. Кроме того, сопоставление списка анализировавшихся нами « городов» XVII в. и реконстурированного М.Г. Кротовым перечня городов, по которым дошли упоминания о десятнях XVI ‑ начала XVII вв.88, со списком « замосковных» уездов, приводимым Ю.В. Готье, показывает, что даже старые и давно освоенные « замосковные» уезды не все имели дворянские корпорации в виде служилых « городов». Как минимум в 5‑и из 41 уезда89 (Шуйском, Юрьевецком, Балахнинском, Белозерском и в Устюжне Железнопольской) таких корпораций нет ни в XVI, ни в XVII веке. На Белоозере дворянская корпорация надолго исчезла после « опричной чистки» Ивана Грозного, и даже после массового переселения сюда дворян из « эвакуированных» после Смуты « городов», здесь не сложился служилый « город». Юрьевец Повольский, Шуя90 и солепромышленная Балахна тоже входили в опричнину91 (что также могло сказаться на их судьбе). Характерно, что из четырех служилых « городов», которые уже в XVI в. имели дворянские корпорации (Холм, бывший своего рода « пригородом» Торопца, Венев, Плова и Опаков на Угре), но перестают упоминаться в числе служилых « городов» в послесмутное время, один (Опаков) тоже входил в опричнину92. В целом же « старые» служилые « города» оказались достаточно стабильны : к середине XVII в. сохранились 78 из 82 « городов», по которым, по данным М.Г. Кротова, известны ранние десятни. Исчезли в основном дворянские корпорации небольших « городов», которые, видимо, уже изначально рассматривались как « пригородки» более крупных соседних (Холм, Балахна, Плова)93.

  • 94 Brian L. Davies, State Power and community in Early Modern Russia : The Case of Koslov, 16351649, (...)
  • 95 См. например : Kivelson, Autocracy in the Provinces, c. 198.
  • 96 Подсчитано по : Л.В. Черепнин, Земские соборы Русского государства в XVIXVII вв., М., 1978, c. 265 (...)

66Во‑вторых, служилый « город» изначально сочетал в себе черты военной и территориальной корпорации дворянства. Эта двоякая природа служилого « города» обусловливает и неодинаковый подход к нему исследователей, акцентирующих внимание на разных его гранях. Не подлежит сомнению, что в первую очередь он был военной корпорацией, ячейкой централизованной государственной военной организации, активно регулируемой правительством и подчиненной в отношении службы жесткому государственному контролю94. Но военная организация служила костяком территориальной социальной структуры, защищающей и социальные корпоративные интересы. Это видно, главным образом, в коллективных протестах и коллективных челобитных (по которым, собственно, у нас и создается впечатление о « городе» как о дворянской корпорации). Корпоративная самоорганизация « города» нередко происходила именно во время его сборов на смотры или в военных походах, дающих нечастую возможность его членам собраться вместе. « Город» в этом последнем качестве был признан правительством, считавшимся с ним и привлекавшим его самых авторитетных представителей к участию в Земских соборах95. Однако, видимо, далеко не все « города» привлекались к участию в земских соборах : в соборе 1642 г. участвовали 42 « города», на собор 1653 г. были приглашены 59 « городов» (все из нашего списка старых городов центра). Лишь вызванный чрезвычайными обстоятельствами земский собор 1648 г. отличался более широким представительством служилых « городов», включая и основные « понизовые», но и он не охватывал всех служилых « городов» (в нем участвовали лишь 72 города из нашего списка)96.

  • 97 Kivelson, Autocracy in the Provinces, c. 59.
  • 98 Б.А. Азнабаев, « Корпоративные связи в служилом городе Уфе второй половины XVII ‑ начала XVIII в.» (...)

67Социальная функция локальных дворянских корпораций была явно подчинена военной, поэтому многие исследователи, начиная с А.В. Романовича‑Славатинского (и особенно в западной историографии), говорили о слабости или даже полном отсутствии корпоративности русского дворянства97. Б.А. Азнабаев, в недавней статье, основанной на материалах окраинного уфимского служилого « города» на территории Башкирии, отказался считать « город» территориальной дворянской корпорацией, подчеркнув его слабость как социальной структуры и неразвитость « горизонтальных» связей между его членами98. Противоположное мнение неоднократно выражала В. Кивельсон, полагающая, что историки недооценили возможности местных дворянских сообществ по защите своих интересов.

  • 99 Козляков, Служилый « город» Московского государства, c. 56.
  • 100 Новосельский, « Распад землевладения служилого города…», c. 237‑246.
  • 101 Петрухинцев, « Корпорации в эвакуации…», c. 31‑35.
  • 102 Новосельский, « Служилое общество и землевладение на Белоозере после Смуты…», c. 142‑144.
  • 103 Новосельский, « Распад землевладения служилого города…», c. 240.
  • 104 Там же, c. 240, 243‑245.

68Так или иначе, военно‑территориальной корпорацией « город» явно был, что доказывает и наличие своего рода « виртуальных» корпораций, не имеющих своей собственной уездной территории, нередко рассеянных по различным уездам, но продолжающих сохраняться, учитываться и использоваться государством как обособленные военные структуры. Таковыми были, в первую очередь, « эвакуированные» корпорации, т.е. переселенные с потерянных в Смуту территорий в центральные районы (В.Н. Козляков на период Смуты называл их « блуждающими»99). На протяжении как минимум полувека они сохранялись правительством, не растворяясь в корпорациях тех территорий, на которых жили их члены. Число таких корпораций, на которые впервые обратил пристальное внимание внимание А.А. Новосельский100, было не столь уж мало – не менее 10‑11 (Невель, Белая, Догобуж, Смоленск, Серпейск, Рославль, Стародуб, Чернигов, Новгород‑Северский, Почеп, Трубчевск, часть Вязьмы, потерявшей значительную территорию своего уезда). Т.е. в 1630‑е гг. они составляли не менее 10 % служилых « городов». Некоторые из них сохранялись как целое, другие оказались раздроблены на относительно самостоятельные части между разными уездами101. В реальности их было даже больше : А.А. Новосельский говорит об испомещении после Смуты только на Белоозере части дворян пострадавших от разорения « городов» Можайска (50 чел., на 1631 г. – половина численности можайского служилого города, 73,2 % членов которого после Смуты получили владения вне своего уезда), Серпейска, Ржева, Дмитрова, Клина, Малого Ярославца, а также Звенигорода (только 21,7 % состава последнего обеспечивались землей исключительно в своем уезде)102, и, кроме того в других уездах – Вереи, Рузы, Волока Ламского, которые А.А. Новосельский (вместе с Звенигородом и Можайском) характеризует как « примеры служилых « городов» с совершенно разрушенной землевладельческой основой своей организации»103. Часть землевладельцев разоренной Каширы тоже получила земли в Веневском и Владимирском уездах, где ими были заняты целые волости, а ряд дворян разоренных Козельска, Мещовска, Воротынска и Медыни был испомещен в Рязанском и Шацком уездах104.

  • 105 Павлов, « Государев двор в первой половине XVII в. (1613‑1645)», c. 346.
  • 106 Kivelson, Autocracy in the Provinces, c. 31‑33, 67, 70‑71, 78‑79, еtc.
  • 107 Там же, c. 54‑57.
  • 108 В. Кивельсон отметила, что « московские чины», особенно во второй половине XVII в., активно участву (...)
  • 109 Там же, ft. 57, c. 322.

69Вкрапления « переселенцев», несомненно, нарушали целостность служилого « города» как территориально‑социальной и даже военной структуры, объективно ослабляя территориальные корпорации. Но служилый « город» центра никогда не был замкнутой территориальной структурой – на территории центральных уездов находились многочисленные владения « московских чинов», не подлежавших контролю и юрисдикции « города», и их число увеличивалось с усиливающимся во второй половине XVII в. переходом верхушки служилых « городов» в Государев двор при сохранении их владений в уезде105. Как показала В. Кивельсон на примере владимиро‑суздальских земель, они имели свои интересы и значительное влияние в уездах и были важным звеном территориальных дворянских корпораций106, социальные границы которых были размыты и которые существовали на пересечении нескольких социальных структур107. Поэтому служилый « город» центра страны далеко не полностью совпадает с территориальной корпорацией дворян, которая в реальности выходит за его пределы, не имеет четких контуров, собственных институтов и организующих ее структур, отличных от нередко используемых ею для защиты своих интересов структур служилого « города»108, что является дополнительным фактором, обусловливающим ее относительную слабость. Считая, что « советское (и новорусское) использование термина « корпорация» и « служилый город» преувеличивает формальную институциональную природу дворянских сообществ»109, В. Кивельсон предпочла для обозначения территориальных дворянских сообществ термин « gentry community».

  • 110 Dunning, Russia’s First Civil War, c. 77‑78 ; Ляпин, « К вопросу о “городских восстаниях”…», c. 144
  • 111 В.Д. Назаров, П.П. Феномен, « Ляпунова : провинциальное дворянство и политическая борьба в годы Сму (...)
  • 112 Козляков, « Спорные вопросы изучения служилого “города”…», c. 132.

70Вместе с тем, все эти черты далеко не в полной мере свойственны окраинным служилым « городам», менее связанным с центром, более слабым и внутренне замкнутым, что характерно даже для « старых» городов южных окраин, возникших еще в XVI в., что отмечали занимающиеся ими исследователи110. В связи с этим несомненно важной является проблема типологии служилых « городов», которую в последнее время для городов начала XVII в. поставил В.Д. Назаров111, вызвав, возможно, излишне пристрастную критику В.Н. Козлякова112.

71Типология служилых « городов», как я уже отмечал, в какой‑то степени отражена во внутренней рубрикации « Сметы 1651 г.», выделившей четыре основных ведомственных группы городов, которые в действительности отличаются и типологически.

  • 113 Одна из рубрикаций « Сметы 1651 г.» (« Смета … 159 году», c. 9) ; « Смета…» называет « городами» не (...)

72Классификация и данные « Сметы 1651 г.» ставят перед нами еще одну проблему. Я уже говорил, что понятие « служилый город» является историографической интеллектуальной конструкцией. Официальная документация прошлого, естественно, содержит просто термин « город». Однако, как мы видели, источники во многих случаях не различают « города», имеющие дворянские корпорации, от « городов» без них (« да по службам в городах […] от неметцкие и от литовские украины, и в северских, и в польских, и в украинных, и в замосковных, и во всех в понизовых и в сибирских городах»113). В этой связи возникает вопрос : как же понимался « город» самими современниками ? Был ли он исключительно дворянской корпорацией или же военно‑территориальной корпорацией, включающей разные социальные категории военных формирований, находящиеся на его территории, то есть в том числе и « служилых по прибору» ?

  • 114 Ляпин, История Елецкого уезда, c. 100‑101.
  • 115 Акты Московского государства (далее – АМГ), Т. 2, М., 1894, c. 255.
  • 116 Там же, c. 314‑315.

73Некоторые известные нам эпизоды свидетельствуют о расширенном толковании понятия « город» самими его членами. В 1649 г., чернавский (Чернава, построенная в 1636‑1639 гг.114, была своего рода « пригородом» Ельца, но к 1651 г. стала самостоятельным городом и имела собственную дворянскую корпорацию в 25 человек) казак Елистратка Харитонов сын Федюкин был челом « во всего города место», привезя в Разряд грамоту Елецкого воеводы И.В. Стремоухова о меже между ливенскими и чернавскими землями, прося утвердить межевание115. В 1653 г., дети боярские, стрельцы и полковые казаки города Лебедяни подали коллективную челобитную с просьбой об увольнении подьячего съезжей избы Ив. Фролова116.

74Приведенные мной примеры относятся преимущественно к относительно « новым» южным городам. Это неудивительно, если мы посмотрим на реальную структуру военных формирований « городов» по основным их группам, выделенным « Сметой 1651 г.» и показанным в Диаграммах 1‑4 :

  • 117 Диаграмма отражает военные структуры тех же 87 городов условного « центра», которые анализировались (...)

Диаграмма 1117 – Структура военных формирований центра в 1651 г.

Диаграмма 1117 – Структура военных формирований центра в 1651 г.

Диаграмма 2 – Структура военных формирований по Белгородской черте в 1651 г.

Диаграмма 2 – Структура военных формирований по Белгородской черте в 1651 г.

Диаграмма 3 – Структура военных формирований понизовых городов в 1651 г.

Диаграмма 3 – Структура военных формирований понизовых городов в 1651 г.

Диаграмма 4 – Структура военных формирований Сибири в 1651 г.

Диаграмма 4 – Структура военных формирований Сибири в 1651 г.
  • 118 Э.И. Амерханова считает возможным включать казанских служилых мурз, татар и новокрещен в казанский (...)
  • 119 Здесь, правда, есть некоторые сложности, поскольку « Смета 1651 г.» по отдельным городам не разгран (...)

75Как видим из диаграмм, отражающих реальные военные структуры четырех типов региональных совокупностей « городов» середины XVII в., коллективные челобитные южных « городов» Чернавы и Лебедяни, объединяющие дворян с « прибором», вовсе не удивительны. Слабые дворянские корпорации (в которых нет не только « выбора», но и городовых дворян, а исключительно дети боярские, в большинстве своем не имеющие крестьян), составляют здесь менее 40 % местных военных формирований. Видимо, им волей‑неволей приходилось считаться с большинством в военной структуре « городов». Столь же слабы (а может быть, и еще слабее) позиции дворянских корпораций в « понизовых» городах Поволжья с их необычайно пестрой военной структурой. Дворяне не только оказываются здесь в иноэтничном окружении118, но и составляют всего 5,9 % военных формирований, в которых безусловно доминируют стрельцы, представляющие почти две трети (57,9 %) местных гарнизонов. К середине XVII в., в « понизовых» городах также нет « выбора» и основную массу дворянских корпораций формируют рядовые дети боярские (категория « городовых» есть только в четырех наиболее крупных служилых « городах» : Казани, где выделяются еще и « четвертчики», Алатыре, Свияжске и Курмыше). Я уже не говорю о Сибири, где почти неразличимый слой рядовых детей боярских просто тонет в огромном массиве « приборных», и где, в отличие от « понизовых» городов, в военной структуре решительно преобладают уже не стрельцы, а казаки (почти две трети всех формирований119).

76Но и в традиционных городах центра дворянские корпорации составляют лишь чуть более половины их военных формирований (56,4 %). Даже если мы возьмем группу из наиболее старых городов, возникших в основном до середины XVI века (63 города в нашем списке до Орла условно), и отбросим те южные города, которые типологически сближаются с новыми городами Белгородской черты, то и тогда дворянские корпорации составят лишь две трети (67,3 %) их военных структур.

  • 120 А.М. Молочников, « Смоленские стрелецкие приказы и их руководители в Смутное время [Электронный рес (...)
  • 121 М.Ю. Романов, Стрельцы московские, М., 2004, c. 95, 98‑99.
  • 122 4 стрелецких головы в соборе 1642 г. (Черепнин, Земские соборы Русского государства, c. 265).
  • 123 А.П. Павлов, « Московские дворяне и их роль в системе государственной власти России в первой полови (...)
  • 124 В.Н. Глазьев, « Стрельцы и их начальники в XVI в. [Электронный ресурс]», История военного дела : ис (...)

77Поэтому непонятно, был ли « город» исключительно дворянской военно‑территориальной корпорацией даже здесь ? Данные, связанные с « зарей» служилых городов во второй половине XVI в., могут свидетельствовать о том, что по крайней мере стрельцы, генетические связанные с посадскими ополчениями « пищальников», вооруженных огнестрельным оружием, видимо и дальше воспринимались как часть « городовых» военных корпораций. Об этом говорит прежде всего командный состав формирований стрельцов, который четко делился на две страты : десятники и пятидесятники могли вырасти из рядовых стрельцов, но сотники, а уж тем паче « подполковники» и « полковники» стрелецких приказов‑полков (« полуголовы» и « головы») – почти никогда (обычные стрельцы, назначаемые временно командовать сотнями, в отличие от дворян даже именовались « сотенными», а не « сотниками»)120. Высший командный состав стрелецких полков формировался исключительно из дворян. М.Ю. Романов показал, что головы московских стрелецких полков назначались обычно из московских дворян (т.е. представителей среднего слоя Государева двора) и рассматривались как типичные представители слоя « служилых по отечеству» : верстались поместными и денежными окладами, жаловались придачами к ним за заслуги, имели поместья и вотчины, иногда жаловались переводом поместий в вотчину, награждались ефимками на покупку вотчин, получали чины стольников и даже низшие думные, имели высокие денежные оклады (до 200 р.) и к концу службы нередко достигали наивысших поместных « боярских» окладов в 800‑1 000 четей, а потому нередко местничались с другими лицами из московских чинов121 и даже участвовали в земских соборах122. Уже первые известные командиры московских стрелецких полков происходили из московских дворян, имевших, как показал А.П. Павлов, в XVI ‑ первой половине XVII в. гораздо более высокий статус, чем позднее123. В.Н. Глазьев убедительно продемонстрировал, что практически все известные « головы» (полковые командиры) московских стрельцов во времена Ивана Грозного принадлежали к Государеву двору, и большинство их попало в его состав в результате « тысячной реформы», преимущественно из вошедших в « избранную тысячу» провинциальных дворян, отнесенных в ней к 3‑й статье124.

  • 125 Захаров, « “Государев двор” и “царедворцы” Петра I…», c. 13.
  • 126 Молочников, « Смоленские стрелецкие приказы…», c. 322, 326‑328.
  • 127 Ляпин, История Елецкого уезда, c. 84.

78Московские стрелецкие полки вряд ли случайно формировались с 1550 г. практически параллельно с Государевым двором (столичной военно‑территориальной корпорацией) и, как отметил А.В. Захаров, некоторое время считались его составной частью125. А.М. Молочников установил тесную связь « досмутных» смоленских стрелецких полков с городовыми посадскими ополчениями предшествующего времени, возглавлявшихся тысяцкими из дворян, продемонстрировал их комплектование из смоленского посада, а также выявил определенное единство смоленской служилой корпорации и тесную связь стрелецких приказов с руководившими ею городовыми детьми боярскими. Он показал, что руководство трех стрелецких « пятисотенных» смоленских приказов происходило из верхушки смоленской дворянской корпорации и было закреплено за первенствующими в ней родами (Полтевых, Зубовых, Чихачевых), причем фактически переходило внутри их к следующему по старшинству в роду лицу126. Даже в окраинном провинциальном Ельце голова местных стрельцов в 1615‑1620 г., Ф.И. Тюнин, был первым лицом в местной дворянской корпорации127.

  • 128 Другие звенья военной структуры « городов» не видны нам еще и потому, что документация Стрелецкого, (...)

79Конечно, стрелецкие полки, могущие действовать как самостоятельные полевые формирования, были редкостью (помимо московских, они существовали, в основном, в Пскове, Новгороде, Смоленске и в ряде южных и « понизовых» городов). В большинстве же городов, стрелецкие гарнизоны были относительно невелики (от полусотни до 1‑3 сотен стрельцов, что, конечно, обусловливало и невысокий статус их руководящих кадров). Поэтому, обычно, стрельцы, как казаки и другие категории « приборных», несли преимущественно полицейскую и гарнизонную службу. Это становится еще одним обстоятельством, могущим исказить для нас картину « городов» как военно‑территориальных общностей – на « дальние» службы вне своего региона отправлялись, помимо московских стрелецких полков, преимущественно более мобильные и менее привязанные к своему « городу» отряды поместной дворянской конницы, которые поэтому и учитывались отдельно в Разряде128. Именно разрядная военно‑учетная документация и создает для нас образ служилого « города» как исключительно дворянской военно‑территориальной корпорации, однако и в этом отношении, видимо, границы ее размыты и не до конца ясны. Для их понимания требуется внимательный анализ самосознания « города» самими его членами – возможности коллективных действий входящих в него разных социальных групп, подачи ими коллективных челобитных и т.д., а также более пристальное изучение « городов», не имеющих дворянских корпораций.

80Таким образом, проблема региональной неоднородности служилых « городов» и связанная с ней проблема типологии служилого « города» продолжает оставаться чрезвычайно важной для его понимания.

  • 129 Новосельский, « Служилое общество и землевладение на Белоозере…», c. 191‑192. Ю.М. Эскин в общем‑то (...)

81Неоднородность, как мы видели, проявляется даже в анализировавшейся выше группе 87 « старых» и наиболее близких к « классическому» варианту служилых « городов». Складывающаяся здесь внутренняя иерархия постепенно получает официальный статус и поддерживается правительственными структурами. Одним из наиболее зримых ее выражений становятся случаи « местничания» служилых городов, на которые впервые обратил внимание еще А.А. Новосельский. Он выявил по меньшей мере шесть случаев местничества служилых « городов» из‑за порядка их смотра, выкликания в полках или места в списке (по инициативе « эвакуированного» Чернигова в 1631 г., Брянска в 1643, Коломны в 1644 г., Владимира в 1647 г., Тарусы в 1655 г., Ряжска в 1678 г.), и установил факт наличия местнической « чести» города, которую активно защищали его представители129.

82Таким образом, служилый « город» был частью общей сословной структуры XVI‑XVII вв., пронизанной понятиями « чести» (статуса, маркируемого системой почестей и вознаграждений) и « чина» (определенного официально места в иерархически ранжированной социальной структуре), а также связанными с ними отношениями местничества.

  • 130 Романов, Стрельцы московские, c. 54, 284‑285 ;
  • 131 Эскин, Очерки истории местничества, c. 351‑353.

83Она предполагала и наличие иерархизированного списка служилых « городов» (подобный список с определенным порядком номеров существовал по меньшей мере с начала 1660‑х гг. даже для стрелецких полков130). Ю.М. Эскин не усмотрел прямой связи между величиной поместных окладов дворян и местом « города» в подобном списке и пришел к выводу о сложности и неясности критериев его построения131.

  • 132 АМГ, Т. 2, М., 1894, c. 407.
  • 133 Новосельский, « Служилое общество и землевладение на Белоозере…», c. 191 ; Kivelson, Autocracy in t (...)
  • 134 Как пример можно привести указы Петра I о мобилизации провинциальных дворян в поход, изданные после (...)

84Из фрагмента местнического спора тарушан 1655 г. (« …и сматривали нас у смотров по столповому списку и по розрядной росписи в Большом полку : Тулу, Коширу, Козелеск и наш город Торусу…»132), следует, что в той или иной форме список все же существовал. Порядок городов, указанный в этом споре, не вполне совпадает с их порядком в списке, по которому выстроены города в « Смете 1651» (вероятно, сочетающей иерархический принцип с традиционной военно‑региональной группировкой городов с делением на « замосковные» города и города « по укрáинам»), однако очень близок к нему. Так, например, Белгород, возникший ранее, и, несомненно, имеющий более высокий статус в иерархии городов, учитывается отдельно от городов Белгородской черты, хотя он расположен на черте и в этот момент еще даже не начал приобретать роль номинального ее административного центра, сменяя в этом качестве Яблонов, игравший подобную роль в 1646‑1654 гг. Вероятно, « Смета 1651 г.» в значительной мере отражает местнический порядок и учитывает иерархические принципы, по крайней мере, внутри региональных группировок городов, а потому вовсе не случайно начинается со списка владимиро‑суздальских городов во главе со Владимиром. А.А. Новосельский и В. Кивельсон констатировали, что именно Владимир открывал местнический список городов133. Более того : первенство Владимира отражало, видимо, еще более ранние пласты представлений об иерархии, лежавшие во временах Московского княжества (которое долгое время ощущало себя частью Владимиро‑Суздальского великого княжения) и сохранявшиеся в XVII в. Вряд ли случайно вплоть до конца XVII столетия верхушка « московских чинов» судилась не в Московском, а во Владимирском судном приказе, а указы, отправляемые в уезды, открывались « образцовыми» указами, адресуемыми во Владимир134. При этом следует учитывать также и то, что все проанализированные сметы XVII века открывались списками « московских чинов» (« Государева двора»), т.е. лидирующей в списке столичной военно‑территориальной корпорации, превратившейся в последней смете 1681 г. в « Московский разряд».

85Иерархия городов, скорее всего, восходила ко временам территориального объединения страны, а также отражала хронологическое « старшинство» их возникновения и степень влияния и веса их дворянских корпораций. Вряд ли случайно поздно возникшие и преимущественно маловлиятельные и мелкопоместные южные города « от польскóй укрáины» оказались в нижней части списка « сметы 1651 г.».

* * *

86Таким образом, служилый « город» и во времена после Смуты продолжал оставаться живым, динамичным явлением, меняющимся во времени вместе с переменами в социальных и военных структурах российского общества, обусловленными внутренней эволюцией социальной системы, сложившейся к середине XVI столетия и просуществовавшей как минимум до второй половины века XVII‑го, частью которой он был.

Haut de page

Notes

1 Отсутствие целостности дворянства в XVII в. и отражение этого факта в его самоидентификации, выразившееся в отсутствии специального термина для его обозначения, может быть, наиболее рельефно сформулировано А. Береловичем, справедливо отметившим, что « лакуны в словаре есть выражение соответствующих лакун социальной структуры» (André Berelowitch, La hiérarchie des égaux : La noblesse russe d’Ancien Régime (xviexviie siècles), P. : 2001, c. 145‑158 ; цит. с. 146). Я пользуюсь термином дворянство как историографической конструкцией, позволяющей охарактеризовать совокупность разных страт « служилых людей по отечеству», прекрасно понимая, что она далека от реалий и самосознания общества XVI‑начала XVIII вв.

2 В.Д. Назаров, « О структуре Государева двора в середине XVI в.», Общество и государство феодальной России : Сб. статей, посвященный 70летию Л.В. Черепнина. М., 1975, c. 40‑55 ; А.Л. Станиславский, Труды по истории государева двора в России XVIXVII вв., М., 2004 ; А.П. Павлов, Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (15841605 гг.), СПб., 1992. Своего рода « подведением итогов» исследований о Дворе является коллективная монография : Правящая элита Русского государства IXначала XVIII в. (Очерки истории), Спб., 2006.

3 Valerie A. Kivelson, Autocracy in the Provinces : The Muscovite Gentry and Political Culture in the Seventeenth Century, Stanford : Stanford University Press, 1997.

4 В советской историографии феномен служилого « города» исследовался прежде всего в ставших классическими работах А.А. Новосельского, начавшего его изучение еще в 1920‑е гг. и возобновившего интерес к нему в 1960‑х гг. : А.А. Новосельский, « Правящие группы в служилом « городе» XVII в.», Ученые записки института РАНИИОН, М., 1928, Т. 5, c. 315‑335 ; Он же : « Распад землевладения служилого города в XVII в. (по десятням)», Русское государство в XVII веке : новые явления в социальноэкономической, политической и культурной жизни, М., 1961, c. 231‑253.

5 Е.В. Липаков, « Дворянство Казанского края в конце XVI – первой половине XVII вв. Формирование, состав, служба», Дисс. … канд. ист. наук, Казань, 1989 ; Э.И. Амерханова, « “Служилый город” Казань во второй половине XVII века», Автореф. … дисс. канд. ист. наук, Казань, 1998 ; Б.А. Азнабаев, Уфимское дворянство в конце XVI – первой трети XVIII в. (землевладение, социальный состав, служба), Уфа, 1999 ; Ю.В. Мигунов, « История происхождения и формирования уездных служилых организаций в XV – первой половине XVII вв. (на примере служилой организации Арзамасского уезда)», Автореф. дисс. … канд. ист. наук, Нижний Новгород, 2001 ; Ю.В. Мигунов, А.В. Шебанов, Уездные дворянские корпорации России XVIXVII вв. : внутреннее устройство и роль в системе государ-ственной службы. Нижний Новгород, 2001 ; М.И. Балыкина, « К вопросу о сознании служилого человека первой половины XVII века», Материалы региональной научной конференции молодых учёных « Образ прошлого : историческое сознание и его эволюция», Выпуск 2, Воронеж : Изд. ВГУ, 2010, c. 98‑101. Балыкина М.И. Нижегородская служилая корпорация первой половины XVII века по данным десятен // Позднесредневековый город : Археология. История : Материалы III Всероссийского семинара. Тула, 2011 ; М.И. Балыкина, Н.Н. Толстова, « Нижегородский служилый “город” по материалам десятни 1622 года», Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского (ННГУ), 2011, № 2, c. 231‑236 ; Д.А. Ляпин, Дворянство Елецкого уезда в конце XVIXVII веках (историкогенеалогическое исследование), Елец, 2008 ; Д.А. Ляпин, История Елецкого уезда в конце XVIXVII веков, Тула, 2011 ; Д.А. Ляпин, « К вопросу о “городских восстаниях” в России в середине XVII века (по материалам южнорусских уездов)», Российская история, 2010, № 4, c. 142‑154 ; А.М. Молочников, « Смоленский служилый город Смутного времени. Ч. 1. Поместное верстание 7114 (1605/06) года [Электронный ресурс]», История военного дела : исследования и источники, 2013, Т. IV, c.292‑321. http://www.milhist.info/2013/10/11/molochnicov_3 ; серии работ П.В. Чеченкова по нижегородскому служилому городу и М.М. Бенцианова по новгородскому и др. Одной из последних публикаций стал целый блок статей по истории отдельных служилых « городов» в Смутное время в № 3 журнала « Российская история» за 2013 г. (Д.В. Лисейцев, Костромские выборные дворяне рубежа XVIXVII веков, c. 111‑128 ; c. 292‑321, http://www.milhist.info/2013/10/11/molochnicov_3 ; серии работ П.В. Чеченкова по нижегородскому служилому городу и М.М. Бенцианова по новгородскому и др. Одной из последних публикаций стал целый блок статей по истории отдельных служилых « городов» в Смутное время в № 3 журнала « Российская история» за 2013 г. (Д.В. Лисейцев, Костромские выборные дворяне рубежа XVIXVII веков, c. 111‑128 ; П.В. Чеченков, В конце Смуты : служилый « город» по нижегородской десятне 1618 г., c. 141‑ 159 ; В.Н. Козляков, « Спорные вопросы изучения служилого « города» в Смутное время начала XVII века и “феноменология” Прокофия Ляпунова», Российская история, 2013, № 6, c. 129‑140).

6 В.Н. Козляков, Служилый « город» Московского государства XVII века (от Смуты до Соборного уложения), Ярославль, 2000 ; Т.А. Лаптева, Провинциальное дворянство России в XVII веке, М., 2010.

7 В.Б. Кобрин, возможно, наиболее выразительно охарактеризовал этот процесс : В.Б. Кобрин, Власть и собственность в средневековой России, c. 131.

8 При создании первого « новгородского очага» поместной системы в конце XV в. выселению во внутренние уезды России подверглось более 1 тыс. чел. (Кобрин, Власть и собственность, c. 112). Соответственно, примерно столько же или чуть больше составило и переселение в Новгород из внутренних районов : по оценке Г.В. Абрамовича – 1 300 чел. (Г.В. Абрамович, « Поместная система и поместное хозяйство в последней четверти XV и в XVI вв.», Дисс. … докт. ист. наук, Л., 1975, c. 18‑20), по оценке М.М. Бенцианова – 1 200 (М.М. Бенцианов, « Новгородские источники Тысячной книги 1550 г. Опыт ретроспективного анализа», Древняя Русь : вопросы медиевистики, 2013, № 4 (54), c. 34). Т.о., переселения при образовании новгородской служилой корпорации в совокупности составили не менее 2 ‑ 2,2 тысяч человек. Вероятно, около 1 тыс. чел. из 45 внутренних уездов, если судить по позднейшим размерам смоленского служилого « города» в начале XVII в., было переселено в Смоленск (В.П. Мальцев, « Смоленская десятня 1606 г. как памятник раннего периода крестьянской войны в России начала XVII в.», Проблемы источниковедения, Т. 11, М., 1963, c. 344 ; он же : Борьба за Смоленск, Смоленск, 1940, c. 365‑393). Возможно, как минимум двукратное выселение из Смоленска (примерно половина боярской верхушки которого эмигрировала в Литву, но рядовые служилые люди остались на месте) во внутренние уезды в 1514/1515 и 1524 г. имело меньшие масштабы (М.М. Кром, Между Русью и Литвой : Пограничные земли в системе руссколитовских отношений конца XV первой трети XVI в., М., 2010, c. 235, 238, 253‑254), но вряд ли перемещаемые туда и обратно составили менее 1 тыс. чел. К этому надо добавить почти полную смену населения присоединенных Вязьмы и Торопца (если суммировать данные В.Б. Кобрина, около 300 чел., испомещенных в основном в 1520‑е гг. : Кобрин, Власть и собственность, c. 125, 128), а с « выведенными» оттуда, вероятно, не менее 400‑500 чел. В.Б. Кобрин не приводит числа переселенных московских дворян на черносошные и дворцовые земли в Тверской уезд, но, судя по количеству розданной в два приема земли (23 365 + 24 253 = 47 618 четей, см. Кобрин, Власть и собственность, c. 116‑117), при нашем условном подсчете, исходя из явно завышенного среднего оклада в 400 четей, число испомещенных было не менее 120 чел., и возможно, эту цифру нужно увеличить как минимум вдвое (по подсчетам Г.В. Абрамовича, там только в 1539 ‑ нач. 1540‑х гг. было испомещено 128 чел. Г.В. Абрамович, « Поместная политика в период боярского правления в России (1538‑1543)», История СССР, 1979, № 4, c. 197). А были еще переселения из Пскова и во Псков, пусть и осуществляемые преимущественно путем своего рода « территориальной экспансии» растущей новгородской поместной служилой корпорации на псковские земли (М.М. Бенцианов, « Дети боярские « наугородские помещики» : новгородская служилая корпорация в конце XV‑середине XVI в.», Проблемы истории России, Екатеринбург, 2000, Вып. 3, Новгородская Русь : историческое пространство и культурное наследие, c. 264‑265). А также, пусть и менее масштабные, но испомещения в северских городах : Гомеле, Стародубе, Новгород‑Северском, Путивле (Кром, Между Русью и Литвой, c. 253‑255). С.Б. Веселовский оценивал число выведенных из Пскова в 300 семей и в столько же – испомещенных им на смену, в том числе и из « 10 московских городов» ; он указывал также на переселения в 1511 г. людей удельного князя Семена Калужского (С.Б. Веселовский, Феодальное землевладение в СевероВосточной Руси, Т. I. М.‑Л., 1947, c. 323, 304). Т.о., общее число « перемещаемых» скорее всего превысит 4 тыс. чел. И это с учетом того, что материалы массового писцового описания рубежа 1530‑х/1540‑х гг., сопровождаемого поместными раздачами, по другим уездам, кроме Новгорода и Твери, практически не сохранились (М.М. Кром, « Вдовствующее царство» : политический кризис в России 30х – 40х гг. XVI века, М., 2010, c. 552).

Об общей численности дворян см. : Козляков, Служилый « город» Московского государства, c. 108. Примерно в такую же цифру – 25 тыс. чел. – оценивают со времен С.М. Середонина и численность дворян во второй половине XVI столетия (С.М. Середонин, Известия иностранцев о вооруженных силах Московского государства в конце XVI в. СПб., 1891, c. 6‑7 ; А.В. Чернов, Вооруженные силы Русского государства в XVXVII вв. М., 1954, c. 81). Возможно, что численность российских дворян в благоприятной демографической ситуации середины XVI в. была существенно выше, чем в конце века или в 1630 г., но и число служилых « городов», до основания новых « городов» на юге, на тот момент было меньшим – по подсчетам В.Д. Назарова, оно выросло с середины до конца века с 72 до 90 (Ю.П. Аншаков, А.И. Репинецкий, « Российско‑польская научная конференция “Смута в России и Потоп в Речи Посполитой : опыт преодоления государственного кризиса в XVII столетии”», Российская история, 2013, № 5, c. 195).

9 Что убедительно продемонстрировал В.Б. Кобрин на примере Вязьмы (Кобрин, Власть и собственность, c. 124.)

10 Повесть о победах Московского государства, Л., « Наука», 1982, c. 66.

11 М.Г. Кротов, « К истории составления десятен (2‑я половина XVI в.)», Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. Сб. ст., М., 1984, c. 56‑57 ; О.А. Курбатов, « “Конность, людность и оружность” русской конницы в эпоху Ливонской войны 1558‑1583 гг.» [Электронный ресурс], История военного дела : исследования и источники, 2013, Специальный выпуск I, Русская армия в эпоху царя Ивана Грозного : материалы научной дискуссии к 455летию начала Ливонской войны, Ч. I, Статьи. Вып. II, c. 236‑295, http://www.milhist.info/2013/08/14/kyrbatov_3 (14.08/2013)

12 Сигизмунд Герберштейн, Записки о Московии, М., 1988, c. 113.

13 Курбатов, « “Конность, людность и оружность” русской конницы…», c. 240.

14 Кром, « Вдовствующее царство», c. 113‑116.

15 Термин предложен Г.В. Абрамовичем, но оспаривается М.М. Кромом, как и сами результаты и масштабы верстания (Кром, « Вдовствующее царство», c. 540‑553.)

16 Свидетельство такого смотра приводит М.М. Кром (Там же, c. 546). Бенцианов, « Новгородские источники Тысячной книги 1550 г…», c. 36.

17 Бенцианов, « Новгородские источники Тысячной книги…», c. 46‑47 ; Д.Е. Гневашев, « “Сыскные” списки вологодских дворян и детей боярских в 1606‑1613 гг.», Исторический архив, 2007, № 5, c. 187‑188.

18 М.М. Бенцианов, Отзыв на статью О.А. Курбатова « “Конность, людность и оружность” русской конницы в эпоху Ливонской войны 1558‑1583 гг.» [Электронный ресурс], История военного дела : исследования и источники, 2013, Специальный выпуск I, Русская армия в эпоху царя Ивана Грозного : материалы научной дискуссии к 455летию начала Ливонской войны, Ч. II. Дискуссия, Вып. II, c. 112‑127. <http://www.milhist.info/2013/09/14/bencianov> (14.09/2013)

19 Кобрин, Власть и собственность, c.120‑122 ; Кром, « Вдовствующее царство», c. 548‑553 ; авторы не сходятся лишь в оценке масштаба злоупотреблений аристократии.

20 Ю.Г. Алексеев, А.И. Копанев, « Развитие поместной системы в XVI в.», Дворянство и крепостной строй России XVIXVII вв. М., 1975, c. 58‑60, 69.

21 Кобрин, Власть и собственность, c. 122, 133‑134.

22 Следствием его был стремительный рост числа сельских поселений, прослеженный в свое время А.Я. Дегтяревым (А.Я. Дегтярев, « Русская деревня в XV‑XVII вв. Очерки истории сельского расселения», in А.Я. Дегтярев, Избранные труды по русской истории, М., 2006, c. 60,71).

23 На конец XV в. она насчитывала немногим более 1300 помещиков ; в середине XVI в. (по Г.В. Абрамовичу) – 5 500 – 6 000 помещиков (но не все несли государеву службу) ; по полоцкому разряду 1563 г. – 2 992 чел. ; с примыкающими корпорациями Северо‑Запада – 4 119 чел., « примерно шестую часть всех служилых людей Русского государства в середине XVI в.» (Бенцианов, Дети боярские « наугородские помещики», c. 265‑266).

24 Бенцианов, Дети боярские « наугородские помещики», c. 262.

25 Там же, c. 264‑269. Неудивительно, что выделение новых поместий и придач к старым в ходе « большого верстания» 1538/1539 гг. на новгородских землях во многом оказалось фиктивным (Кром, « Вдовствующее царство», c. 541‑548), что объяснялось не только злоупотреблениями бюрократии, но и объективными обстоятельствами.

26 А.В. Захаров, « “Государев двор” и “царедворцы” Петра I : проблемы терминологии и реконструкции службы», Правящие элиты и дворянство России во время и после петровских реформ (16821750), М., 2013, c. 13, в особенности – примечание 1.

27 Е.Д. Сташевский, « Десятни Московского уезда 7086 и 7094 гг.», ЧОИДР, 1911, Кн. 1. М., 1910. « Материалы исторические», c. 1‑50 ; В.Б. Павлов‑Сильванский, « К истории источниковедческого изучения писцовых книг Московского уезда XVI в.», Археографический ежегодник за 1975 г., М., 1976, c. 49‑53.

28 Козляков, « Спорные вопросы изучения служилого “города” в Смутное время…», c. 131.

29 Бенцианов, « Новгородские источники Тысячной книги…», c. 46‑47.

30 А.А. Зимин, Реформы Ивана Грозного : Очерки социальноэкономической и политической истории России середины XVI в., М. : Изд. cоц.‑эко. лит., 1960 c. 325. В центре внимания собора 1549 г. фактически оказались отношения с городовым дворянством, начавшим заявлять о себе в лице городовых корпораций (там же, с. 326).

31 Там же, c. 333.

32 Там же, c. 336‑339.

33 Б.Н. Флоря, Иван Грозный, М., 1999, c. 64.

34 Зимин, Реформы Ивана Грозного, c. 436, 437‑439.

35 Ход событий достаточно хорошо охарактеризован уже А.А. Зиминым (Зимин, Реформы Ивана Грозного, c. 439‑441, 449, 452‑453, 456‑457).

36 Как это показал, например, Б.А. Азнабаев на примере Башкирии, где в раздачу пошли не собственно башкирские земли, а только не принадлежавшие в тот момент башкирам прежние владения ногайских ханов на территории Башкирии : Азнабаев, Уфимское дворянство в конце XVIпервой трети XVIII в., c. 83‑84.

37 Липаков, « Дворянство Казанского края…», c. 8.

38 Амерханова, « “Служилый город” Казань…», Автореф, c. 3.

39 Наш подсчет по смете 1631 г., сопоставленный с общим числом дворян по данным В.Н. Козлякова (27 714 чел.).

40 Мигунов, « История происхождения…», c. 19‑20.

41 Курбатов, « “Конность, людность и оружность” русской конницы…», c. 285.

42 Примеры на материалах Московского уезда приведены В.Б. Павловым‑Сильванским (Павлов‑Сильванский, « К истории источниковедческого изучения писцовых книг…», c. 51‑53.)

43 Курбатов, « “Конность, людность и оружность” русской конницы…», c 85‑286 ; Бенцианов, « Отзыв на статью О.А. Курбатова…», c. 123‑124.

44 В ходе Ливонской войны практиковалось испомещение, по крайней мере все тех же новгородских дворян, на временно завоеванных ливонских землях (В.М. Воробьев, А.Я. Дегтярев, « Русское феодальное землевладение от “смутного времени” до кануна петровских реформ», in Дегтярев, Избранные труды по русской истории, c. 201).

45 К схожим выводам пришел и М.М. Бенцианов в работе, появившейся в печати уже после написания этой статьи (М.М. Бенцианов, « “Как бы службу нам устроити” : военно‑организационные преобразования середины XVI в.», Quaestio Rossica, 2014, № 2, c. 80‑81, 89‑91).

46 “Между 1540 и 1560 гг. (даты приблизительны) Европа была потрясена более или менее ярко выраженным кризисом, который делит ХVI век надвое : Франция Генриха II – это уже не залитая солнцем Франция Франциска I ; елизаветинская Англия – это уже не Англия Генриха VIII… Этот ли кризис положил конец веку Фуггеров… ? Я склонен был бы ответить “да”, не имея возможности это доказать. Не будет ли естественным вписать в число последствий этого спада финансовые кризисы 1557 и 1558 гг. ?” (Фернан Бродель, Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XVXVIII вв., Т. 3, Время мира, М., 1992, c. 165). Ф. Бродель связывал с этим кризисом новое смещение центра европейской мир‑экономики из центра и с севера Европы на юг, в Италию, и наступление « века генуэзцев».

47 Chester S.L. Dunning, Russia’s First Civil War : The Time of Troubles and The Founding of the Romanov Dynasty, University Park : Pennsylvania State University Press, 2001, c. 21‑26, 40‑56, 70‑72.

48 При сложившихся в 1560‑е – 1570‑е гг. нормах жалования для провинциальных дворян от 14 до 4 р. в год (Курбатов, « “Конность, людность и оружность” русской конницы…», c. 266‑274), даже если принять за средний показатель сумму в 6‑8 р. в год (скорее всего заниженную), содержание 25‑тысячного корпуса провинциальных дворян должно было обходиться как минимум в 150 ‑ 200 тыс. р., и это – не считая жалования членам Государева двора, быстро растущим стрелецким частям и нерегулярным формированиям. Конечно, жалование провинциальным дворянам выплачивалось нерегулярно, раз в 3‑4 года, но в условиях их разорения и значительного числа « дальних походов» частота выплат должна была возрасти, что запускало порочный круг роста государственных налогов, разоряющего их поместья, что требовало новой материальной их поддержки и нового роста налогов.

49 То есть прежде всего десятен раздачи денежного жалования. (Курбатов, « “Конность, людность и оружность” русской конницы…», c. 275‑281).

50 Курбатов, « “Конность, людность и оружность” русской конницы…», c. 275.

51 М.Ю. Зенченко, Южное российское порубежье в конце XVI начале XVII в. : Опыт государственного строительства, М., 2008, c. 39.

52 А.А. Новосельский, « Служилое общество и землевладение на Белоозере после Смуты», in А.А. Новосельский, Исследования по истории феодализма, М., 1994, c. 141.

53 Зенченко, Южное российское порубежье, c. 36.

54 Там же, c. 80‑81 ; В.П. Загоровский, Белгородская черта, Воронеж, 1969, c. 24‑25.

55 Зенченко, Южное российское порубежье, c. 72.

56 В полноценные служилые « города» превратились лишь чуть больше половины южных городов « первой волны». В пяти из них (Михайлове, Шацке, Дедилове, Крапивне, Данкове) до середины XVII в. дворянские корпорации, видимо, не сложились (по ним не дошло упоминаний о « досмутных» десятнях XVI – нач. XVII вв. и они не упоминаются в списках служилых городов с 1622 г.) ; из городов « второй волны» дворянских корпораций, судя по всему, не было в Кромах, Валуйке и Цареве‑Борисове.

57 Dunning, Russia’s First Civil War, c. 74‑77.

58 М.Г. Кротов, « Опыт реконструкции десятен по Серпухову и Тарусе 1556 г., по Нижнему Новгороду 1569 г., по Мещере 1580 г., по Арзамасу 1589 г.», Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода, М., 1985, c. 69.

59 Здесь и далее – мои подсчеты по « сметам» XVII века : неполные данные по итогам разбора 1622 г. приведены В.Н. Козляковым (Козляков, Служилый « город» Московского государства, c. 93‑94, таблица 1) ; смета 1631 г. ‑ « Сметный список 139 году», Временник МОИДР, 1849, Кн. 4. Смесь, c. 18‑51 ; просчитан по архивному варианту В.Н. Козляковым (там же, c. 99‑102, таблица 2,3) ; смета 1651 г. – « Смета великого государя …царей, царевичей, и бояр … и всяких служилых людей нынешнего 159 году», Дворянство России и его крепостные крестьяне XVII первой половины XVIII в. М., 1989, c. 8‑33 ; смета 1681 г. ‑ « Роспись перечневая ратным людем, которые во 189 г. росписаны в полки по разрядам», Описание государственного разрядного архива, М., 1842, c. 72‑92 ; Т.А. Лаптева, Провинциальное дворянство России в XVII веке, М., 2010, c. 211‑220, таблицы 8‑15. В силу специфики этих источников с возможностью внутренних ошибок в них, а также разной группировки данных наши данные могут несколько расходится с итоговыми подсчетами исследователей и авторов самих сметных списков.

60 Степень затронутости военных структур этой реформой к 1651 г. частично отражена в нашей статье : Н.Н. Петрухинцев, « К характеристике формирований “нового строя” накануне военных реформ Алексея Михайловича, Война и оружие. Новые исследования и материалы. Труды четвертой международной научнопрактической конференции, СПб., ВИМАИВиВС, 2013, Ч. III, c. 502‑523 ; доступно на сайте : http://artillery‑museum.ru/conf‑conference‑voina_i_oruzhie_2013‑materials_2013.html.

61 Если не считать Арзамас, который по русским детям боярским ведается в Разряде в старых городах центра, а по служилым мурзам и татарам – в Казанском дворце.

62 « Городы ж по государеву указу устроены вновь с 144 году, и в тех городах служилых людей ведают в Розряде» (« Смета … нынешнего 159 году», c. 17).

63 Это число не совсем точно и нуждается в корректировке, ибо часть этих пунктов могут быть « пригородами» или « острожками» на засеках, и не всегда являются центрами уездов.

64 Это отметили уже публикаторы Сметы, насчитав 17 уездов, в которых дворянские корпорации отсутствовали (Я.Е. Водарский, « Численность, состав и размещение дворянства в первой половине XVII в.», Дворянство России и его крепостные крестьяне, c. 122)

65 Название, конечно, условно, ибо центральными (с оговорками) эти уезды страны можно считать только для середины – второй половины XVII в.

66 Н.Н. Петрухинцев, « Корпорации в эвакуации, [Смоленские служилые « города» после Смутного времени]», Родина, 2013, № 10, c. 31‑35.

67 Правящая элита Русского государства IX ‑ начала XVIII вв., c. 346‑347.

68 Здесь и далее – мои подсчеты по « Смете…» 1651 г.

69 « Становые» рязанские корпорации « выбора» не имеют.

70 Чтобы визуально не перегружать таблицу данными по всем городам, я выделил только 20 городов с наибольшей долей выбора.

71 Я сравниваю данные таблицы с расширенным списком 42 « замосковных» уездов по классификации Ю.В. Готье (Ю.В. Готье, Замосковный край в XVII веке. (Опыт исследования по истории экономического быта Московской Руси), М., 1906, c. 169.

* Малоярославец и Ржев то включались, то не включались в официальные списки « замосковных» городов в XVII в. (там же).

72 А.П. Павлов, « Государев двор в первой половине XVII в. (1613‑1645)», Правящая элита Русского государства IX – начала XVIII вв., c. 345‑346.

73 Там же, c. 346‑347.

74 Там же, c. 347.

75 История « разбора» 1621/22 гг. подробно проанализирована В.Н. Козляковым (Козляков, Служилый « город» Московского государства, c. 87‑95 ; здесь я пользуюсь его итоговой таблицей (там же, таблица 1 на с. 93‑94), обобщившей реконструкцию В.И. Новицкого.

76 Козляков, Служилый « город» Московского государства, c. 95‑108.

77 Как показали М.И. Балыкина и Н.Н. Толстова, данные Новицкого по Нижнему Новгороду на 1622 г. не учитывают новиков (с которыми нижегородский служилый « город» составляет 287 чел.), а число взрослых членов корпорации завышено (154, а не 159 чел.). Балыкина, Толстова, « Нижегородский служилый “город”…», c. 232.

78 « Смета 1651 г.» тоже содержит ошибки ; в частности, в ней дважды учтены как минимум 43 человека, поэтому общий итог должен быть чуть меньше – 27 404 чел. С учетом его я даю вторую цифру курсивом в скобках.

79 Если учитывать « пришлую» корпорацию стародубцев и рославльцев в Севске.

80 Наибольшее уменьшение фиксируется по « эвакуированному» Чернигову, но оно фиктивно, фактически он просто стал учитываться с Путивльской корпорацией, и их совокупная численность практически не изменилась, даже выросла.

81 Рославль мог влиться в смоленскую корпорацию шляхты ; Белая теперь учитывается вместе со смоленской корпорацией, и обе они в совокупности сильно сократились, что могло объясняться и возвращением части их населения на Смоленщину (см. Петрухинцев, « Корпорации в эвакуации…», c. 34).

82 П.В. Седов, « Правящая элита Русского государства 1660‑1680 гг.», Правящая элита Русского государства IX – начала XVIII в. Спб., 2006, c. 407.

83 Загоровский, Белгородская черта, c. 128‑129 ; В.М. Важинский, Землевладение и складывание общины однодворцев в XVII в. (по материалам южных уездов России), Воронеж, 1974, c. 66.

84 Важинский, Землевладение и складывание общины однодворцев, c. 79 ; Загоровский, Белгородская черта, c. 251.

85 Kivelson, Autocracy in the Provinces, c. 31, Sh. 1.2.

86 Это число явно занижено, ибо я включал в подсчеты сибирские города даже при наличии единичных « детей боярских». Но для сибирских городов понятие служилый « город» и « дети боярские» при отсутствии условий для существования поместной системы является чистейшей фикцией, так как никаких реальных дворянских корпораций при общем числе « детей боярских» во всех 16 сибирских городах в 1651 г. в 105 чел. (половина которых находится в Томске и Тюмени), конечно не существует (они возможны только номинально, может быть, лишь в Томске и Тюмени).

87 Захаров, « “Государев двор” и « “царедворцы” Петра I…», c. 19‑24 ; Козляков, Служилый « город» Московского государства, c. 9‑12.

88 Уже упоминавшийся « Топографический указатель к описи десятен» М.Г. Кротова.

89 Готье, Замосковный край в XVII веке, c. 169 ; из числа уездов исключен Московский.

90 В. Кивельсон, вычленяя своего рода « внутреннюю иерархию» в виде « старших» городов во владимиро‑суздальских землях, говорит, что Шуя была полностью административно подчинена Суздалю, а Лух и Юрьев‑Польской в меньшей степени – Владимиру (Kivelson, Autocracy in the Provinces, c. 132).

91 С.Б. Веселовский, Исследования по истории опричнины, М., 1963, c. 157, 159.

92 Там же, c. 157.

93 Судя по всему, служилые люди Балахны в 1622 г. учитывались с нижегородским служилым « городом» (Балыкина, Толстова, « Нижегородский служилый “город”…», c. 232) ; Плова в 1604 г. тоже учитывалась вместе с Соловой (Зенченко, Южное российское порубежье, c. 98).

94 Brian L. Davies, State Power and community in Early Modern Russia : The Case of Koslov, 16351649, Palgrave Macmillan, 2004, c. 160.

95 См. например : Kivelson, Autocracy in the Provinces, c. 198.

96 Подсчитано по : Л.В. Черепнин, Земские соборы Русского государства в XVIXVII вв., М., 1978, c. 265, 292 ; А.И. Козаченко, « К истории земского собора 1653 г.», Исторический архив, 1957, № 4, c. 224‑228. Однако сразу следует оговориться, что данные об участниках земских соборов сохранились фрагментарно и неполно.

97 Kivelson, Autocracy in the Provinces, c. 59.

98 Б.А. Азнабаев, « Корпоративные связи в служилом городе Уфе второй половины XVII ‑ начала XVIII в.» « Правящие элиты и дворянство России во время и после петровских реформ (1682‑1750)», М., 2013, c. 381‑397.

99 Козляков, Служилый « город» Московского государства, c. 56.

100 Новосельский, « Распад землевладения служилого города…», c. 237‑246.

101 Петрухинцев, « Корпорации в эвакуации…», c. 31‑35.

102 Новосельский, « Служилое общество и землевладение на Белоозере после Смуты…», c. 142‑144.

103 Новосельский, « Распад землевладения служилого города…», c. 240.

104 Там же, c. 240, 243‑245.

105 Павлов, « Государев двор в первой половине XVII в. (1613‑1645)», c. 346.

106 Kivelson, Autocracy in the Provinces, c. 31‑33, 67, 70‑71, 78‑79, еtc.

107 Там же, c. 54‑57.

108 В. Кивельсон отметила, что « московские чины», особенно во второй половине XVII в., активно участвуют в подписании коллективных челобитных от лица владимиро‑суздальских городов и в конце века даже доминируют среди них, становясь, вместо окладчиков и выборных, реальными лидерами местных корпораций (Там же, c. 199‑201).

109 Там же, ft. 57, c. 322.

110 Dunning, Russia’s First Civil War, c. 77‑78 ; Ляпин, « К вопросу о “городских восстаниях”…», c. 144.

111 В.Д. Назаров, П.П. Феномен, « Ляпунова : провинциальное дворянство и политическая борьба в годы Смуты», Смутное время в России : конфликт и диалог культур, СПб. : Труды истфака СПБГУ, Т. 10, c. 216.

112 Козляков, « Спорные вопросы изучения служилого “города”…», c. 132.

113 Одна из рубрикаций « Сметы 1651 г.» (« Смета … 159 году», c. 9) ; « Смета…» называет « городами» не только сибирские, но и не имеющие в тот момент дворянских корпораций Михайлов, Дедилов, Данков и т.д.

114 Ляпин, История Елецкого уезда, c. 100‑101.

115 Акты Московского государства (далее – АМГ), Т. 2, М., 1894, c. 255.

116 Там же, c. 314‑315.

117 Диаграмма отражает военные структуры тех же 87 городов условного « центра», которые анализировались нами в предыдущем тексте. Правда, по материалам « Сметы…» не вполне понятно количество казаков в городах центра : одни ли и те же казаки учитываются в ведомстве Разряда, Стрелецкого и Казачьего приказов в одних и тех же городах, или разные их группы ? Если разные, то процент дворянства еще более сократится (примерно до 53, 5 %), а процент казаков – возрастет (до 14 %).

118 Э.И. Амерханова считает возможным включать казанских служилых мурз, татар и новокрещен в казанский служилый « город», отмечая, однако, что они занимали « своеобразное промежуточное положение между служилыми людьми « по отечеству» и « по прибору» (Амерханова, « “Служилый город” Казань…», Автореф., c. 17).

119 Здесь, правда, есть некоторые сложности, поскольку « Смета 1651 г.» по отдельным городам не разграничивает стрельцов и казаков, которых я в подобных случаях преимущественно учитывал в разряде казаков.

120 А.М. Молочников, « Смоленские стрелецкие приказы и их руководители в Смутное время [Электронный ресурс]», История военного дела : исследования и источники, 2012, Т. III, c. 322‑323 ; http://www.milhist.info/2012/12/19/molochnikov.

121 М.Ю. Романов, Стрельцы московские, М., 2004, c. 95, 98‑99.

122 4 стрелецких головы в соборе 1642 г. (Черепнин, Земские соборы Русского государства, c. 265).

123 А.П. Павлов, « Московские дворяне и их роль в системе государственной власти России в первой половине XVII в.», Проблемы истории России, Вып. 9, Россия и запад в переходную эпоху от Средневековья к Новому времени. Сб. научных трудов, Екатеринбург, 2011, c. 217‑229.

124 В.Н. Глазьев, « Стрельцы и их начальники в XVI в. [Электронный ресурс]», История военного дела : исследования и источники, 2013, Специальный выпуск I, Ч. I, Статьи, Вып. II, c. 192‑195. <http://www.milhist.info/2013/03/28/glasiev> (28.03/2013).

125 Захаров, « “Государев двор” и “царедворцы” Петра I…», c. 13.

126 Молочников, « Смоленские стрелецкие приказы…», c. 322, 326‑328.

127 Ляпин, История Елецкого уезда, c. 84.

128 Другие звенья военной структуры « городов» не видны нам еще и потому, что документация Стрелецкого, Казачьего и приказа Казанского дворца, где они ведались, ввиду утраты их архивов практически не сохранилась и они фрагментарно анализируются преимущественно по сохранившимся местным материалам.

129 Новосельский, « Служилое общество и землевладение на Белоозере…», c. 191‑192. Ю.М. Эскин в общем‑то анализирует те же случаи « местничанья» городов, но добавляет к ним их своеобразный отголосок – местничество полков « нового строя» в Белгородском разряде в 1670 г. (Ю.М. Эскин, Очерки истории местничества в России в XVIXVII вв., М., 2009, c. 353‑360).

130 Романов, Стрельцы московские, c. 54, 284‑285 ;

131 Эскин, Очерки истории местничества, c. 351‑353.

132 АМГ, Т. 2, М., 1894, c. 407.

133 Новосельский, « Служилое общество и землевладение на Белоозере…», c. 191 ; Kivelson, Autocracy in the Provinces, c. 55.

134 Как пример можно привести указы Петра I о мобилизации провинциальных дворян в поход, изданные после аналогичного указа 4 декабря 1698 г. о мобилизации « московских чинов» и повторяющие указ от 7 декабря 1698 г., адресованный во Владимир воеводе Василию Семеновичу Дохтурову (РГАДА, Ф. 199, (Портфели Миллера), Портф. 130, Ч. 15, д. 2, л. 51‑52).

Haut de page

Table des illustrations

Titre Диаграмма 1117 – Структура военных формирований центра в 1651 г.
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/8172/img-1.jpg
Fichier image/jpeg, 1,1M
Titre Диаграмма 2 – Структура военных формирований по Белгородской черте в 1651 г.
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/8172/img-2.jpg
Fichier image/jpeg, 1,1M
Titre Диаграмма 3 – Структура военных формирований понизовых городов в 1651 г.
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/8172/img-3.jpg
Fichier image/jpeg, 1,2M
Titre Диаграмма 4 – Структура военных формирований Сибири в 1651 г.
URL http://journals.openedition.org/monderusse/docannexe/image/8172/img-4.jpg
Fichier image/jpeg, 1,2M
Haut de page

Pour citer cet article

Référence papier

Николай Н. Петрухинцев, « Структура, динамика и иерархия служилых « городов» в XVII веке »Cahiers du monde russe, 56/1 | 2015, 137-174.

Référence électronique

Николай Н. Петрухинцев, « Структура, динамика и иерархия служилых « городов» в XVII веке »Cahiers du monde russe [En ligne], 56/1 | 2015, mis en ligne le 13 juillet 2019, consulté le 28 mars 2024. URL : http://journals.openedition.org/monderusse/8172 ; DOI : https://doi.org/10.4000/monderusse.8172

Haut de page

Auteur

Николай Н. Петрухинцев

РАНХиГС, г. Липецк, Россия, nicpetrukhintsev@yandex.ru

Haut de page

Droits d’auteur

Le texte et les autres éléments (illustrations, fichiers annexes importés), sont « Tous droits réservés », sauf mention contraire.

Haut de page
Search OpenEdition Search

You will be redirected to OpenEdition Search